Сегодня в учебных заведениях Аргентины выходной. А все потому, что там отмечается замечательный праздник – День учителя. Но в этот день не только благодарят учителей за их бесценный вклад в развитие гражданского общества, 11 сентября памятен аргентинцам как годовщина смерти бывшего президента страны и великого просветителя – Доминго Фаустино Альбаррасин Сармьенто (Domingo Faustino Sarmiento, 1811-1888), которого называли учителем- президентом.
Из более чем 50-ти томов его сочинений лишь три можно условно отнести к художественному творчеству. Это монография о феномене латиноамериканского вождизма (каудилизма) "Цивилизация и варварство. Жизнеописание Хуана Факундо Кироги" (1845) (Facundo o Civilización y Barbarie), записки "Путешествия по Европе, Африке и Америке" (1849-1851) (Viajes por Europa, África y América) и книга очерков "Воспоминания о провинции" (1851) (Recuerdos de provincia).
Сармьенто признан наставником Латинской Америки, одной из крупнейших фигур латиноамериканской истории и культуры. Один из памятников Сармьенто принадлежит Родену, в 1900 он был поставлен в Буэнос-Айресе. Борхес написал о Сармьенто несколько эссе, посвятил ему стихотворение.
No lo abruman el mármol y la gloria
Nuestra asidua retórica no lima
Su áspera realidad. Las aclamadas
Fechas de centenarios y de fastos
No hacen que este hombre solitario sea
Menos que un hombre. No es un eco antiguo
Que la cóncava fama multiplica
O, como éste o aquél, un blanco símbolo
Que pueden manejar las dictaduras
Es él. Es el testigo de la patria,
El que ve nuestra infamia y nuestra gloria,
La luz de Mayo y el horror de Rosas
Y el otro horror y los secretos días
Del minucioso pORvenir. Es alguien
Que sigue odiando, amando y combatiendo.
Sé que en aquellas albas de setiembre
Que nadie olvidará y que nadie puede
Contar, lo hemos sentido. Su obstinado
Amor quiere salvarnos. Noche y día
Camina entre los hombres, que le pagan
(Porque no ha muerto) su jornal de injurias
O de veneraciones. Abstraído
En su larga visión como en un mágico
Cristal que a un tiempo encierra las tres caras
Del tiempo que es después, antes, ahora,
Sarmiento el soñador sigue soñándonos.
Ни мрамором, ни лавром он не скрыт.
Присяжным краснобаям не пригладить
Его корявой яви. Громких дат,
Достойных юбилеев и анналов,
Не хватит, чтобы в нем, ни с кем не схожем,
Убавить человека. Он не звук,
Подхваченный извилистой молвою,
Не символ, словно тот или другой,
Которым помыкают диктатуры.
Он - это он. Свидетель наших сроков,
Он видел возвышение и срам,
Свет Мая, ночь Хуана Мануэля
И снова ночь, и потаенный труд
Над кропотливым будущим. Он - тот, кто
Сражается, любя и презирая.
Я знаю, он в сентябрьские утра,
Которых не забыть и не исчислить,
Был здесь, неукоснительной любовью
Пытаясь уберечь нас. День и ночь
Он в гуще толп, платыщих за участье
(Нет, он не мертв!) поденною хулой
Или восторгом. Дальней перспективой
Преломлен, как магическим стеклом,
Три лика времени вместившим разом, -
Грядущий, нынешний, былой, - Сармьенто,
Сновидец, снова видит нас во сне.