Сегодня хотелось бы поговорить о труде и тунеядстве в обителях. Люди, которые вдруг осмеливаются сетовать на то, что монастырские послушания тяжелы, сразу получают в свой адрес порицание: в монастырях – от начальства («тунеядцы! да им лишь бы вообще ничего не делать!»), в интернете – от комментаторов (с той же приблизительно направленностью).
Вспомнился комментарий (выраженный еще в самой мягкой и учтивой форме), встреченный мной на просторах интернета под одним из постов: «…В монастырь идут по зову благодати Божией. Приходят не только искалеченные в миру людские души, но и вполне успешные и состоявшиеся люди, которые оставили всё, чего достигли. В любом месте надо как-то себя прокормить, монастырь не исключение, поэтому и приходится работать. Никто людей на цепи не держит. Не нравится – тебе и денег на дорогу дадут, и билет до дома купят. … Если к Вам в гости приедет человек и будет жить продолжительное время, я думаю, Вы попросите его помочь по огороду или по дому – и это не будет считаться порабощением».
Всё, в принципе так, но «цепи» всё же есть: страх выйти из обители, из послушания, страх стать «предателем» и получить все кары Божьи на голову, страх неустроенности в миру и порицания родственников и знакомых, страх… да «цепей» много.
А теперь по поводу «гостей». Во-первых, человека, который у вас в гостях, вы не будете упахивать до изнеможения. В монастырях же зачастую практикуется политика «работайте, негры, солнце еще высоко». И если паломники побойчее еще как-то могут «откосить», включив здравый смысл и поняв, что «а вот это уже "сверх" и "пере", я не потяну», то насельники – как раз вот эти самые «негры»: ты не можешь отказаться, не имеешь права – а как же пресловутое послушание?!
Во-вторых, если вы попросили своего гостя в чем-то помочь, а он перенапрягся и вдруг заболел (о ужас!), то вы, конечно, постараетесь его вылечить, обеспечить ему должный уход и покой (ну, если вы адекватный гостеприимный хозяин, а не безжалостный крокодил какой-нибудь).
В монастырях зачастую всё не так. У начальства по этому поводу муки совести и ужас вообще нередко отсутствуют. Если вы заболели, то рискуете вызвать лишь недовольство. Знаю сестер, которые, что называется, до последнего на послушание ходили из-за этого самого страха. Одна послушница у нас болела часто и подолгу не выходила на работу – дело кончилось тем, что ее старшая пошла к «отцу» и выставила ее тунеядкой. Сестру выгнали.
Насчет должного ухода тоже трудно. В нашем монастыре, чем бы вы ни болели, вам постараются купить лекарство максимум рублей за 200-300 (ну, если вы, конечно, не приближенные – для них другие стандарты…). Одной монахине как-то понадобилось лекарство за пять тысяч (серьезный очень диагноз, кардиология) – ей отказали (и дело было еще ДО всей этой петрушки с коронавирусом). При том, что монастырь отнюдь не бедный и в хорошие дни 5000 – это выручка одной церковной лавки. Одной, а их у нас несколько. И ведь не на развлечения она себе деньги просила.
В одном из соседних с нашим монастырей вообще процветает политика «не нужны вам никакие лекарства – надо лечиться святыней!» Т.е. реально при высокой температуре, простуде, гриппе игуменья благословила послушнице пить крещенскую водичку, помазываться маслицем, собороваться… – и всё. Т.е. совсем всё. А температура была реально высокая. Лекарства ей передала одна из сестер нашего монастыря. Тайно, конечно.
…И, наконец, в-третьих: а монастыри – они вообще для того? Для того, чтобы уработаться до изнеможения, до бессилия, до нежелания и невозможности на духовное? А в чем тогда разница монастыря с миром, если там на работе из людей трясут душу за гроши и тут – только уже совершенно бесплатно!
Нет, вы поймите правильно: я не за то, чтобы монахи по кельям лишь мультики смотрели да мороженное ели. Работать нужно. Но не «сверх и пере». А что у людей сейчас сил и здоровья только самую малость – да разве ж они в этом виноваты? Ведь монастырское начальство, требующее и требующее от своих подчиненных, либо само эти тяготы не несет, либо крепче физически (т.к. в начальство зачастую попадают те, кто отличился на поприще «пахоты»). Или же имеет выбор: когда в силах – трудится, но когда нет – никто их не погонит через силу, если они скажут, что им нездоровится. А «серые мыши» такой роскоши, как свободный график, лишены.
И где здесь, скажите, духовность, когда люди, живя в монастыре, не имеют сил и времени элементарно остановиться и задуматься, поразмышлять и рассудить, прийти в себя и обмозговать такие, например, вопросы, как отношения с ближними и с Богом? Знаю, некоторые от усталости не имеют возможности ходить в храм. Какое это монашество – без Литургии? Иные, прожив в обители несколько лет (6 и более), не отличали «Херувимской» от «Трисвятого», шестого часа от Сугубой ектении! Реально сталкивалась с такими примерами у нас. Что называется, в осадок от этого выпадала.
И всё это описанное – не единичный случай; не случайный произвол, не пресеченный вовремя зазевавшимся начальством. Это система. Это почти повсеместная политика. И это страшно, т.к. монастыри превратились в трудовые коммуны, колхозы, сумасшедшие дома, концлагеря… – что угодно, но не обители добра, милосердия, любви и духовности. В них души, стремящиеся к свету, попадают в беспросвет.