Не буду скрывать, глаза и правда боятся. Боятся поверить, что передо мной действительно стоит полумифическая машина, которой уже почти четверть века. Лауру мало кто видел даже тогда, в момент рождения, а мне она и вовсе знакома лишь по паре публикаций в прессе середины девяностых. Смазанные фотографии и обрывочные сведения, которые почти стёрлись из памяти.
Да чёрт с ней, с памятью — история чуть не стёрла в пыль саму Лауру. Она могла исчезнуть так же, как и многие другие проекты конструктора Дмитрия Парфёнова. Просто сгнить в гараже где-то на севере Ленинградской области. Но сейчас лето 2020-го, искрится на солнце необычная бледно-золотистая краска, спокойно и размеренно пульсирует атмосферный V8, а Дмитрий даёт мне пару наставлений перед тем, как отпустить на дорогу.
— Я её только недавно восстановил, но сход-развал сделать не успел, прикинул на глазок, по верёвочкам. Так что не жди многого от управляемости, ну и мелочи пока не доделаны: тут вот решёточка криво стоит, там не хватает панельки… Руки не дошли. А ещё вентиляторы охлаждения живут своей жизнью, а датчик температуры я так напрямую и не подцепил. Так что в OBD-разъём воткнута «читалка», и вот тебе смартфон с программой — следи по ней. Но всё должно быть в порядке.Удивительная самокритичность для творческого человека! Парфёнов не пытается превознести своё детище и искренне рассказывает обо всех недостатках, большинство из которых я бы даже не заметил. Но и достоинства отмечает с той же самой прямотой — впрочем, какой смысл пересказывать всё это, если можно просто взять и послушать из первых уст?
Время и место рождения Лауры не укладываются в голове: 1996 год, полуразрушенная Россия — и тут такое. Но это, если не знать, что речь идёт о машине уже третьего поколения, которой предшествовало множество проектов даже более смелых и созданных в ещё более тяжёлых условиях. Ведь самую первую Лауру делали в середине восьмидесятых два совсем молодых парня, знакомых ещё со школьной скамьи — сам Парфёнов и его товарищ-изобретатель Геннадий Хаинов. И происходило всё в самом обычном ленинградском гараже.
Концепция третьей Лауры на этом фоне действительно выглядит скромно, ведь по сути это… переодетый Pontiac Fiero! Он словно специально создавался для народного креатива: что может быть удобнее пространственной рамы, обшитой пластиковыми панелями? А в сочетании со среднемоторной компоновкой Fiero оказался идеальной заготовкой для бюджетных реплик Ferrari, Lamborghini и иже с ними. Или для чего-то совершенно оригинального.
Намётанный глаз распознает исходник по форме стоек крыши, но других подсказок не найти — все панели кузова и салона у Лауры собственные. И если снаружи она по сей день не вызывает ничего кроме восторга, то к интерьеру при желании можно попридираться.Не слишком уместно выглядит руль Momo, совсем странно — четырёхточечные ремни Sparco, огибающие сиденья под настолько неестественными углами, что проще не пристёгиваться вовсе. А вот сами кресла шикарные: они сделаны заново на стандартных фиеровских каркасах и, признаюсь честно, далеко не в каждом спорткаре сидишь настолько плотно и удобно — буквально как влитой!
Да и нарисовано всё — залюбуешься. Снова вспоминаем, что это автомобиль из 1996-го, когда никто даже не думал красить элементы интерьера в цвет кузова. Безумный Plymouth Prowler с похожим решением появится только через год, возрождённый VW Beetle — через два, а тут пожалуйста: на передней панели, центральном тоннеле и дверных картах точно тот же золотистый оттенок, что и снаружи.Магнитола с большим сенсорным дисплеем, понятное дело, появилась здесь намного позже. А вот цифровой приборный щиток — из девяностых. Причём, если не знать, ни за что не догадаешься, что позаимствован он у огромного представительского «чемодана» Cadillac DeVille: в спортивный антураж эта штука вписалась просто безупречно!
