Предыдущая Часть 5
Следующая Часть 7
Карты из статьи в нормальном разрешении (Дзен их сжимает и часто делает микроскопических размеров - так, что невозможно нормально рассмотреть)
8. Конец Аргунского котла (1-11 марта)
8.1. Улус-Керт – Сельментаузен
Тем не менее, с гибелью 6-й роты бои в районе восточнее Улус-Керта не прекратились – боевикам было далеко до окончательного выхода из окружения, а российские войска не собирались спокойно смотреть на их прорыв. Сражение переходило в свою завершающую фазу.
Как развивались дальнейшие события после боя на высоте 776, мы можем проследить только на основе новостных сводок российских СМИ (прежде всего – телевидения) того времени, а так же исходя из отрывочных данных из разных источников. К сожалению, более подробной информации в широком доступе нет, поэтому приходится описывать события на основе весьма фрагментарных данных в самых общих чертах. К примеру – мы даже точно не знаем, кто именно блокировал и уничтожал прорывающуюся группировку Хаттаб после боя 6-й роты и каковы были их действия. Понятно, что это по-прежнему оставался 104-й полк – но не до конца ясно, какие еще силы были задействованы кроме него.
Есть данные по 74-й отдельной мотострелковой бригаде. На конец февраля 2000 года бригада находилась в районе Шали – Сержень-Юрт – Автуры. Вечером 1 марта бригада снялась с этих позиций и двинулась по маршруту Шали – Агишты – Махкеты. К исходу 2 марта бригада сосредоточилась южнее и юго-западнее Махкетов, выстроившись фронтом на юг, в сторону Сельментаузена и леса восточнее него. 104-й полк, очевидно, занимал такие же позиции фронтом на юг в сторону Сельментаузена – только западнее 74-й мсбр, в районе Абазулгола, урочища Мидулхан и севернее/северо-восточнее Сельментаузена. Так же в тот район были передислоцированы РСЗО и дивизион гаубиц Д-30. Таким образом, был выстроен заслон против прорывающихся частей противника с целью не допустить его в уже занятые российскими войсками села. При этом, судя по всему, было решено вернуться к старой тактике, на которой основывались основные действия российской стороны во время Второй Чеченской войны – это максимальное подавление противника артиллерией и авиацией и только потом – активные наступательные действия.
Заняв после прекращения артобстрела высоту 776, отряды Хаттаба двинулись дальше – в сторону урочища Мидулхан и через него – на Сельментаузен. То, что дорога через переправу, по которой на высоту 776 вышла 6-я рота, перекрыта, боевики, очевидно, знали (методом разведки берега либо от информаторов среди местных жителей), поэтому двинулись по единственному не перекрытому российскими войсками коридору на юго-восток. Впереди их ждал очень тяжелый путь.
Тем временем около 7-00 1 марта к отряду Баран, который находился на западном берегу Абазулгола, вышли прыгавшие с обрыва бойцы – Александр Супонинский, Андрей Поршнев и Евгений Владыкин. Они сообщили, что бой окончен и на высоте все погибли. Так же они предупредили, что боевики готовы к приходу 1-й роты и ждут их на подъеме к высоте 776. Баран связался с командиром 104-го полка Мелентьевым и доложил об изменениях в обстановке. Мелентьев, понимая, что части 1-й роты под командованием Баран сильно измотаны ночными маршами и что 6-й роте уже не помочь, приказывает десантникам сворачиваться и возвращаться на КП 1-го батальона на Дембайрзы.
Группа Баран с тремя уцелевшими бойцами начинает движение назад к позициям 2-й роты. В это время над местом боя зависает пара Ми-24, которые обстреливаются с другого берега боевиками из крупнокалиберного пулемета. Одновременно Баран замечает выскочивших прямо на обрыв над берегом конных боевиков. У него возникает идея нанести по ним удар из минометов, и он побежал к командиру минометного взвода капитану Туманову. Вертолетчики, видимо, приняли его за убегающего боевика и нанесли ракетный удар. Туманова и Баран перевернуло в воздухе, но они остались живыми и невредимыми.
Отряд Баран отошел в район КП 1-го батальона. Около полудня (по другим данным – только ночью или вечером) к позициям 1-го батальона вышли трое других бойцов 6-й роты – Тимошенко, Христолюбов и Комаров.
Двигавшийся к месту боя 6-й роты с юга сводный отряд с Даргендука (две группы 45-го полка, некоторое количество бойцов «Вымпела» (основная их часть, как уже говорилось, была отозвана, но некоторые все же присоединились к выдвигавшейся группе) и две роты 108-го полка) тем временем с осторожностью пробирался вперед. При этом он вел разведку и старался идти так, чтобы при столкновении с врагом начать бой в более-менее выгодных условиях и не нарваться на засаду и внезапный удар.
Впереди основных сил в качестве разведдозора налегке шли десантники 45-го полка. Их задачей было выйти в район боя и прояснить ситуацию, при обнаружении раненых – оказать помощь и эвакуировать. На тот момент со слов троих вышедших к группе Баран солдат 6-й роты уже было известно про гибель роты, но нельзя было исключать, что кто-то из десантников все же выжил.
В районе 8-00 – 10-00 в район боя был совершен разведывательный вылет вертолета Ми-8 для прояснения обстановки. Вертолетчики засекли передвижение отрядов боевиков (источники со стороны НВФ так же отмечают, что над ними в это время кружил вертолет) и то, что они занимаются сбором трофеев, захоронением и выносом тел. Огонь друг по другу обе стороны не открывали.
