Говард Лавкрафт, редко и не очень метко переносимый на экран, возвращается. О сериале HBO и долгом пути писателя к зрителю рассказывает Антон Чеклуев
Определить, насколько хорошо получилась «Страна Лавкрафта» (2020), так же непросто, как однозначно признать Говарда Лавкрафта (1890 — 1937) блестящим автором. Написав множество рассказов и повестей, при жизни Лавкрафт не издал ни одной книги и печатался в журналах. Вряд ли кто-то будет утверждать, что уроженец Провиденса умел мастерски держать внимание читателя, подготавливая крепкий скелет для будущих экранизаций. Литература Лавкрафта — это 40% мастерства и 60% экзальтации, основанной на собственных кошмарах, скрытых от знакомых и трудных для объяснения. Преимущество лавкрафтовской прозы в невымученном искреннем безумии, ломающем четвёртую стену между читателем и внутренним миром автора, которому потусторонние твари начинают шептать, погружая того в кошмар, стоит лишь ненадолго прикрыть глаза. Разделить это бремя с читателем, возможно, и было его главной целью. Пугающее, основанное на собственных видениях и галлюцинациях столкновение мелкой частицы в форме человека с необъяснимым космосом, в котором плавают древние боги, заставляло во время прочтения верить, что это не писатель шепчет, а свидетель. Незначительные действия тварей отражаются в жизни маленького беззащитного персонажа необъяснимыми последствиями и постепенно погружают в шизофрению. Человек перед хаосом неосязаемого ужаса становился главным объектом поиска, в который Лавкрафт приглашал без чёткого плана и структурности.
Лавкрафт всегда был труден для экранизации, ровно так же, как и признанные мастера литературы, такие как Габриэль Гарсиа Маркес или Лев Толстой. Его рассказы часто избегают классического сюжета, основываясь на воспоминаниях, кошмарах и абстракциях, уводящих читателя в бездну непонимания и тревоги. Армия его фанатов, поклонников культа Ктулху и Азатота растёт, о нём многие говорят, но немногие торопятся переносить на экран. Феномен Лавкрафта — в создании своеобразного источника идей и образов, нарративов, что плавают, словно многоглазые шогготы, позволяя черпать вдохновение, не заботясь об авторских правах, чем и занимались такие мэтры, как Стивен Кинг, Джон Карпентер и Дэвид Линч. Его почва — пласт культуры, где, например, отлично себя чувствуют игры. Гейм-дизайнер Хидетака Миядзаки создал ставшую культовой сверхсложную игру Bloodborne, воплотив образы произведений Лавкрафта и наделив вымышленный готический город нейтральным присутствием так называемых Великих, древних монстров, незримых для обычного человека.
Похожих примеров очень неплохих игр с десяток, но кино в этом плане повезло меньше. Не балующий чёткой повествовательной структурой «лавкрафтовский ужас» не породил ни одного кассового хита, оставшись в обойме малоизвестного треш-хоррора, далекого от большого экрана. Среди запоминающихся экранизаций — «Заколдованный замок» (1963) великого Роджера Кормана и «Дагон» (2001) Стюарта Гордона, образцовые b-хорроры, которые точно найдут свое место на полке заядлого киномана и любителя «Тарантино от страшилок», но не прорубят вымученную дорогу к массовому зрителю из артхаусной Новой Англии. Самой интересной из экранизаций является стилизация под немое кино «Зов Ктулху» (2005) Эндрю Лимана, благодаря чёрно-белой эстетике погрузившая в восприятие ужаса условного современника писателя, что стало главным достоинством фильма. Лиману удалось невозможное — практически дословно перенести на экран самый узнаваемый, но далеко не главный из многочисленных рассказов автора. Завершает этот подземный путь несбывшийся проект мечты Гильермо Дель Торро, который так и не смог получить финансирование — на экранизацию повести «Хребты безумия» (1931). Крупные продюсеры всё еще боятся бесформенных текстов безумца из Провиденса, и пока мифы Ктулху оживают только за счёт энтузиазма ярых поклонников и малого бюджета, при этом почти всегда неудачно.
Новый виток популярности Лавкрафта в XXI веке на фоне дефицита свежих идей заставил довольствоваться использованием его эстетики как прикладного инструмента, сыграв местами в лучшую сторону. Из самых удачных примеров игры по правилам «лавкрафтовского фэнтези» последнего десятилетия — первый сезон «Настоящего детектива» (2014), написанный Ником Пиццолатто. Непонимающий зритель разбирал на цитаты «философию МакКонахи» и сетовал на деградацию детектива, не замечая очевидную игру с типичными лавкрафтовскими milestones: массовый оккультизм, воздействие необъяснимой космической бездны на сознание человека, переосмысление воспоминаний, а также прямые упоминания произведений учителя Лавкрафта Амброза Бирса, в частности мифический город Каркоза. И если у Пиццолатто получился невидимый шедевр, у Роберта Эггерса в фильме «Маяк» (2019) уже очевидный Лавкрафт — заигрывающий с обожаемыми морскими тварями, сновидениями, персональным безумием и атмосферой Новой Англии. Впрочем, эту поляну в «Маяке» делят немецкий экспрессионизм и Ингмар Бергман. В любом случае перед нами две самые удачные косвенные экранизации «лавкрафтовских ужасов», дошедшие до широкой публики.