Мотор — от того же Кадиллака. Это алюминиевый 4,6-литровый V8 серии Northstar: как объясняет Парфёнов, на тот момент в Америке было не найти ничего современнее по конструкции. А вот использование кадиллаковского же четырёхступенчатого «автомата» продиктовано исключительно соображениями простоты, хотя уже в тот момент Дмитрий понимал, что на динамике ленивая и плавная трансмиссия скажется губительно.
Впрочем, Лаура-3 и не задумывалась как трек-тул: в первую очередь Парфёновым двигал инженерный и творческий азарт. Вот, например, задачка — запихнуть в моторный отсек Fiero, рассчитанный максимум под V6, немаленькую «восьмёрку» вместе с трансмиссией и выпускной системой. Задачка со звёздочкой — сделать это, сохранив багажник, в то время как американские самодельщики его попросту вырезают.
И ведь получилось! Мотор на месте, багажник на месте, а выхлоп находится… в заднем бампере. Сфотографировать этот затейливый клубок из труб и термоизоляции решительно невозможно, поэтому просто поверьте на слово: креатив и мастерство там просто поразительные. Вдобавок Дмитрий полностью переделал задний подрамник, заново спроектировал подвески и рулевое управление, установил мощные тормоза от универсала Dodge Magnum — словом, от оригинального Pontiac Fiero только силовая структура кузова и осталась.
Что подводит нас к философскому вопросу: Лаура — это ещё глубокий тюнинг или уже полностью самостоятельный автомобиль?
Правильный ответ: да какая разница?! Я сижу на водительском месте, за спиной глубоко дышат все восемь цилиндров, и вот-вот мне посчастливится узнать, каково это — кататься на настоящем единороге. Блестящий селектор трансмиссии в «драйв», газ…Нет, здесь не будет восторгов от быстрого вождения и детального разбора нюансов управляемости. Лаура разгоняется очень уверенно — ещё бы, при мощности в 320 сил! — но степенный «автомат» растворяет в своих недрах любые намёки на агрессию. Да и в звуке не сыскать настоящей злости: V8 рычит низко, полнокровно, но бархатно и совсем не громко. То, что нужно для расслабленной воскресной езды.
Правда, подвеска расслабиться не даёт: Парфёнов её сознательно сделал жёсткой, и на убитых дорогах Ленинградской области Лаура основательно подпрыгивает. Но не катастрофически — всё-таки определённый запас энергоёмкости здесь имеется. И имеются явные задатки к азартной рулёжке: купе проворно меняет направление, хорошо держит траекторию и… И это всё, что я могу сказать. Без выставленной геометрии, с неработающим усилителем руля можно только оценить потенциал — мол, вот если тут всё настроить как надо, получилась бы интересная машина.
Но этой истории уже не бывать. Лаура-3 задумывалась как коммерческий проект для США: именно поэтому за основу взят Fiero, и именно поэтому Парфёнов с единомышленниками оборудовали в Штатах небольшое производство. Но вскоре они возвращаются в Санкт-Петербург, и вся затея автоматически рассыпается — ну в самом деле, где у нас брать эти Понтиаки?
На этом путь парфёновских спорткаров фактически закончился, но именно сейчас они начинают возрождаться — уже не в коммерческих целях, а исключительно как часть автомобильной истории. Наша золотистая Лаура-3 жива и ездит, а тем временем Дмитрий уже работает над сохранившимся полуфабрикатом автомобиля второй серии.
Лауры всех трёх поколений остались и у Геннадия Хаинова. Сам конструктор, к сожалению, скончался в прошлом году, но восстановлением наследия теперь занимается его сын Даниил. Возможно, через несколько лет всё это превратится в живую коллекцию, которая послужит вдохновением для нового поколения молодых конструкторов. Ведь если в самые сложные времена, на рубеже эпох, у нас в стране рождались такие смелые и необычные автомобили, то теперь и подавно не должно быть ничего невозможного. Главное — захотеть.