Около 12-00 разведка 45-го полка вышла в район боя. На высоте 787, где стоял взвод Ермакова-Доставалова, были обнаружены вырытые окопы, приготовленная пища и брошенное имущество. Отсутствовали только люди и оружие – все остальное было оставлено. Боевики сюда, судя по всему, не заходили, обошли высоту стороной (видимо, она стояла вне тропы, по которой они шли на Сельментаузен). На высоте 776 обнаружилась вся трагическая и героическая картина ожесточенного сражения 6-й роты с отрядами Хаттаба – остатки оружия, пропитанная кровью земля и, конечно же, тела погибших десантников. Отдельно лежали раненые и погибшие в первый период обороны высоты – их оттаскивали в определенные места, пока была возможность. Когда возможности не было – погибали уже где придется. Последние защитники высоты оказались в одном месте на самой вершине. Разведчики их пересчитали – оказалось 84 человека. Часть раненых была добита выстрелами в упор. Кто-то имел характерные следы самоподрыва гранатами. Здесь же недалеко были обнаружены чуть прикопанные тела боевиков, которых они не забрали – около 30 человек. Судя по коврикам и письменам, это были иностранцы – арабы. Чеченцы не стали их выносить, предпочтя оставить на месте боя. Местных же всех забрали. Вся высота была перепахана артиллерией, вековые буки были повалены. Тут же обнаружились следы прохода многочисленной колонны и вьючных животных противника – местами тропы вокруг были протоптаны до льда и грунта. Всех десантников осмотрели. Часть их них была заминирована, но наспех – опытные разведчики быстро определили места закладок «сюрпризов» без ущерба для себя. Живых на высоте обнаружено не было. Состояние бойцов 45-го полка при осмотре высоты было тяжелым – подступали слезы злости от увиденной картины.
О результатах разведки было доложено вышестоящему начальству. После докладов вертолетчиков и разведчиков для командования группировки ситуация вокруг высоты 776 окончательно прояснилась. Спасать было уже некого, но обнаружилась крупная группировка врага, идущая на прорыв. Было принято решение на поражение отрядов НВФ всей имеющейся артиллерией и авиацией. Место предполагаемого нахождения боевиков было установлено в том числе и по данным разведки 45-го полка – боевики шли в сторону урочища Мидулхан и далее на Сельментаузен. В связи с намерением нанести огневой удар группы 45-го полка отзывались из зоны поражения.
Что касается занявших около 7-00 1 марта высоту 776 боевиков, то долго там оставаться они не могли. Подступал рассвет, а днем их было легко засечь с воздуха и уничтожить. Тем более что теперь туман войны рассеялся, и российское командование знало, где находится ушедшая из Шатоя группировка Хаттаба.
Примерно до 9-00 основные силы колонны Хаттаба прошли район высоты 776. На самой высоте и возле нее оставались еще какие-то группы, обеспечивавшие арьергард отступавшей колонны и занимавшиеся сбором тел своих убитых и оружия. Здесь же успели поработать и операторы Хаттаба, поспешившие заснять на видеокамеру и фотоаппараты тела убитых десантников. К полудню, когда на высоту вышли группы 45-го полка, боевиков там уже не было.
Несмотря на одержанную над 6-й ротой победу, положение боевиков серьезно ухудшилось – их стали обкладывать со всех сторон и накрывать бомбами и снарядами, грозя уничтожить окончательно. Если ранее о местонахождении отрядов Хаттаба, их численности и направлении движения было известно мало или ничего не известно, то теперь туман войны рассеялся, и боевики оказались, можно сказать, как на ладони. После ухода частей 45-го полка из района боя 6-й роты местность между Истыкордом и Сельментаузеном стала обрабатывать артиллерия российских войск. Огонь велся всю вторую половину дня 1 марта и в ночь с 1-го на 2-е.
Далеко от места боя боевики не ушли – наступил рассвет. Основным местом их сосредоточения, судя по всему, являлось урочище Мидулхан и местность вокруг него. И тут на их головы посыпался град снарядов. По словам Хаттаба, погибло много боевиков, которым было некуда уйти от огня на весьма ограниченном пространстве. Причем впервые за всю его военную карьеру приходилось бросать убитых и раненых. В отрядах боевиков стала появляться паника, джамааты начали перемешиваться. Надвигавшаяся потеря управления сопровождалась тем, что из-за гибели командиров и рядовых бойцов отряды распадались на мелкие группы и даже одиночных бойцов, которые двигались далее каждый сам по себе. Общим было только направление движения и цель – спастись от гибели.
2 марта интенсивный обстрел скопившихся между высотой 776 и Сельментаузеном боевиков продолжился. Только теперь к артиллерии присоединилась авиация, которая, по словам Хаттаба, летала низко и «сжигала все вокруг». После авиации снова пришла очередь артиллерии.
Из мемуаров Хаттаба:
Я сказал: «Теперь убитых будут сотни» и моральный дух стал падать. Мы говорили: «Хорошо если в живых останется хотя бы половина муджахидов».
Судя по всему, налетевшие вертолеты и самолеты вкупе с артиллерией нанесли серьезный урон НВФ – счет убитых и раненых пошел на сотни. Из-за такого плотного огня дезорганизация управления этими отрядами становилась все более угрожающей. По словам того же Хаттаба большинство «амиров» было изранено и измотано (а кто-то – и попросту отправился к гуриям), ситуация вышла из-под контроля, люди шли уже наобум без четкого руководства. Вероятно, эта неразбериха, внесенная ударами артиллерии и авиации, повлияла на то, что в течение ночи с 1 на 2 марта боевики все так же оставались в районе к западу и северо-западу от Сельментаузена. Их движение в сторону села продолжалось, но, судя по всему, часть отрядов разбегалась по округе, спасаясь от губительного огня, и ушло немало времени, чтобы снова собрать их и более-менее организованно вести дальше. В итоге по вышеуказанным причинам движение отрядов НВФ шло крайне медленно. В Сельментаузен и Дуц-Хоте (Дуц-Хутор, Дуц-хутар в других вариантах написания) боевики в результате спустились только вечером 2 марта – после молитвы «магриб», как утверждает Хаттаб.
Тем временем утром 2 марта Сергей Баран с 1-й ротой 104-го полка и группой спецназа «Вымпел» выдвигается к высоте 776 для сбора тел подчиненных Евтюхина, имущества и оружия. Перед Абазулголом «Вымпелу» по рации пришла команда уходить, и дальше Баран шел уже без них. Перешедшие через Абазулгол десантники достигли высоты 776, но затем их отозвали – поступили данные разведки, что к высоте шла группа боевиков численностью до 700 человек. Что это была за группа и как интерпретировать это сообщение разведки – непонятно. В это самое время Хаттабу было точно не до возвращения на высоту – его «армию» вовсю утюжили авиация и артиллерия, и у его подчиненных и без того было полно забот. Тем не менее, 1-я рота отошла назад за Абазулгол.
