14 июля 1789 г. народ Парижа взял штурмом Бастилию — это было начало Великой французской революции (1789— 1799), в ходе которой заодно с феодальными отношениями рухнула и прежняя система военного дела во Франции. В истории военного искусства начался новый период. Создателями новой системы военного дела стали народные массы Франции. Они выдвинули новых военных вождей, способных защитить страну от внутренней и внешней контрреволюции.Хотя в целом армия поддержала революцию, радикальный революционный элемент воплотился прежде всего в Национальной гвардии. Синий цвет ее мундиров стал с тех пор традицией для мундиров солдат Французской Республики. В начале обмундирование направлявшихся на фронт добровольческих батальонов было достаточно импровизированным, а старые части продолжали носить свои традиционные белые мундиры, их объединила новая революционная кокарда красно-бело-синего цвета, которую носили все патриоты республиканской Франции.В феврале 1793 г. Конвент декретировал так называемую «амальгаму» (слияние). Два добровольческих и один линейный батальоны объединялись в полубригаду (революционный эквивалент старого пехотного полка). Существовавшим ранее самостоятельно королевским и революционным частям предстояло создать единый сплав — армию, верную республике, проникнутую революционным духом и боеспособную. А когда летом 1793 г. тиски контрреволюции сжались сильнее, Конвент, опираясь на патриотизм масс, вынес свой знаменитый декрет о всеобщей воинской повинности для всех неженатых граждан с 18 до 25 лет, годных к военной службе. Так рождалась новая армия республики.Это была настоящая национальная армия, она не нуждалась в изощренной системе жестоких наказаний и постоянного контроля, чтобы избежать перманентного дезертирства. Войска республики, в отличие от армий своих противников, отказавшись от системы лагерей и магазинов, кормились за счет реквизиций у населения, становясь биваком в ближайших населенных пунктах. Тем самым отпадала нужда в прежних гигантских обозах, маневренность новой армии кардинально улучшилась.Но все-таки свои первые бои с вымуштрованными армиями контрреволюционной коалиции солдаты революции обычно проигрывали, пока не выработали новую тактику ведения боя. Против линейной тактики полководцы революции применили сочетание действий стрелков и батальонных колонн. На эту тактику пехоты оказал влияние опыт американской Войны за независимость. Ее основой были рассыпной строй, прицельный огонь отдельных стрелков — тиральеров, умеющих использовать местность. Необходимую поддержку стрелковым цепям оказывали глубоко эшелонированные батальонные колонны, обладавшие большей маневренностью и силой удара, чем негибкие шеренги линейного построения.В новой тактике важное значение приобрел огонь артиллерии, зачастую решавшей судьбу сражений. Кстати, одним из лучших артиллеристов этой эпохи был Наполеон Бонапарт, ставший вскоре «первой шпагой республики». Революционные войны выдвинули в лице Наполеона человека, который, по словам Фридриха Энгельса, «превратил этот новый способ ведения войны в регулярную систему, сочетая ее с тем, что осталось полезного в старой системе, и сразу довел новый метод до такой степени совершенства, до какой Фридрих довел линейную тактику, — тогда французы стали почти непобедимыми, пока их противники не переняли их опыт и не организовали свои армии по новому образцу...». Подвижные стрелки и ударные колонны в сочетании с трехшеренговым строем пехоты образовали сомкнутый огневой фронт, в котором ничего не осталось от негибкости старого линейного порядка. Окончательно сокрушал противника решительный ввод в сражение стоящих в глубине боевого порядка резервов, как правило, подготовленный массированным огнем артиллерии.Интересно отметить тот факт, что, несмотря на передовой подход к военному делу в революционной Франции, мундиры ее защитников выглядели архаично по сравнению с униформой армий противников. Все те же длинные свободные кафтаны с жилетами, те же знакомые шляпы, превратившиеся к концу столетия из треуголок в двууголки. Картину несколько разнообразили длинные свободные полотняные штаны и деревянные башмаки «сабо» санкюлотов, а также обилие украшений красного цвета (султаны, эполеты), намекавшие на некий элитный статус (красный цвет в старой королевской армии принадлежал гренадерам). Кроме пестрых одеяний, у различных вольных корпусов, называвшихся теперь «революционными», единственным интересным опытом создания новой униформы в период революционных войн был опыт создания новой тропической одежды в ходе французской экспедиции в Египет (1798—1801 гг.).