И вот на горизонте появляется Джей Джей Абрамс — один из главных адептов блокбастера, идейный визионер, последнее время не уважающий ни причинно-следственные связи, ни глубокую драматургию, ни смысл, о чём смело можно судить по «Звёздным войнам: Скайуокер. Восход» (2019) — на первый взгляд лучший вариант для Лавкрафта. Как исполнительный продюсер он объединяется с Джорданом Пилом — лауреатом премии «Оскар» в номинации «Лучший сценарий» за фильм «Прочь» (2017). Вместе они решают внести вклад в подготовку голливудского зрителя к дальнейшей эксплуатации автора.
Книга Мэтта Рафа «Страна Лавкрафта», по которой и делается сериал, вышла в 2016 году и также является попыткой интегрировать вселенную писателя в удобный контекст, развернув под нужным ракурсом антирасисткую повестку. Не последнюю роль здесь играет место: «Страна Лавкрафта» — это не только исследование «лавкрафтовских ужасов», но и собирательный перечень топонимов, вобравших в себя каноничные черты тёмной эстетики, то есть вымышленный город Архкхем в штате Массачусетс, который стал символом затаившегося в лицах незнакомцев зла, Данвич, Мискатоникский университет, затонувший город Рльех, где веками спал бог Ктулху. В эти и другие локации Лавкрафт хаотично помещал своих героев и упоминал их в произведениях, при этом не выстраивая между ними сюжетную взаимосвязь.
Главный герой сериала, ветеран корейской войны Аттикус Фримен (Джонатан Мэйджерс), так же, как и читатель, не знает точного маршрута. Вернувшись в родной Чикаго после пятилетнего отсутствия в первой половине 50-х годов, Аттикус обнаруживает, что его отец пропал. Книги Лавкрафта уже печатаются. Родной и неунывающий начитанный дядя Джордж (Кортни Б. Вэнс) предлагает направиться в западные штаты на поиски отца Аттикуса. Старая знакомая Аттикуса и член школьного кружка любителей тёмного фэнтези соглашаются отправиться вместе с ними, дабы не тратить время на поиски работы в городе. По дороге путники решают кейсы расизма и встречаются с существами, которых когда-то описывал Лавкрафт (и не только).
С первой серии ясно, что Абрамс и Пил попытались запустить свежий ветер. Сюжет возносится жанровыми штампами и бытовыми зарисовками, которые очень скоро начинают делить пространство с мистикой и свингом. История развивается бурными волнами и по своей основе немного напоминает сериал «Ведьмак» (2019): вкрапления новых ситуаций и персонажей, которые нанизываются на приключения основных героев. На первый план выходит интеграция в социальный контекст — вопросы сегрегации и расового неравенства, которые будто и не связаны с Лавкрафтом, но постепенно сводятся к исследованию современников писателя с расчётом на то, что глубинка не меняется. А значит — полицейские спустя двадцать лет всё ещё используют букву закона для издевательства над темнокожим населением, так же, как и Орден Дагона не возьмёт в свои ряды афроамериканца. Теоретически такая грибница могла бы вырасти из описываемых Лавкрафтом персонажей.
В итоге получается своеобразный реверанс восторженной публике. Сверхбыстрое развитие событий, вялая драматургия, слабое раскрытие персонажей, хотя и с небанальным максимализмом, перепрыгивание с цитируемых образов на оперирование сложными социальными проблемами возвращают в светлые 90-е, когда хотелось прогулять детский сад, чтобы посмотреть очередную серию «Геракла» («Удивительные странствия Геракла» (1995 — 1999) — прим. ред). По своей сущности «Страна Лавкрафта» и есть дневной сериал из 90-х, приправленный кровью и правильной повесткой.
Тяжёлое состояние психического здоровья, которое испытывал и писатель, и герои его произведений, здесь возводится в каламбурную форму. Книга, может, и отличается юмором, однако коррелируется это с эстетикой Лавкрафта очень вымученно. Разобраться в дебрях бесформенной прозы, с которой не могли совладать предшественники, авторы книги и сериала решили с лёгкой руки, создав подростковое хоррор-роуд-муви и наложив на него актуальную повестку. Однако герои падают в паутину и выталкиваются обратно: сюжет обтекаем, насыщен странными урывками событий, будто свёрстан для простоты и удобства. Всё это неплохо подходит для мультсериала, но не для новой попытки привести писателя к качественному кинематографу, хотя бы потому что его творчество не увеселительная прогулка, а своеобразная жертва, и всё связанное с ним нельзя воспринимать без главных переменных — ужаса необъятного и подорванного психического здоровья. Это артхаус от литературы, который изначально был создан для того, чтобы не пустить в него ушлых постмодернистов и Индиану Джонса, пусть и более кровавого, чем обычно.
Все перечисленные выше примеры адаптаций и экранизаций помогают понять, насколько мучителен путь Лавкрафта на киноэкран. Это не разговор про мировые шедевры литературы, которые не нужно экранизировать, ибо их достаточно читать. Это разговор об одном из наиболее влиятельных для массовой культуры персонажей, который достоин большего присутствия в самом важном из искусств. И в общей череде преклонения перед мифами Ктулху «Страна Лавкрафта» выглядит обособленно и натянуто — это не новая ступень, а поворот в сторону или экранизация без должной любви, с которой, например, делали свои хорроры категории «Б» Стюарт Гордон и Роджер Корман. Трясти Лавкрафта как коммерческий продукт — то же самое, что трясти Егора Летова и заставлять зумеров любить его через подростковое кино. Не оценят ни фанаты, ни случайные прохожие. Молчаливые пики крыш Новой Англии не терпят панибратства. Остается надеяться, что подход «писатель внутри писателя» лишь эксперимент, а не угнетающая тенденция.
«Страна Лавкрафта» (2020): онлайн с 16 августа.