Есть сведения, что в тот же день около 12-00 в район боя 6-й роты вышли две роты 108-го полка со стороны Даргендука (произошло это одновременно с выходом роты Баран к той же высоте с другой стороны). Но им так же поступил приказ выйти из того района назад. Причины таких распоряжений непонятны – то ли разведка выдала какие-то некорректные данные, то ли решили еще раз обработать местность вокруг высоты 776 артиллерией и авиацией.
Как бы то ни было, и части 104-го, и части 108-го полка оттягиваются назад на исходные рубежи. При этом при отходе на десантников 108-го полка по ошибке были совершены налеты Ми-24 и Су-25. К счастью, потерь от этого «дружественного» огня не было.
В течение ночи с 2 на 3 марта отряды Хаттаба проходят Дуц-Хоте (село западнее Сельментаузена, часто его считают западной частью последнего) и Сельментаузен. Здесь им, видимо, удается более-менее восстановить управление и привести в относительный порядок свои силы. Шедшие далее боевики, по рассказам Хаттаба, пересекали некую реку с опасными обрывистыми берегами. Названия реки он не приводит, но больше всего под его описание попадает река Алакская, протекающая восточнее Сельментаузена. Дальнейшее повествование арабского полевого командира довольно путаное – но, судя по всему, прорывающиеся отряды, обкладываемые со всех сторон российскими войсками (продолжавшими наносить по ним арт- и авиаудары), горными тропами ушли в лес южнее Махкетов и восточнее Сельментаузена. При этом часть боевиков остается в Сельментаузене с не совсем понятными целями. То ли это был арьергард, который должен был сковать противника и отвлечь его от отходящих основных сил, то ли не успевший проскочить вместе с основными силами отряд (а потому он был отрезан от них и вынужден принять бой).
3 марта десантники 104-го полка под руководством командира разведроты Передерко наконец-то полностью берут под свой контроль высоту 776 и местность вокруг нее. Начинается эвакуация тел 84 погибших и сбор оружия и имущества. Состояние десантников, естественно, было подавленным – тяжело было смотреть на место жесточайшего боя и убитых товарищей.
Основное ядро колонны Хаттаба тем временем было зажато в лесах восточнее Сельментаузена. По его словам, российские войска довольно плотно блокировали район Сельментаузена, продолжая обстреливать скопившиеся там отряды боевиков огнем артиллерии и авиации. Так же шло минирование основных дорог и троп, действовали группы разведки и спецназа, охотившиеся на боевиков и наводившие на них артиллерию и авиацию.
Состояние прорывающихся отрядов Хаттаба по понятным причинам все больше ухудшалось – марш из Улус-Керта и бой с бойцами Евтюхина прибавил убитых и раненых, а сам переход по горным тропам изматывал и без того уставших боевиков. Особенно плачевно было положение с ранеными – ввиду непрекращающихся боев и ударов авиации и артиллерии их количество перевалило за критическую черту. Выносить всех оказалось невозможно – по признаниям Хаттаба, ему впервые приходилось бросать своих раненых. Этот факт свидетельствовал только об одном – суммарные потери боевиков превышали половину их общей численности, и заботиться о раненых было просто некому. Подробнее о потерях НВФ мы поговорим чуть позже – пока следует зафиксировать тот факт, что прорыв для них отнюдь не был легкой прогулкой, ряды моджахедов были серьезно «прорежены».
Вообще, марш от Улус-Керта до Ведено в воспоминаниях Хаттаба рисуется как некий апокалипсис и ад, сильно потрясший видавшего виды террориста.
Дадим ему слово:
Ситуация усложнялась и становилась неуправляемой с минутой, а интенсивность бомбежки только увеличивалась. Много братьев было убито и ранено. Мы оставили больше 100 раненых в селах, в которые мы не могли войти, но жители сказали, что не могут их принять. Так что, стало еще сложнее.
[…]
Я был морально подавлен. Клянусь Аллахом, на наших лицах не было улыбок на протяжении трех или четырех дней. Я говорил братьям: «Вы должны быть готовы» и когда я проходил мимо одной группы каждый меня спрашивал «Что мы будем делать?», а я отвечал им: «Будьте готовы встретить Аллаха, чаще поминайте Аллаха (делайте зикр), и мы просим Аллаха, чтобы пуля попала нам между глаз, а не в спину. Мы просим Аллаха, чтобы он одарил нас шахадой, и уберег нас от бегства с поля боя, так что готовьтесь к повелению Аллаха».
Мы попали в плотное окружение. Нас было много, и со всех сторон задавалось много вопросов. Постоянно слышалось, что такой-то убит, еще один ранен, а другой кричит «Нужна лошадь!». Каждый просит о чем-то, а что я мог сделать?!
Хаттаб не преминул сообщить, что ему в те моменты было очень тяжело психологически – так как никогда ранее он не видел ничего подобного. По его словам, в эти дни потери боевиков составили 50 убитых и 100 раненых.
В это время возникли разногласия насчет дальнейших действий между Басаевым (который к тому моменту, вероятно, окончательно оправился от полученных при выходе из Грозного ранений и мог самостоятельно руководить боевиками) и Хаттабом. Басаев был твердо уверен, что следует продолжать марш на восток до того момента, пока они не дойдут до безопасных мест, где будет можно рассредоточить их отряды по аулам и горным базам. Хаттаб же был пессимистично настроен насчет перспектив дальнейшего прорыва и призывал вернуться туда, откуда они пришли. О том, что их не могли там не ждать российские войска, он как-то умалчивает.
В итоге Хаттаб сдал командование Басаеву, и дальше уже последний руководил прорывом боевиков. Косвенно на это решение Хаттаба повлияло и то, что Басаев вместо малознакомого ему Аргунского ущелья и района Улус-Керта теперь был в родных местах, где достаточно хорошо знал местность и поэтому мог лучше ориентироваться в обстановке, нежели его арабский коллега.
Маршрут выхода боевиков из окружения можно вывести только гипотетически – в описаниях Хаттаба довольно много путанных мест, которые позволяют не без труда определить через какую местность они двигались и, главное – когда именно. Из лесов восточнее Сельментаузена они хотели войти в некие «села» - какие точно, Хаттаб не уточняет. Видимо, это – Махкеты, Тевзана, Хаттуни и Элистанжи. Сельментаузен тут исключается, так как они только что в нем побывали и им не было никакого смысла туда возвращаться под молотки российской армии. Имевшаяся в селах агентура и «спящие ячейки» боевиков сообщили, что там полно российских войск и туда лучше не соваться. Местные даже отказались принять около сотни раненых моджахедов, опасаясь неприятностей со стороны «федералов».
