– Николай Максимович, эпоха великих балетмейстеров ушла. Кто сегодня, по вашему мнению, достоин их уровня?
– Да, она закончилась еще в 70-х прошлого века. Мне довелось общаться с Морисом Бежаром. Жаль, я не успел станцевать его хореографию. Он пригласил меня к себе, но нужно было выбирать между его труппой и своей. А это совсем иная жизнь: я понимал, если соглашусь, то уже никогда не вернусь в классический балет. Мне хотелось сочетать классику и модерн, но постановщики балетных номеров весьма ревностно к этому относятся.
Ролан Пети, Ю. Григорович, Иржи Килиан, Уильям Форсайт, Матс Эк – хореографы высочайшего уровня, которые чтят традиции своих предшественников. Увы, из нашего подрастающего поколения не могу никого выделить. Но в Англии есть Метью Борн, который выпускает очень хорошие спектакли. Также мне интересна Анжелин Прельжокаж.
Видео погубило искусство балета, потому что нынешние танцмейстеры попросту воруют чужие мысли. Как человек довольно образованный в своей профессии, сразу могу определить, что и откуда «списано». За это меня сильно не любят, и грибоедовское выражение «горе от ума» – это обо мне.
– А чем отличается солист балета нашего времени и прошлых веков?
– Сейчас очень возросли технические требования. К примеру, артисты 70-х годов ХХ века были весьма техничны для своего времени. Но раньше от них не требовали безукоризненности тела. Сегодня солист балета должен быть не только профессионалом своего дела, индивидуальностью, но и безупречно сложен. Проблема в том, что ординарных исполнителей масса, а настоящих танцовщиков очень мало. Тех, на кого будут смотреть с восхищением и запомнят – единицы.
– Многие из молодежи мечтают о Гранд Опера либо других мировых подмостках. Известно, что вас не единожды пытались переманить на Запад, а вы сами не хотели?
– Попасть в штат этой балетной труппы невозможно, потому что туда принимают только французских граждан. В мире есть три главные балетные сцены: Парижская опера, Мариинский и Большой театры. Только в них балетное искусство существует почти 300 лет. Все остальные – ступенью ниже.
Мне не на что сетовать, ведь я сразу оказался в Большом театре и единственный, кто танцевал на этих великих трех сценах. А работать, допустим, в Дюссельдорфе или Вене – не мой уровень. Можно поехать один раз: получить удовольствие, поучиться у них чему-то новому. Но остаться на Западе навсегда никогда не хотел.
– Каковы отличия балетных постановок и работы солистов балета за границей?
– Все зависит от труппы. Хотя в специфике заграничных театров мне очень нравится то, что у них государственные законы совершеннее. Поэтому мои зарубежные коллеги социально защищены и четко знают свои права и обязанности.