К началу Империи вялая волна импровизаций, вызванная скорее отсутствием средств на одежду, чем желанием экспериментировать, окончательно спала, и французская армия приобрела свой ставший затем традиционным вид. Основным цветом мундиров пехоты стал синий, хотя в 1 806—1807 гг. сделали попытку восстановить старую королевскую систему с белыми мундирами (причиной этому послужили также перебои с поставками «индиго» — синего красителя). Полки различались только по номерам на пуговицах, шляпу к концу первого десятилетия XIX в. повсеместно заменил кивер, а вот ввели новый покрой мундира и отменили жилет только накануне похода в Россию (1812 г.). Наиболее важным приобретением для французского солдата стало введение шинели, без которой у бивачного костра невозможно обойтись.В кавалерии вновь возродились кирасиры, правда, как мера искусственная, позволяющая выделить из массы порядком захиревших полков французской кавалерии отборные части. В реформах кавалерии Наполеон пошел даже на более кардинальную меру, превратив все оставшиеся полки тяжелой кавалерии в драгунские и рассматривая их за неимением подходящих лошадей как ездящую пехоту. Зато в легкой кавалерии количество полков постоянно увеличивалось за счет новых формирований гусар и конных егерей. Приобретение в ходе дальнейших войн польских провинций также дало ему многочисленную и воинственную армию, а покрой и детали ее мундира подтолкнули к дальнейшим переменам в своеобразной французской военной моде.Поскольку коронованные противники Наполеона не могли обойтись без решительного изменения своей военной доктрины, если хотели успешно противостоять сокрушающему «корсиканскому чудовищу», им пришлось модернизировать военное дело и в результате обмундирование своих войск. Копировать французский стиль, как это делалось в армиях сателлитов Франции, они не собирались из политических соображений. Поэтому в Австрии, России, Пруссии и Англии обратились прежде всего к своим национальным традициям.Австрийская реформа обмундирования 1798 г. оставила неизменными сложившиеся традиции в цвете мундиров родов войск: белый для пехоты, коричневый для артиллерии и граничаров (войск пограничных балканских провинций) и серый для егерей и пионеров. Несколько изменился покрой мундиров, и еще более упростились его детали.Наиболее заметным пунктом реформы было введение почти для всех родов войск единого головного убора — кожаной каски, выполненной в модном для той эпохи античном стиле. В России взошел на престол сын Петра III император Павел Первый, что привело к очередному резкому витку в сторону старопрусской военной моды, и, когда Россия в
1799 г. вступила в войну на стороне коалиции, на равнинах Италии и в швейцарских горах появились войска, одетые в мундиры «полувековой» давности. Так не могло продолжаться долго, и уже в 1802 г. новый император Александр I издал указ о реформе, которая привела мундиры русских солдат в соответствующий эпохе вид.Насколько трухлявой оказалась прусская военная машина, все еще окруженная нимбом Фридриховой славы, в действительности показали сражения под Иеной и Ауэрштедтом 14 октября 1806 г., где пруссаки потерпели сокрушительное поражение от французов, полностью деморализовавших когда-то славную армию. После этого прусскому королю Фридриху-Вильгельму III и его консервативному окружению стало ясно — без реформы прусской военной доктрины о создании боеспособной армии и свержении наполеоновского господства нечего и думать.Когда же поражение «великой армии» в России дало толчок к народному восстанию против Наполеона, военная реформа в Пруссии прошла первое испытание. Какое значение имели всеобщая воинская обязанность, ландвер и ландштурм, отмена привилегий для дворянства при занятии офицерских должностей, отказ от унизительных телесных наказаний, приспособление амуниции, обучения и тактики к боевым условиям и, наконец, широкое патриотическое движение народа — показала война за национальную независимость 1813—1814 гг.Хотя внешний вид прусской армии начал изменяться благодаря введению новой формы еще в ходе кампании 1806— 1807 гг., итог подвела реформа 1808 г., оформившая новую военную организацию страны и армии. Правда, недостаток средств в разоренной наполеоновскими контрибуциями Пруссии позволил одеть согласно регламенту только небольшую регулярную армию мирного времени, всего двадцать тысяч человек. Резервные полки получили мундиры из серого некрашеного сукна и часто вместо киверов...