Вначале, в поисках выхода из леса восточнее Сельментаузена, хаттабовцы 5 марта между 21-00 и 1-00 пытались пройти в Махкеты по идущей с юга от этого села тропе, но были встречены плотным огнем частей 74-й мотострелковой бригады. Перестрелка продолжалась около часа – после чего боевики отступили. Вероятно, это была разведка, пытавшаяся прощупать маршрут на Махкеты и напоровшаяся на мотострелков, где получила серьезный отпор.
После неудачи с выходом в район Махкетов для определения маршрута выхода из окружения вперед было послано несколько разведывательных групп. Основные силы боевиков в это время по-прежнему находились в районе восточнее Сельментаузена, чтобы двинуться на прорыв не вслепую, а имея хоть какое-то представление об обстановке вокруг.
Первые две группы ходили неудачно – одна попала в сильную метель и вернулась, вторая (состоявшая почему-то в основном из арабов, плохо знавших местность) заблудилась и так же повернула назад. Лишь третья группа, в которой были чеченцы, прошла по тропе до долины на севере, где пересекла некую дорогу (очевидно – от Махкетов к Хатуни). Поняв, что путь свободен, основная масса боевиков, рассредоточенных в лесу, была собрана воедино и двинулась в путь. При этом продолжали действовать разведдозоры, прощупывавшиеся местность впереди и следившие за изменением обстановки. Когда боевики были в пути, на них совершила налет российская авиация. Которая, по словам Хаттаба, применяла кассетные бомбы. Часть маршировавших была рассеяна, другая (видимо, не попавшая под бомбежку) оказалась впереди под руководством Басаева. Шедший позади Хаттаб принялся собирать разбежавшихся в одну группу и присоединился с ней к Басаеву. Каковы были потери при этом ударе авиации, Хаттаб не знал – видимо, убитых и раненых толком уже никто не считал. Отход принимал форму неорганизованного и хаотичного марша. Часть боевиков при этом, судя по всему, могла вообще отстать и потерять из виду основные силы колонны. Скорее всего, именно подобные группы имеются в виду при упоминании уничтожения спецназом примерно в это время неких мелких отрядов (от 10 до 30 человек).
Спуск с гор к селам был довольно крутым и опасным – были потеряны последние лошади (часть из них еще раньше пустили на консервы, другие умерли самостоятельно от тяжелого перехода). На следующий день после начала марша из лесов к востоку от Сельментаузена боевики приблизились к селу. По словам Хаттаба, это была Тевзана (она же – Киров-Юрт на советских картах). Здесь есть ряд вопросов в определении маршрута движения боевиков. К примеру, Хаттаб утверждает, что после выхода из села им приходилось пересекать некую дорогу, где были блокпосты российских войск. Двигались они при этом в северном/северо-восточном направлении на Ведено. Но если посмотреть на карту – дорога будет не к северу, а к югу от Тевзаны, причем – там, откуда боевики уже пришли. Можно только выдвинуть предположение, что под Тевзаной Хаттаб понимает близко лежащие к ней Махкеты (два села разделены только рекой), либо он думал, что это – одно и то же село. Но у этого предположения есть свое «но» - Хаттаб ранее упоминал, что их не пустили в некое село, где находились «федералы». Такое село могло быть только одно на пути следования НВФ – это Махкеты. Тогда остается неясным, как боевики могли и не войти, и войти в это село одновременно. Можно выдвинуть еще одно предположение – что за «дорогу» Хаттаб принимает тропы севернее Тевзаны. Тогда все встает на свои места. Тем более что при выходе из села он упоминает некий лес – сначала небольшой. А за ним – гораздо более широкие лесные массивы, куда и ушли боевики. Такой лес, соответствующий описаниям арабского командира, был только севернее Тевзаны.
Как бы то ни было, боевики приближались к Тевзане. Видимо, село выбрали не случайно – севернее него была дорога на Агишты, северо-восточнее – горные тропы на восток, в сторону Веденского ущелья. И тот, и другой маршрут был довольно слабо контролируем российскими войсками, которые на тот момент все свое внимание сосредоточили вокруг Сельментаузена, куда из местности севернее него и были стянуты основные силы в этом районе.
Первоначально разведка боевиков (и разведгруппы джамаатов, и из числа местных жителей) сообщала, что в Тевзане присутствуют федеральные войска. Хаттаб уже начал формировать группы для атаки, чтобы очистить путь движения своих отрядов. Но потом ситуация изменилась – российские войска оттуда ушли, видимо – в район все того же Сельментаузена. По описаниям Хаттаба (который не оставил точных дат и даже точной хронологии по дням) вход боевиков в Тевзану происходил около 7-8 марта.
Состояние боевиков было, прямо говоря, кошмарным. По словам все того же Хаттаба, «женщины и дети плакали увидев состояние муджахидов». Многие из них еле передвигали ноги, кого-то несли. Практически каждый был чем-то болен – простудными и сопутствующими заболеваниями, многие имели обморожения. Ноги некоторых распухли настолько, что не влезали в новую обувь (старая или прохудилась, или была потеряна при движении по болотам). Ко всему добавилось то, что в последнее время у них закончилось продовольствие, что не прибавляло сил и бодрости марширующим по горам отрядам.
В тот же день, получив от местного населения продовольствие, Хаттаб около 2 часов ночи решил идти дальше на прорыв, но был вынужден отложить его до следующего дня. Боевики были настолько измотаны, что их сбор занял несколько часов, а там уже начинал подступать рассвет. Проведенная разведка выяснила, что для выхода из села дальше на восток нужно пересечь дорогу, а днем из-за присутствия там российских войск сделать это незаметно было невозможно. Как уже говорилось, не совсем понятно, про какую «дорогу» говорит Хаттаб – настоящая дорога осталась у них позади, к югу от села. Может, он имел в виду дорогу, идущую напрямую от Тевзаны до Хатуни – но не совсем понятно, зачем ее было пересекать, уйти можно было и мимо нее.
