Софизм - (греч. sophisma — хитрая уловка, измышление) — рассуждение, кажущееся правильным, но содержащее скрытую логическую ошибку и служащее для придания видимости истинности ложному утверждению. С. является особым приемом интеллектуального мошенничества, попыткой выдать ложь за истину и тем самым ввести в заблуждение.
Как правило Древняя Греция славиться своими выдающимися философами, математиками и инженерами, однако были и те, чья репутация сводиться к тому, что их считают теми, кто намеренно вводил людей в заблуждение с целью получения денег. Таких людей называли софистами. Они учили богатую знать умению выигрывать в различных спорах и дискуссиях. Однако среди них были и те, чьи мысли и достижения философского характера распространяются далеко за пределы тривиальных и корыстных целей своих соплеменников. Одним из таких философов-софистов был Зенон или Зенон Элейский. Он был последователем знаменитого Парменида, а по совместительству и представителем так называемой Элейской школы.
Зенон разработал несколько положений, касающихся восприятия того, что мы зовем миром или бытием. Данные "умозаключения" называют апориями, что переводится именно как "затруднения".
Среди наиболее известных апорий можно выделить следующие:
Деление пополам: Движущееся тело никогда не достигнет конца пути, потому что оно сначала должно дойти до середины пути, потом до середины оставшегося пути, потом опять до середины остатка и т. д. – таким образом, прежде чем дойти до конца пути, тело должно пройти бесконечное множество середин, а это потребует бесконечного времени.
Ахиллес и черепаха: Быстроногий Ахиллес никогда не сможет догнать медлительной черепахи, если в начале движения она находится на некотором расстоянии впереди Ахиллеса: пока Ахиллес достигнет черты, с которой стартовала черепаха, она сама проползет на некоторое расстояние, пусть и меньшее; пока Ахиллес пробежит это расстояние, черепаха продвинется еще дальше и т. д.
Стрела: В каждый момент времени летящая стрела занимает равное самой себе пространство. Следовательно, она в течение некоторого времени покоится. Таким образом, она и вовсе не движется.
Стадион: По стадиону мимо группы равных тел А1, А2, А3, А4 движутся в противоположные стороны с одинаковыми скоростями еще две такие же группы – В1, В2, В3, В4 и Г1, Г2, Г3, Г4. Раз они движутся с равной скоростью, то в равное время пройдут равное расстояние. Если за некоторое время первое из тел В пройдет мимо всех Г, то за это же время первое из тел Г пройдет мимо половины тел А, а значит, оно пройдет лишь половину того расстояния, который прошло тело В, а значит – так как В и Г движутся с равными скоростями – оно прошло и половину того времени, за которое тело В прошло все тела Г. С другой стороны, за одно и то же время первое из тел Г пройдет мимо всех В, а первое из В пройдет лишь половину тел А, и значит, в два раза меньшее расстояние, затратив в два раза меньшее время, чем тело Г, прошедшее все тела В. Получается, что одно и то же время и вдвое длиннее, и вдвое короче, чем оно же само.
Как правило, данными апориями заканчиваются споры по поводу их "уникальности", однако, помимо древнегреческого варианта данных софизмов в лице Зенона, существовали еще несколько школ и последователей, которые не в меньшей степени повлияли на развитие подобного рода "вида" и "формы" мышления.
К таким школам относиться Древнекитайская "школа имен" или "мин цзя". Наиболее известными ее представителями являются Гунсун Лунь и Хуэй Ши.
Пример: Софизм «О твердом и белом»
• Твердый белый камень суть «три», не так ли?
• Не так.
• Может быть, «два»?
• Именно так.
• Почему?
• Не имея твердого, обретаем белое, тут сопоставлений [имени] с сущностью два.
Не имея белого, обретаем твердое, тут сопоставлений с сущностью [тоже] два.
• Обретая заключенную в [камне] белизну, нельзя сказать, что нет белого; обретая заключенную в нем твердость, нельзя сказать, что нет твердого. Сложим их вместе — вот и камень, он потому, собственно, и является таковым. Разве это не «три»?
• Посмотрев [на камень], не увидишь заключенной в нем твердости, но обретешь заключенную в нем белизну — твердого нет. Потрогав, не ощутишь заключенной в нем белизны, но нащупаешь заключенную в нем твердость — белого нет.
• Если бы в Поднебесной не существовало белизны, то было бы нельзя увидеть камень; если бы в Поднебесной не существовало твердости, то было бы нельзя осязать камень. Ничто из твердого белого камня не находится вовне, может быть, [кто-то] прячет [все] три?
• Имеет место самопрятание, а не прятание ради того, чтобы спрятать.
• Сам камень, его белизна и его твердость непременно должны быть взаимно насыщены. Как же происходит их самопрятание?
• Когда обретается его белизна и когда обретается его твердость, видимое и невидимое расходятся. То одно, то другое не насыщают [камня], потому и разделены. Разделение и есть прятание.
• Белизна камня и твердость камня, видимая и невидимая, составляют «два» или «три». Разве здесь не те же сопоставления с сущностью, что, к примеру, у ширины и длины, которые взаимно насыщены?
• Белое в вещах вокруг не определяется заключенной в [камне] белизной; твердое в вещах вокруг не определяется заключенной в лем твердостью. Все неопределенное совмещается, что уж тут камню?
• Если, потрогав камень, отрицают твердость, значит, камня нет. А если отрицают камень, то уже негде взять белый камень. Ничто не разделено в камне и с ним, благодаря чему он сохраняет свое естество, и нет предела этому [сохранению].
• Камень — «единица», твердость и белизна — «два», но существуют в камне. Поэтому там есть знание, там есть незнание, там есть видимое и там есть невидимое. Вот почему знание и незнание взаимно разделены, а видимое и невидимое поочередно прячутся. А коль скоро прячутся, то кто скажет, что нет разделения?
• Глазу не дано [увидеть] твердость, руке не дано [осязать] белизну, но нельзя сказать, что нет твердого, как нельзя сказать, что нет белого. У [глаза и руки] разное назначение, и здесь не может быть никакой замены. Твердое и белое находятся в камне, при чем же тут разделение?
• Твердое, еще не соединившись с камнем, является твердым, оно является твердым и тогда, когда, будучи совмещенным, не соединено с вещами. Твердое непременно является твердым. Оно является твердым и тогда, когда не придает твердости камню или [другой] вещи. В Поднебесной нет места подобной твердости, поэтому твердое прячется. Белое никак не может существовать само по себе, иначе как могли бы становиться белыми камень и [другие] вещи? Но коль скоро белое — непременно белое, то, не обелив камня и вещей, оно все же остается белым. Так же обстоит с желтым и черным. Если бы не существовал камень, то откуда бы взялись твердость и белизна? Вот почему есть разделение. Разделение и есть причина этого. Силы и разум уступают перед этой причиной. Возьмем белое. Его видят с помощью глаз и при свете. Но свет не видит. Итак, свет и глаз [без света] не видят, значит, видит дух. Когда дух не видит, видимое оказывается разделенным [с тем, кто пытается увидеть].
Твердое познается с помощью руки, а рука познает с помощью прикосновения. Но прикосновение не познает. Итак, прикосновение и рука не познают, значит, познает дух. Когда же дух не познает, знание оказывается разделенным. Вот что называется разделением.
