8 сентября 1504 года Микеланджело впервые представил флорентийской публике своего Давида. 5-метровое изваяние было установлено на площади Синьории и с тех пор стало восприниматься как вершина искусства, человеческого гения, не только эпохи Возрождения, но всей истории человечества. А также считаться символом Флорентийской республики – как наглядный образ героической борьбы флорентийского народа за свободу от тирании (в 1527 году из Флоренции выгнали Медичи). Я помню свое знакомство с ним – это был июльский вечер 2010 года, когда мы с сестрой учились на летних курсах флорентийской школы искусств имени Микеланджело.
Для меня, взращенной на походах в московский Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, Давид существовал с детства как образец музейного великолепия высотой в два этажа этого самого музея (в реальности – 5,5 м). И когда я увидела оригинального Давида в Академии изящных искусств, мне он показался меньше (признаться, мы были уже сильно под вечер с толпами туристов, так что изваяние я видела издалека). Но я впервые в жизни была настолько ПОРАЖЕНА. Я даже не знаю, чем. Идеальными пропорциями мужского тела или реалистичностью их передачи (хотя специалисты по анатомии видят в фигуре искажение пропорций человека, правую руку, сжимающую камень, называют непропорционально большой –возможно, скульптор тем самым пытался передать в изображении прозвище этого библейского героя – manu fortus, что означало «сильная рука», а один ученый и вовсе вычислил, что между позвоночником и правой лопаткой Давида не хватает одной мышцы). Невесомостью мрамора и неосязаемости присутствия руки человека на нем. Я бы сказала, что статуя просто излучала энергию. Может быть, это и есть гений? Гений, который Микеланджело передал от себя куску мрамора?
Я тогда в спешке написала друзьям: «У нас была живопись, а потом мы успели сходить в один музей – Галерея Дель Академия, который обычно работает до 7-ми, но в четверг нижний его этаж бесплатно открыт для посещения до десяти. Так что мы увидели настоящего Давида с его перфект бади :)) Микеланджело – он меньше, чем его копия в Пушкинском музее» (на самом деле – нет))).
Вы, конечно, знаете, что Микеланджело предстояло ваять по заказу строительной комиссии собора Санта Мария дель Фьоре из огромной глыбы мрамора, над которой уже раньше работал его предшественник – Агостино ди Дуччо, подмастерье самого Донателло, еще в 1466. Конечно, это во много раз усложняло работу скульптора, которая в результате длилась 4 года – с 1500 по 1504. Микеланджело на тот момент было 26.
Кроме того, новшество скульптора было в избрании сюжета: Вероккьо, Донателло и другие предшественники предпочитали изображать Давида в момент торжества после победы над Голиафом. А у Микеланджело легендарный герой только готовится к предстоящей схватке – он спокоен, сосредоточен и полон внутренней силы. Это и излучает мраморная фигура так, что плакать хочется.
Во второй раз я действительно плакала – это было три года назад – мы с родителями заехали во Флоренцию из Рима. Тем солнечным утром туристов на удивление было мало, и я смогла подойти вплотную. Я дрожала и плакала. Кажется, это называется экстазом.
«Того, кто видел эту работу, больше не удивит ни одна скульптура в мире!» – так писал о статуе Давида итальянский живописец и архитектор XVI века Джорджо Вазари. Он же говорил о том, что изваяние служит напоминанием флорентийским правителям, «сколь они должны быть мужественны и справедливы».
Изначально статую собирались поставить на улице – близ собора Санта-Мария-дель-Фьоре. Однако комиссия, увидев уже почти завершенную работу, предложила установить ее в месте, где она не подвергалась бы воздействию природных явлений, – а именно в лоджию Ланци, где заседал городской совет.
Почти через 400 лет – в 1873 году – во избежание порчи от воздействия осадков и выветривания статуя была перенесена в один из залов Академии изящных искусств. А на площади Синьории, слева от входа в Палаццо Веккьо, в 1910 году поставили копию. С тех пор мир насчитывает более миллиона репродукций Давида. Но я согласна с Вазари – я, наверное, уже больше никогда не буду так плакать.