Тем не менее, дальнейшее движение отложили до вечера следующего дня. Это время так же позволило дать какой-то отдых сильно измотанным и ослабевшим членам НВФ.
Местные жители, понимавшие, к чему может привести присутствие такого количества боевиков в селе, обратились к ним со словами «Либо мы выходим из села, и вы остаетесь, либо вы выходите, и женщины и дети останутся в своих домах». Намек был вполне понятным – жители покидали села только в том случае, когда начинались бои с российскими войсками. Хаттаб с сотоварищи попросил у них день на отдых и пополнение едой и одеждой, после чего обещал уйти. Жители были вынуждены согласиться, предоставив боевикам продовольствие и одежду с обувью. При этом, по словам того же Хаттаба, оголодавшие во время горных скитаний боевики даже принялись драться из-за еды, и командирам пришлось их разнимать и восстанавливать порядок.
Тем не менее, в это время прорывающимся боевикам удалось достичь одной очень важной цели – судя по всему, российские войска впервые после 29 февраля снова потеряли их из виду. Почему так произошло, объяснить довольно легко – до этого несколько дней передвигавшиеся отряды НВФ месили артиллерия и авиация, некоторые отставшие отряды были добиты преследовавшими их группами разведки и спецназа. Плюс (о чем будет рассказано дальше) часть боевиков была зажата и уничтожена в районе Сельментаузена. Видимо, после всех этих событий российское командование посчитало, что основные силы боевиков уничтожены или рассеяны на мелкие группы, которые уже не представляют особой опасности, а потому основной этап по уничтожению прорывающейся группировки завершен. На то были свои резонные основания – потери боевиков действительно были огромными, шедшие по их следам разведгруппы обнаруживали то там, то тут десятки трупов и брошенных раненых. Плюс до кучи более 200 (или даже 400 по другим данным) боевиков сдалось в плен. Вся эта картина вполне походила на окончательный разгром прорывающейся банды Хаттаба.
Отрыву Хаттаба и Басаева от глаз российской разведки так же способствовало и географическое расположение села, куда, они вошли. Основная дорога мимо села Тевзана, по которой передвигались российские войска от Махкетов до Ведено, идет по его южной окраине. После ухода стоявших здесь частей в район Сельментаузена село оказалось вообще без контроля со стороны ОГВ. Видимо, боевики спрятались в глубине села, а российские войска особо этим аулом не интересовались, считая, что он находится в их глубоком тылу. Тут вернемся к заявляемому ранее тезису о нехватке сил у российской армии в Чечне – сосредоточившись вокруг взятия Сельментаузена, они не могли одновременно найти силы для контроля всех сел в своем тылу. Махкеты, вероятно, оставались тыловой базой 104-го полка с присутствием там штаба, артиллерии и каких-то сил прикрытия в виде пехоты. Но вот занять точно так же и Тевзану уже не получалось – не хватало сил.
Боевикам так же было невыгодно себя обнаруживать – а потому на двигавшиеся мимо села колонны и одиночные машины федералов они не обращали внимания. Последним, в свою очередь, казалось, что в селе нет противника. По словам Хаттаба, обстановка оставалась напряженной, так как российские войска совсем не ушли из этого района и находились не так далеко от Тевзаны. Под Махкетами оставался 104-й полк ВДВ, в районе Хатуни – 51-й. Тевзана оказалась между ними как меж двух огней. Можно констатировать, что боевикам в данном случае сильно повезло проскочить через незанятый войсками участок местности и не обнаружить себя. В противном случае Тевзана могла превратиться во второе Комсомольское с уничтожением засевших там отрядов.
Примерно в ночь с 8-го на 9-е (либо с 9-го на 10-е) отряды Басаева-Хаттаба покидают Тевзану. Часть боевиков осталась в селе – по утверждениям Хаттаба, их было 30-40 человек под командованием Абу Умара, Абу Джихада и Абу Зарра Аш-Шишани. Плюс еще 100 человек вне этих отрядов не пошло дальше с основными силами. Видимо, это были местные жители, которые либо так же осели для партизанской войны, либо предпочли сложить оружие.
При выходе из Тевзаны боевики двигались по некоему лесу, над которым были посты российских войск. Идентифицировать это место с привязкой к карте крайне трудно, скорее всего – это были какие-то леса западнее Хатуни. После прохода этого участка (с противником у боевиков столкновений так и не было) колонна вошла в плотные густые леса, где продолжила движение далее на восток. После некоего совещания колонна была разделена на две группы – по словам Хаттаба, в них было по 200 и 700-800 человек соответственно. Меньшая по численности группа разошлась по близлежащим селам (видимо, имеются в виду Хатуни и Элистанжи), а основная колонна под водительством Басаева и Хаттаба продолжали путь до Ца-Ведено (куда вышла примерно 11-12 марта). За этим селом она перешла в «безопасное место» - то есть, произошло дальнейшее рассредоточение прорывающихся сил по селам и горным базам. Прорыв из Аргунского котла после тяжелого марша, сопровождавшегося многочисленными трудностями, лишениями и большими потерями, был завершен.
Тем временем, пока основные силы Хаттаба и Басаева прорывались к Ведено, шли бои в Сельментаузене и в его окрестностях. Как уже говорилось, часть боевиков осталась в этом селе, и российские войска принялись их уничтожать. Жители, поняв, что дело пахнет керосином, поспешили покинуть село. После ожесточенных боев 5 марта отряд боевиков под командованием полевого командира Махмуда Адаева в количестве 30 человек сложил оружие. При сдаче в плен они так же сдали три зенитные установке на базе «КАМАЗов» и один тягач. Сложившее оружие боевики так же указали, где находятся их раненые – еще 43 человека, которые так же попали в плен. Среди них было довольно много 16-18-летних подростков, совсем еще детей. Судя по всему, отряд Адаева к тому моменту был серьезно деморализован, понес большие потери и находился в весьма плачевном состоянии. Шедшие по следам Хаттаба разведчики и спецназовцы (в том числе – группы 45-го полка) так же обнаружили в районе Сельментаузена и Дуц-Хоте не менее 30 как умерших, так и оставленных своими командирами боевиков. При приближении российских войск они оказали сопротивление и были уничтожены. Восточнее Сельментаузена силами спецназа было уничтожено еще около 40-50 боевиков (видимо, из отставших и рассеянных авиацией и артиллерией частей отряда Хаттаба). Всего в районе Сельментаузена было взято в плен более 160 боевиков, убито – несколько сотен. 9 марта в селе Макхеты был пойман один из "финансистов" Шамиля Басаева.