14 июля 1789 г. народ Парижа взял штурмом Бастилию — это было начало Великой французской революции (1789— 1799), в ходе которой заодно с феодальными отношениями рухнула и прежняя система военного дела во Франции. В истории военного искусства начался новый период. Создателями новой системы военного дела стали народные массы Франции. Они выдвинули новых военных вождей, способных защитить страну от внутренней и внешней контрреволюции.Хотя в целом армия поддержала революцию, радикальный революционный элемент воплотился прежде всего в Национальной гвардии. Синий цвет ее мундиров стал с тех пор традицией для мундиров солдат Французской Республики. В начале обмундирование направлявшихся на фронт добровольческих батальонов было достаточно импровизированным, а старые части продолжали носить свои традиционные белые мундиры, их объединила новая революционная кокарда красно-бело-синего цвета, которую носили все патриоты республиканской Франции.В феврале 1793 г. Конвент декретировал так называемую «амальгаму» (слияние). Два добровольческих и один линейный батальоны объединялись в полубригаду (революционный эквивалент старого пехотного полка). Существовавшим ранее самостоятельно королевским и революционным частям предстояло создать единый сплав — армию, верную республике, проникнутую революционным духом и боеспособную. А когда летом 1793 г. тиски контрреволюции сжались сильнее, Конвент, опираясь на патриотизм масс, вынес свой знаменитый декрет о всеобщей воинской повинности для всех неженатых граждан с 18 до 25 лет, годных к военной службе. Так рождалась новая армия республики.Это была настоящая национальная армия, она не нуждалась в изощренной системе жестоких наказаний и постоянного контроля, чтобы избежать перманентного дезертирства. Войска республики, в отличие от армий своих противников, отказавшись от системы лагерей и магазинов, кормились за счет реквизиций у населения, становясь биваком в ближайших населенных пунктах. Тем самым отпадала нужда в прежних гигантских обозах, маневренность новой армии кардинально улучшилась.Но все-таки свои первые бои с вымуштрованными армиями контрреволюционной коалиции солдаты революции обычно проигрывали, пока не выработали новую тактику ведения боя. Против линейной тактики полководцы революции применили сочетание действий стрелков и батальонных колонн. На эту тактику пехоты оказал влияние опыт американской Войны за независимость. Ее основой были рассыпной строй, прицельный огонь отдельных стрелков — тиральеров, умеющих использовать местность. Необходимую поддержку стрелковым цепям оказывали глубоко эшелонированные батальонные колонны, обладавшие большей маневренностью и силой удара, чем негибкие шеренги линейного построения.В новой тактике важное значение приобрел огонь артиллерии, зачастую решавшей судьбу сражений. Кстати, одним из лучших артиллеристов этой эпохи был Наполеон Бонапарт, ставший вскоре «первой шпагой республики». Революционные войны выдвинули в лице Наполеона человека, который, по словам Фридриха Энгельса, «превратил этот новый способ ведения войны в регулярную систему, сочетая ее с тем, что осталось полезного в старой системе, и сразу довел новый метод до такой степени совершенства, до какой Фридрих довел линейную тактику, — тогда французы стали почти непобедимыми, пока их противники не переняли их опыт и не организовали свои армии по новому образцу...». Подвижные стрелки и ударные колонны в сочетании с трехшеренговым строем пехоты образовали сомкнутый огневой фронт, в котором ничего не осталось от негибкости старого линейного порядка. Окончательно сокрушал противника решительный ввод в сражение стоящих в глубине боевого порядка резервов, как правило, подготовленный массированным огнем артиллерии.Интересно отметить тот факт, что, несмотря на передовой подход к военному делу в революционной Франции, мундиры ее защитников выглядели архаично по сравнению с униформой армий противников. Все те же длинные свободные кафтаны с жилетами, те же знакомые шляпы, превратившиеся к концу столетия из треуголок в двууголки. Картину несколько разнообразили длинные свободные полотняные штаны и деревянные башмаки «сабо» санкюлотов, а также обилие украшений красного цвета (султаны, эполеты), намекавшие на некий элитный статус (красный цвет в старой королевской армии принадлежал гренадерам). Кроме пестрых одеяний, у различных вольных корпусов, называвшихся теперь «революционными», единственным интересным опытом создания новой униформы в период революционных войн был опыт создания новой тропической одежды в ходе французской экспедиции в Египет (1798—1801 гг.).