Откровенно говоря, даже если капитану Уварову и прибьют доску на Чехова, 15, то и в этом случае он останется мелким гопником, пусть и в погонах полковника.
А в Центральном районе и без этого позорного упыря полным-полно памятных адресов настоящих офицеров.
Один из них - Невский проспект, дом 184.
Здесь с 1973 по 2008 год жил капитан дальнего плавания, Герой Социалистического Труда Арам Михайлович Оганов, командир отечественных трансатлантических лайнеров «Александр Пушкин» и «Михаил Лермонтов».
Помните бессмертный «Титаник» Кэмерона и его капитана Эдварда Смита? Так вот, Оганов – это как Смит, только намного круче.
Потому что Смит за годы службы посадил на мель три своих судна, а на двух других под его командованием произошли сильные пожары.
В 1911 году он командовал «Олимпиком» - старшим братом «Титаника» - и столкнулся с крейсером «Хоук». Что произошло, когда он через год ступил на капитанский мостик «Титаника», к ночи лучше и не вспоминать, слово «ступил» здесь от слова «совсем».
Ничего подобного в жизни Оганова и близко не было. В 1966 году он с триумфом привел «Александр Пушкин» в Монреаль, открыв тем самым советскую трансатлантическую линию Ленинград - Хельсинки – Бремерхафен - Лондон - Гавр - Квебек - Монреаль.
Задолго до того, как лайнер ушел в первый рейс, Оганов организовал единственные в своем роде курсы, на которых он учил не только штурманов, как нужно работать на Северной Атлантике, но также барменов, горничных, поваров искусству трансатлантического сервиса. Он не уставал повторять, что для пассажира повар не менее важен, чем штурман, а бармен по своей значимости не уступает боцману.
Для Оганова не было мелочей. Он лично участвовал в подборе репертуара судового оркестра, ассортимента товаров в киосках, составлении программы увеселительных мероприятий, меню ресторанов. Все это помимо практической пользы играло исключительную психологическую роль. Музыканты, повара, организаторы культурно-массовых мероприятий видели, с каким вниманием и новаторством работает вместе с ними сам капитан, и старались работать вдвое и втрое лучше.
Не случайно, когда шеф-повара «Александра Пушкина» спросили, в чем секрет его мастерства, он ответил: «Главный секрет - это в маленькую кастрюлю вкладывать большую душу». И в этом ответе явно чувствовалась огановская школа.
Сила поваров, работавших у Оганова, состояла в том, что они твердо знали: американцы начинают обед со стакана воды со льдом, англичанину надо подать блюдо на раскаленной тарелке, иначе он не оценит вкуса кулинарного шедевра, а швед ест мясо с вареньем.
Столь же настойчиво Оганов обучал лучшим приемам мастерства обслуживающий персонал, например, горничных. Он не уставал повторять, что высокопрофессиональный сервис должен быть незаметным для пассажира. Невозможно допустить (а в те годы в СССР такое было в порядке вещей и в гостиницах, и в пансионатах, и на судах), чтобы уборщица попросила обитателей данного номера или каюты выйти на десять минут, потому что ей надо сделать уборку. На трансатлантических лайнерах это немыслимо, и, если такое случится хоть раз, никакие способы и средства привлечения пассажира уже не спасут судовладельца от дурной репутации. Атлантика этого не прощает.
Кстати, впоследствии иностранные туристы проводили на наших лайнерах коварные, но в общем справедливые тесты. Так, один из путешественников методически прятал в разных труднодоступных местах своей каюты окурки, а потом проверял, лежат ли они на своих местах. И каждый раз он констатировал, что после уборки окурки исчезали. Постепенно для него это уже стало своеобразной игрой - очень уж хотелось ему уличить нашу горничную в недобросовестности, но до конца рейса ему это так и не удалось. В последний день плавания турист честно и публично признал свое поражение.
Так учил и воспитывал капитан Оганов свой первый трансатлантический экипаж. И вскоре об «Александре Пушкине» заговорили по обоим берегам Атлантики, особенно после следующего эпизода. В 1967 году забастовали докеры, лоцманы и моряки портового флота Монреаля. Десятки судов безнадежно застряли в порту. Перед капитаном Огановым возникла трудная проблема. Либо не рисковать - ведь путь от Монреаля до океана предоставляет штурманам целый комплекс «удовольствий»: извилистый фарватер, сильные течения, капризы погоды - либо попытаться самому, без помощи лоцманов и буксиров, вывести судно в океан, рискуя посадить его на мель или врезаться в берег. Разумеется, это начисто подорвало бы престиж «Александра Пушкина», поскольку трансатлантические пассажиры такого не прощают, не говоря уже о том, что скажет строгое начальство из Балтийского морского пароходства. Ведь за аварию лайнера могли не просто снять с работы, но и отдать под суд.