Бои под Сельментаузеном продолжались до 9 марта. 10-го началась зачистка села – основные бои к тому моменту стихли. Какие части участвовали в этих столкновениях со стороны российских войск, точно установить сложно, но там точно действовали части 104-го парашютно-десантного полка, мстившего за 6-ю роту, 45-го ОРП ВДВ и внутренних войск (части неизвестны).
Существуют данные о том, что 16-17 марта шли бои с отрядом боевиков около села Шаро-Аргун, которое находится южнее Сельментаузена. Численность боевиков российскими войсками определялась до 500 человек, причем говорилось, что это – остатки ушедших из-под Сельментаузена отрядов Хаттаба. Но оба обстоятельства – и численность боевиков, и их принадлежность к Хаттабу вызывают большие сомнения. Между Сельментаузеном и Шаро-Аргуном лежат довольно высокие горные хребты, преодолеть которые в условиях только начавшейся весны боевики вряд ли бы смогли (особенно, если учитывать их состояние на тот момент). Да и отступить в том направлении могло максимум несколько десятков человек – но никак не пять сотен. Скорее всего, это были какие-то местные отряды, остававшиеся после прохода 31-й воздушно-десантной бригады и 15-го мотострелкового полка к Шатою.
В конце марта – апреле 2000 года на востоке Чечни, в Веденском и Ножайюртовском районах, после таяния снега и появления листвы на деревьях начнется широкомасштабная партизанская война, долгая и изнурительная. Часто можно услышать, что такова была цена того, что отряд Хаттаба не был полностью уничтожен при прорыве из Аргунского ущелья. Определенная доля истины здесь есть. Но все же представляется более вероятным, что там действовали больше «местные» боевики – например того же Ширвани Басаева – которые находились здесь с самого начала Второй Чеченской войны, а не пришедшие из Аргунского ущелья в конце февраля – начале марта. Естественно, сохранившиеся силы Хаттаба продолжали воевать, но после прорыва под Улус-Кертом и дальнейших боев их численность заметно просела, а среди оставшихся было довольно много тех, кто растворился в селах и больше не поднимал оружия. Остаток сил Хаттаба после всех этих перипетий можно оценить численностью не более 400-500 человек – остальные либо погибли, либо сдались в плен, либо сложили оружие.
Подводя итог сражению в районе Улус-Керт и восточнее, можно сказать, что в ходе ожесточенных боев (в том числе – и за высоту 776) отряды боевиков были серьезно прорежены и понесли огромные по меркам Чеченской войны потери. Остается сожалеть, что не удалось уничтожить их полностью, но своими действиями бойцы 6-й роты и других частей и подразделений серьезно сократили размах будущей партизанской войны, лишив врага многих опытных бойцов и командиров и порядком деморализовав остальных.
8.2. Численность боевиков и их потери
Отдельно хочется остановиться на такой животрепещущей теме, вокруг которой идут жаркие споры, как численность и потери прорывающейся группировки Хаттаба.
Численность боевиков зачастую называется 1500, 2000 и даже 3000 человек. Последние две цифры – это, скорее всего, чисто умозрительные оценки российского командования, которые безо всякого критического осмысления перекочевали в описания боев. Либо – это неверное искажение общей оценки боевиков в Аргунском ущелье на тот момент (вместе с бандой Гелаева и прочими отрядами, не входившими в группировку Хаттаба-Басаева).
В отряде полевого командира Хусейна Эсембаева, который шел вместе с Хаттабом на прорыв, в качестве заложника находился Тамаз Кирия, гражданин Грузии. 5 марта он смог бежать и поведать российским властям о численности боевиков. По его словам, отряд Хаттаба насчитывал не более тысячи человек, среди которых – около 500 иностранцев, в том числе – 250-300 арабов. У Басаева на тот же момент было около тысячи человек. Понятно, что Тамаз не знал точной численности боевиков, и его оценка – чисто на глаз, вероятно – несколько преувеличенная (как это всегда бывает при визуальной оценки численности людей).
Сам Хаттаб определяет шедшие с ним на прорыв силы в 1200-1250 «штыков». При этом велика вероятность того, что он мог не учитывать каких-то отрядов или не знать их точной численности. Двигавшаяся от Шатоя на север группа Басаева-Хаттаба как снежный ком облеплялась бандами других полевых командиров, и их точный подсчет представлял определенную трудность. Вместе с тем верхним потолком численности прорывающихся сепаратистов являлось максимум полторы тысячи человек. 2000 или даже 3000 боевиков – это явно завышенные цифры. Столько после напряженных боев и трудных условий зимовки в горах к концу февраля у противника просто не могло набраться. В принципе, даже 1200-1500 бойцов – уже внушительное и немаленькое по меркам той войны войско. Тем более – не раскиданное на широком пространстве, а находящееся в одной точке.
Отдельный аспект – это потери прорывающихся боевиков. С самого начала упоминания о бое 6-й роты и по сей день в разных книгах, статьях и «интернетах» гуляют цифры потерь боевиков то в 400, то в 500, то в 600, а в отдельных случаях – даже 800 человек, которые были потеряны убитыми при штурме высоты 776.
Такое огромное «кладбище» представляется маловероятным – если мы прибавим к ним неизбежных раненых, станет решительно непонятно, кто же добил роту, двигался дальше к Ведено и нес потери еще и от авиации и артиллерии по всей этой дороге от Улус-Керта до Тевзаны. Хаттаб в таком случае должен был прийти на восток Чечни разве что с одним Басаевым, растеряв всех своих солдат по пути.
Огромные потери в сотни убитых должны были как-то отразиться в сводках и свидетельствах тех, кто шел по следу боевиков и вел разведку – но такого количества трупов ни одни очевидцы тех событий с федеральной стороны не называют. А представить, что всех убитых оставшиеся в живых смогли закопать или унести с собой – это за гранью всякой фантастики.
