1923 год. Марина Цветаева пересказывает Еврипида. В который раз - после Расина и Сенеки. Её Федра влюбляется в пасынка, прекрасного охотника Ипполита. Любовь безответная. Царица погибает, незаслуженно проклят Ипполит. Трагедия по античным законам.
По традиции древних амфитеатров в мистерии задействованы только мужчины. Но у Романа Виктюка (режиссера-постановщика, хореографа и либреттиста) маски сняты, а игра мускулов полуобнаженных тел - часть сценографии. Будто каменные барельефы, ожившие вдруг. Эквилибр, танцы, поэзия - и возрождается дух театра Серебряного века. По мнению модерниста Евреинова, современника Цветаевой, все формы театральности должны сливаться в одном. Точно так же, как происходит в "Федре" XXI века.
Архаика подчёркнута неутомимыми ритмами барабанов. Соло ударных звучит на протяжении всего действия. Они прерываются только в минуты, когда арии Елены Образцовой должны напомнить зрителям, что разыграна исповедь женщины.
"В мешок и в воду – подвиг доблестный. Любить немножко – грех большой!" - писала М. Цветаева. Потому-то Р. Виктюк дополнил заголовок "Федра" вторым: "Мистерия духа". Страсть царицы бьется о щит. Чувство долга и чести Ипполита (в исполнении актера И. Неведрова) непоколебимо. Нет правых, нет выновных. Честь царя Тезея осталась не попранной. Ипполит оболган и мёртв, а убита сама любовь - то главное, ради чего стоит жить. Ради чего жила сама Марина Цветаева.
Осип Мандельштам, 1915 : "Когда бы грек увидел наши игры!" Без масок, но в ликах. Лик Федры блестяще исполняет засл. артист РФ Дмитрий Бозин. В сценографии Владимира Боера любовная страсть - это языки бушующего пламени. Пламя - свет, полыхающее - еще один персонаж. Режиссер по пластике Владимир Аносов создал образ Кормилицы, предавшую тайну Федры (актер И. Иванович) в интерпретации: не служанка - сама Судьба разбивает судьбы. Тезей, однако, (актер А, Дзюба) корит не небо, а самого себя: мстят боги за прошлое.
Роман Виктюк называет Марину Цветаеву первой и единственной Великой Поэтессой. Признаётся, что не может мыслить по горизонтали. Максимализм великого режиссера и великой поэтессы слились в одно целое. Сплав получился амбициозный, без рамок, эротичный, чувственный и сильный. В очередной раз Роман Виктюк ломает рамки привычного театрального действия, объединяет традиции прошлого с новыми концепциями. Возможно делает так, предвосхищая театр будущего.
lissovsk (Хоменко Ал-др Ив-ч)