Но с другой стороны, ведь лайнер потому и называется лайнером, что он обязан строго соблюдать график движения. Можно было только представить, какой шум поднимут западные газеты, если «Александр Пушкин», который только начал входить в моду, вовремя не отдаст швартовы. Ведь три четверти пассажиров - это люди, которые специально приурочили свои отпуска к отходу советского теплохода. И если он, Оганов, сорвет их планы - это, пожалуй, будет хуже, чем сесть на мель.
И Оганов решился. Ведь не зря он столько времени и сил потратил на изучение капризного фарватера реки Святого Лаврентия, по которой океанские суда выходили из Монреаля в Атлантику. Посоветовался с нашим послом в Канаде – тот поддержал капитана. Единственное, чего опасался капитан, - не расценят ли эту дерзкую акцию русских как штрейкбрехерство по отношению к бастующим. Нет, вроде бы здесь мы никого не подводим. Ведь на советском лайнере не будет ни канадских лоцманов, ни других представителей бастующих организаций.
Газеты сразу же запестрели огромными заголовками о том, что русский теплоход отправляется в рейс по расписанию. Начался ажиотаж среди пассажиров, купивших билеты на другие лайнеры. Все хотели попасть на то судно, которое отойдет вовремя.
В назначенный день и час набитый до отказа «Александр Пушкин» дал три прощальных гудка, развернулся без помощи буксиров и, сопровождаемый ироническими ухмылками скептиков и недоброжелателей, собравшихся на причале, пошел по реке Святого Лаврентия. Переход был труднейший. Видимость из-за тумана и так упала почти до нуля, ко всему еще начался густой снегопад, какого жители этих краев не видели уже 40 лет. Но Оганов победил. Сам, без лоцмана, в условиях отвратительной погоды он вывел судно в океан. Это было крупнейшей сенсацией.
Вопрос об «Александре Пушкине» и его отважном капитане рассматривался в канадском парламенте, причем в двух аспектах. Наши доброжелатели интересовались, почему по отношению к русским было проявлено такое жестокосердие и им пришлось рисковать судном и людьми.
А наши недруги задали вопрос совсем в ином ключе: как русские за каких-то два рейса сумели столь досконально изучить сложнейший фарватер реки Святого Лаврентия? Не иначе как тут хорошо поработала московская разведка.
Но пассажиры, трансатлантическая общественность оценили поступок Оганова совсем по-другому. В их сознании произошел «Великий перелом». Пассажир не только окончательно поверил в то, что на советском лайнере он хорошо отдохнет и интересно проведет время, но - что не менее важно - убедился в полной безопасности плавания на «Александре Пушкине». Ведь пассажиру так же важно испытывать полное доверие к тем людям, которые будут его перевозить через океан, как пациенту верить хирургу, который будет делать ему операцию.
В этой связи приведу любопытный факт. Как-то Оганов ушел в отпуск, и «Александр Пушкин» прибыл в Монреаль без него. Исполняющий обязанности капитана вместе с советским представителем в Канаде не спеша шли по одной из улиц города, когда их остановила пожилая супружеская пара. Старички приветствовали русских и сообщили, что уже третий раз собираются совершить рейс на «Александре Пушкине». Наш представитель поблагодарил супругов за верность русскому лайнеру и представил им капитана лайнера.
Старички переменились в лице. Вид их выражал глубочайшее разочарование.
«Позвольте, а где капитан Оганов?» - «Он в отпуске».
Старик пробормотал что-то невразумительное, а его спутница жизни потянула супруга за рукав и сказала не терпящим возражения голосом: «Немедленно пойди и сдай билет. Успеем, отправимся через месяц».
Немногие из трансатлантических капитанов могли похвастаться такой популярностью!
Кстати, если бы в феврале 1986 года Оганов командовал систершипом «Александра Пушкина» «Михаилом Лермонтовым», то гибели последнего удалось бы избежать.
Но это уже совсем другая история.
Если вам нравятся мои статьи, то подписывайтесь на канал и ставьте лайки!
Если не согласны, пишите возмущенные отзывы. Любая критика приветствуется. В милицию с заявлением об оскорблении чувств верующих не побегу, честное пионерское.
Также попрошу делать взносы. Ипполит Матвеевич подтвердит мои полномочия. Поддержать проект можно через карту Сбера 5336 6901 5620 7450
Максим Грудин, 10 сентября 2020 года