Бойцы 45-го полка, первыми поднявшиеся на высоту 776, нашли только 30 трупов арабов. Чеченцев, а так же убитых полевых командиров боевики, естественно, унесли – но это тоже десятки тел, а никак не сотни. Андрей Лобанов, руководивший группой, которая осматривала место боя, считает, что потери убитыми в бою на высоте были примерно равными – то есть, десантники забрали с собой около сотни боевиков. При расстреле поднимавшегося на высоту 3-го взвода 6-й роты и при минометном обстреле высоты (от которого, судя по всему, десантники понесли самые тяжелые потери) у боевиков, естественно, потерь не было вообще или они были минимальными. Но во время первого штурма (около 22-00 – 2-00), окончившегося провалом для боевиков, они, несомненно, понесли значительные потери, которые, вероятно, были больше, чем потери противостоявших им десантников (можно даже предположить, что какие-то атакующие группы были потеряны полностью или понесли существенные потери). Точно так же последний штурм после минометного обстрела обошелся боевикам немалой кровью, когда насмерть дрались врукопашную, а не менее пяти бойцов подорвали себя гранатами. Вообще, когда солдат достает и взрывает гранату рядом с собой, он намеревается не просто убить себя во избежание плена – но и прихватить с собой на тот свет сколько получится врагов. Один из погибших взорвал даже две гранаты. Подобные действия наверняка прибавили боевикам не одного убитого и раненого.
Со стороны источников НВФ потери традиционно называются в 20-25 бойцов из общего числа якобы 70 моджахедов, штурмовавших высоту. Тут следует помнить о «правдивости» источников боевиков, которые традиционно занижают свои потери (и численность) и завышают потери противостоящих им российских войск, причем без всякого чувства меры. Если подходить к вопросу саркастически, можно сказать, что сепаратисты на страницах своих пропагандистских изданий «уничтожили» всю российскую армию, что была в Чечне – и еще чуть-чуть сверх этого. При этом не надо забывать, что одновременно штурмовать гору действительно мог отряд в 70 человек – но периодически меняя свой состав.
Более приближенными к реальности потери боевиков при штурме высоты 776 можно оценить как 50-100 убитых и примерно вдвое большее количество раненых. То есть всего – от 150 до 300 человек, что на самом деле составляет внушительную цифру и является показателем того ожесточения, с которым велась схватка в ночь с 29 февраля на 1 марта 2000 года.
Куда более интересный вопрос – общие потери при «забеге» Хаттаба и Басаева от Улус-Керта до Ца-Ведено. А вот здесь они как раз могут запросто приблизиться и перекрыть «классические» 400-600 человек, но только не одними убитыми – но и ранеными и пленными. Попробуем перечислить, проанализировать и сложить имеющиеся у нас данные.
По словам Хаттаба, во время артиллерийской поддержки 6-й роты только от одного обстрела боевики потеряли 30 убитых и столько же раненых (и столько же – в районе Мидулхана). По его же словам во время перехода из Мидулхана в лес восточнее Сельментаузена боевики потеряли еще 50 убитыми и 100 ранеными. При марше от этого леса до Тевзаны, когда их бомбила авиация, Хаттаб затрудняется назвать свои потери. Судя по всему – это еще несколько десятков «двухсотых» и «трехсотых». В словах Хаттаба настораживает «округлость» приводимых им цифр – вполне вероятно, что они приблизительные, и реальных потерь могло быть больше. В сумме получается – не менее 100 убитыми и 200 ранеными за время марша от Мидулхана до Тевзаны. Приводимые арабским командиром цифры могут быть неполными (и, скорее всего, таковыми и являются – учитывая тот хаос, который временами возникал при переходе НВФ, точный подсчет убитых и раненых, как и «пропавших без вести» в виде отставших и заблудившихся не велся).
Потери боевиков мы можем оценить по тому факту, что некому было эвакуировать раненых – и их бросали. А это означает только одно – их просто некому было нести. Разумеется, тут могло сказаться и общее состояние истощенных маршами и недоеданием боевиков, но даже при таком раскладе брошенные раненые смотрятся вопиющим фактом, свидетельствующим об огромных потерях. Косвенно мы можем оценить их до половины участвовавших в прорыве. При этом не следует забывать, что какое-то количество боевиков получило легкие ранения и смогло выйти из окружения на своих двоих.
В то же самое время мы имеем данные с российской стороны. В Сельментаузене в плен сдался целый отряд Адаева в полном составе – 73 человека, из них более половины – раненые. Неизвестно, сколько этот отряд потерял убитыми во время боев, но на кладбище Махкетов появилось более 40 новых пик – признаков людей, погибших в бою.
Кроме отряда Адаева были и другие пленные – по некоторым данным, их было захвачено свыше 200 человек (только за период с 5 по 6 марта в плен сдалось 116 человек). Есть даже источники, говорящие о четырехстах раненых или истощенных боевиках, которые сдались в плен.
В лесу восточнее Сельментаузена спецназом было уничтожено еще около 50 боевиков. Вообще, шедшие по следам прорывавшейся группировки спецназовцы и разведчики постоянно натыкались то тут, то там на раненых и умерших боевиков, счет которых шел на десятки. Кроме того, часть боевиков, оказавшихся в подобном положении, вообще могла исчезнуть бесследно – и ее потом не нашли ни российские войска, ни чеченская сторона.
Сам Хаттаб прорвавшиеся на восток отряды оценивает в 900-1000 человек плюс еще 130-140 человек было оставлено в Тевзане. Но тогда получается какая-то «неевклидова» арифметика, где традиционные правила сложения и вычитания не работают. Если всего вышло 1050-1150 моджахедов, то все потери убитыми и оставленными ранеными будут в районе 100-200 человек, что никак не состыкуется со словами того же Хаттаба насчет их изначальной численности и потерь, которые он приводил ранее. Тут одно из двух – либо первоначальная группировка выходивших из Улус-Керта боевиков все же была гораздо больше заявленных 1250, либо вышла из окружения никак не тысяча с копейками боевиков, а гораздо меньше.
Более вероятным представляется, что от первоначальной банды в 1250 (1500) боевиков к концу их марша осталось не более 400-500 человек, причем многие были ранены или серьезно больны. То есть, потери за все время сражения от первых выстрелов перед окопами 3-й роты до окончательного выхода из окружения основных сил/уничтожения отдельных отрядов можно оценить как 700-1000 человек, или примерно 60-70 процентов шедших на прорыв отрядов. В это число входят все выбывшие из строя боевики – убитые, пленные и раненые, которых не смогли унести с собой или которые выбыли из отрядов.