К началу Империи вялая волна импровизаций, вызванная скорее отсутствием средств на одежду, чем желанием экспериментировать, окончательно спала, и французская армия приобрела свой ставший затем традиционным вид. Основным цветом мундиров пехоты стал синий, хотя в 1 806—1807 гг. сделали попытку восстановить старую королевскую систему с белыми мундирами (причиной этому послужили также перебои с поставками «индиго» — синего красителя). Полки различались только по номерам на пуговицах, шляпу к концу первого десятилетия XIX в. повсеместно заменил кивер, а вот ввели новый покрой мундира и отменили жилет только накануне похода в Россию (1812 г.). Наиболее важным приобретением для французского солдата стало введение шинели, без которой у бивачного костра невозможно обойтись.В кавалерии вновь возродились кирасиры, правда, как мера искусственная, позволяющая выделить из массы порядком захиревших полков французской кавалерии отборные части. В реформах кавалерии Наполеон пошел даже на более кардинальную меру, превратив все оставшиеся полки тяжелой кавалерии в драгунские и рассматривая их за неимением подходящих лошадей как ездящую пехоту. Зато в легкой кавалерии количество полков постоянно увеличивалось за счет новых формирований гусар и конных егерей. Приобретение в ходе дальнейших войн польских провинций также дало ему многочисленную и воинственную армию, а покрой и детали ее мундира подтолкнули к дальнейшим переменам в своеобразной французской военной моде.Поскольку коронованные противники Наполеона не могли обойтись без решительного изменения своей военной доктрины, если хотели успешно противостоять сокрушающему «корсиканскому чудовищу», им пришлось модернизировать военное дело и в результате обмундирование своих войск. Копировать французский стиль, как это делалось в армиях сателлитов Франции, они не собирались из политических соображений. Поэтому в Австрии, России, Пруссии и Англии обратились прежде всего к своим национальным традициям.Австрийская реформа обмундирования 1798 г. оставила неизменными сложившиеся традиции в цвете мундиров родов войск: белый для пехоты, коричневый для артиллерии и граничаров (войск пограничных балканских провинций) и серый для егерей и пионеров. Несколько изменился покрой мундиров, и еще более упростились его детали.Наиболее заметным пунктом реформы было введение почти для всех родов войск единого головного убора — кожаной каски, выполненной в модном для той эпохи античном стиле. В России взошел на престол сын Петра III император Павел Первый, что привело к очередному резкому витку в сторону старопрусской военной моды, и, когда Россия в
1799 г. вступила в войну на стороне коалиции, на равнинах Италии и в швейцарских горах появились войска, одетые в мундиры «полувековой» давности. Так не могло продолжаться долго, и уже в 1802 г. новый император Александр I издал указ о реформе, которая привела мундиры русских солдат в соответствующий эпохе вид.Насколько трухлявой оказалась прусская военная машина, все еще окруженная нимбом Фридриховой славы, в действительности показали сражения под Иеной и Ауэрштедтом 14 октября 1806 г., где пруссаки потерпели сокрушительное поражение от французов, полностью деморализовавших когда-то славную армию. После этого прусскому королю Фридриху-Вильгельму III и его консервативному окружению стало ясно — без реформы прусской военной доктрины о создании боеспособной армии и свержении наполеоновского господства нечего и думать.Когда же поражение «великой армии» в России дало толчок к народному восстанию против Наполеона, военная реформа в Пруссии прошла первое испытание. Какое значение имели всеобщая воинская обязанность, ландвер и ландштурм, отмена привилегий для дворянства при занятии офицерских должностей, отказ от унизительных телесных наказаний, приспособление амуниции, обучения и тактики к боевым условиям и, наконец, широкое патриотическое движение народа — показала война за национальную независимость 1813—1814 гг.Хотя внешний вид прусской армии начал изменяться благодаря введению новой формы еще в ходе кампании 1806— 1807 гг., итог подвела реформа 1808 г., оформившая новую военную организацию страны и армии. Правда, недостаток средств в разоренной наполеоновскими контрибуциями Пруссии позволил одеть согласно регламенту только небольшую регулярную армию мирного времени, всего двадцать тысяч человек. Резервные полки получили мундиры из серого некрашеного сукна и часто вместо киверов...