Подводя итог, можно с уверенностью сказать, что 6-я рота и другие части и подразделения российских войск в боях 29 февраля – 10 марта 2000 года, проходивших в районе между Улус-Кертом и Хатуни, превратили боеспособную группировку противника в относительно небольшой отряд, который на долгое время выбыл из активных боевых действий. Хаттабовцы были вынуждены рассосаться по селам и горам, чтобы вылечить раненых и ослабевших, реорганизоваться и восстановить свои силы. Полностью их уничтожить не удалось, но они понесли катастрофические потери, значительно снизившие их боевой потенциал. Хотя боевики и вырвались из котла, но это была пиррова победа ценой гибели основной части группировки.
8.3. «Аргун наш»
Тем временем, пока шли бои по добиванию прорывавшейся на восток группировки Хаттаба, в Аргунском ущелье заканчивался последний этап по освобождению этого района Чечни от боевиков.
Потеряв Шатой, отряды Гелаева и Масхадова стремительно отступали в глубь ущелья, не имея возможности где-либо всерьез и надолго закрепиться. У них не осталось пригодных для обороны рубежей, и российские войска относительно легко продвигались вперед.
В течение 4-5 марта 56-й десантно-штурмовой полк в районе урочища Раздольного обнаруживает и берет штурмом последний крупный укрепрайон боевиков в Аргунском ущелье. Под конец боя полку помогало так же 70 бойцов из состава 15-го мотострелкового полка. По словам генерала В. Булгакова, укрепрайон был построен грамотно, словно по учебнику. Но боевикам это не помогло – основные силы Гелаева, отошедшие от Шатоя в этот район, были сбиты с занимаемых рубежей и покатились дальше.
Видимо, еще 4 марта, понимая, что долго они не продержатся, боевики начинают отход дальше на север по руслу реки Гойта.
29 февраля отряд из 13 боевиков пытается спуститься с гор в село Комсомольское (по-чеченски - Гой-Чу). Группа была обнаружена, часть боевиков – убито, некоторых взяли в плен. Один из пленных сообщил, что в горы южнее Комсомольского перекочевала банда, выбитая из Шатоя. По его же словам, «арабы вместе с Хаттабом ушли куда-то на восток».
Однако российскими войсками не было сделано никаких выводов, и это направление оставалось слабо прикрытым. Не было подтянуто дополнительных сил, не выставлены мины. Даже само село, несмотря на многочисленные зачистки накануне, не было занято и приспособлено к обороне.
В итоге в предрассветные часы 5 марта крупные силы боевиков под предводительством Руслана Гелаева атакуют слабое прикрытие российских войск на южной окраине Комсомольского. Стоявшие здесь гранатометный и мотострелковый взводы были просто сметены боевиками, хотя и оказали героическое сопротивление. Подошедшее подкрепление ввиду своей малочисленности так же не смогло ничего сделать – потеряв несколько человек ранеными, подошедшая на помощь разведруппа отошла. При этом был подбит российский танк Т-72, экипаж которого боевики зверски убили, а механика-водителя увели с собой.
Весь день 5 марта боевики общей численностью до тысячи человек спускались с гор в Комсомольское. Какое-то время спустя туда же ушли и те, кого выбили из Раздольного. Начинается эпопея с боями за Комсомольское, где найдет свой конец большинство выбитых из Шатоя боевиков. Но это – уже совсем другая история, уходящая за рамки нашего повествования.
Масхадов в то же самое время с небольшим отрядом в 60 человек ушел горными тропами в район Харсеноя, где скрылся среди гор.
Тем временем российская армия берет под свой контроль села вдоль Аргуна, лежащие между Шатоем и Дубаюртом – Сюжи, Большие и Малые Варанды, Ярыш-Марды, Зоны, Дачу-Борзой и Улус-Керт. Подробностей этих боев известно мало, мы знаем только, что после ухода основных сил Хаттаба на восток, а Гелаева – на север, в Аргунском ущелье оставались мелкие группы боевиков (в основном – местных жителей либо тех, кто не успел вовремя уйти из котла). Их постепенно добили в течение 1-10 марта, после чего последовали «контрольные» зачистки занятых сел. На этом крупномасштабные боевые действия в Аргунском ущелье завершились. Улус-Керт был занят 3 марта (очевидно, частями 108-го полка, но это не точно). Зоны брала 31-я воздушно-десантная бригада, села западнее Аргуна и Ярыш-Марды – 15-й мотострелковый полк.
Таким образом, к середине марта 2000 года операция по уничтожению Аргунского котла была завершена. От боевиков были освобождены последние крупные районы, остававшиеся в их руках и последний удерживаемый ими райцентр – Шатой. Остатки бандформирований были либо уничтожены, либо с большими потерями прорвались на север и восток. Отряд Гелаева к концу марта будет окончательно добит в Комсомольском и сойдет на нет в своей численности. Хаттабу и Басаеву повезло больше – они сохранили несколько сотен своих бойцов, но тоже понесли тяжелые потери. От когда-то грозных армий в несколько тысяч человек у сепаратистов теперь остались отдельные отряды максимум в 200-300 человек. На точечные удары из-за угла и небольшие диверсии они еще были способны, но на какие-то масштабные действия у них уже не было сил.
Война в Чечне окончательно переходила в стадию партизанской и контр-партизанской борьбы – ее «классический» период с более-менее очерченной линией фронта закончился.
Предыдущая Часть 5
Следующая Часть 7
Содержание
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9
Кому небезынтересно мое творчество – просьба подписаться, лайкнуть, репостнуть, поддержать рублем. Это ускорит выход в свет новых публикаций. Ну и просто будет приятно – не зря стараемся.
Для поддержки на регулярной основе – https://vk.com/donut/mir_history
Для разовой помощи – https://vk.me/moneysend/ivan_lelekov
Подписывайтесь на группу «Вконтакте» (мой основной ресурс) https://vk.com/mir_history
Так же читайте другие мои статьи и исследования - https://dzen.ru/myr_history
Спасибо всем за помощь и поддержку, это очень важно для дальнейшей работы над новыми статьями.