В этот край попасть несложно,
Если только любишь ты.
Ты увидишь - всё возможно!
Там, где сбываются сны.
Периодически у меня просят совета и я что-то советую, впрочем неуверенная, что всё говорю правильно. Но недавно мне посчастливилось узнать то единственное, в чём уверена и что советую от всей души – побудьте послушником в монастыре!
Перед вами - рассказ о том, как я стала послушницей и к чему это привело.
Жизнь многогранна и непредсказуема. Одно время – тишь да гладь и ты- без малого ангел во плоти, а то натворишь дел и потом чешешь затылок, мол, это что, я что ли? Так и живём.
Меня одолевали тягостные мысли и я суетливо пыталась найти выход - как срочно стать лучше и добрее!
На ум сразу пришли старые добрые салоны красоты, рестораны, вебинары и прочая муть. Я, боящаяся высоты, даже проехалась над Лужниками на канате, думала на высоте на меня снизойдет откровение – не снизошло. Более того, я даже расхохоталась в полёте – насколько это далеко от улучшения себя!
За этим последовали невразумительные беседы с друзьями, прослушивание лекций по психологии, отжимания от пола, импульсивные покупки и далее по известному списку. Ничего не помогало, а что-то даже усугубляло моё и так дурное настроение.
И вот уже порядком выбившись из сил я вспомнила, что хорошо чувствую себя в церкви. Однажды, пару лет назад, мне удалось ощутить на себе благодать Господню – теперь повсюду это чувство и ищу. Когда на душе так легко и спокойно, что ещё чуть-чуть и взлетишь! В суете я забыла об этом так же, как мы забываем то, о чём на самом деле мечтаем и то зачем мы здесь. Но благо, состояние мое было достаточно скверное, чтобы я вспомнила о Боге.
Я набрала в интернете «где можно пожить в монастыре», но скажу честно – даже мысль служить в монастыре пугала меня. Хоть я и росла уже после распада Советского Союза и всё детство молилась под строгим надзором прабабушки Мани, выражение «уйти в монастырь» ассоциировалось у меня с юродивыми и блаженными матронами. Говорю я это как есть, потому что знаю – так думает большинство знакомых мне людей.
Мне выпал список мест, как поётся в той песне «от Волги до Енисея», куда может отправиться мятежная душа.
Мест достаточно, но все они находятся в отдалении от Москвы.
Я выбрала три монастыря - Варлаамо-Хутынский женский монастырь – добираться ночь до Великого Новгорода, а там до деревни Хутынь.
Введено-Оятский женский монастырь – путь пролегает до Санкт-Петербурга, далее поездом до станции Оять.
И Свято-Успенский Гремячев женский монастырь, находящийся в селе Гремячево Калужской области. На поезде до Калуги а там - автобусом.
С учётом моего сильного страха перед монастырём, перед «правильными» людьми в нём, а главное - перед Богом я выбрала «что поближе». Что бы «если что» не далеко ехать назад.
Написала письмо на представленный в интернете адрес, так мол и так, можно ли приехать трудником. Я уже нарисовала себе картины как церковные люди не умеют верно пользоваться интернетом и как мое письмо попадет «на деревню к дедушке». В глубине души я даже надеялась на это – так было не по себе!
Однако, через два дня пришёл ответ – позвонить матушке Игуменье Михаиле и попросить у нее благословения.
Звонить я боялась. Это вообще отдельный разговор! Я себя считаю человеком общительным и даже дерзким, но тут поджала хвост. Поймите меня правильно, это большая ответственность и не перед генеральным директором Иван Иванычем, а перед Богом.
Ходила вокруг телефона целый день. Ладно, думаю, решено!
Звоню и что-то блею, вроде здравствуйте я Алина так и так, можно ли приехать и у вас потрудиться и пожить…Хорошо ещё не сказала «хорошего дня».
Но матушке видно не впервой. Выслушала меня и кротко, даже чуть слышно, ответила что можно и за день позвонить.
Да что ж ты будешь делать! Опять проходить эту неловкую для меня процедуру. Прошёл ещё день, дольше тянуть было нельзя.
И опять та же песня – добрый день я такая-то сякая-то звонила вам на днях.
Приезжайте – и положила трубку.
Я принялась наворачивать круги по комнате и меня одолела тысяча вопросов. Что брать с собой? Как добираться? Как вести себя… Знающие об этой моей задумке знакомые посоветовали взять теплых вещей -сапоги, пару кофт, оренбургский платок. В итоге я этот гардероб просто протаскала на горбе, так как на улице было плюс тридцать.
В целом вещей в монастырь много не нужно – только самое необходимое. Даже если вы возьмете с собой смены туалетов, времени их носить не будет.
Так собрался небольшой рюкзак и дополнительная сумка с пресловутыми сапогами и кофтами.
В ночь перед отъездом я решила лечь спать пораньше – поезд с Киевского вокзала отправлялся в 7.30 утра. Ясное дело, что план был провален – я ворочалась с боку на бок а в 12 ночи и подавно пошла мыть голову. Кое-как заснула.
В 5.15 я уже колобродила по сквозняку в квартире и отхлёбывала кофе, так сказать «напоследок».
На вокзале сняла деньги с карточки –три тысячи пятьсот рублей. Из них мне, кстати, понадобилось всего 100 рублей местному жителю за то что подобрал меня в поле и 150 детям батюшки на мороженное. Согласитесь, поразительная цифра для нашего времени!
Ехала в поезде с тяжёлым сердцем и десятком вопросов. Найду ли я ответы? Кто ищет – тот найдёт…верно сказано. Хочу ли я найти ответы? Не знаю.
На вокзале в Калуге как всегда – подёнщики, пьяницы, работницы столовых и палаток с чебуреками теть Марины, таксисты важно подпирающие свои жигули и бесконечные потоки граждан, отправляющиеся кто-куда.
Я скромно перекусила взятым из дома мандарином и пошла искать свой автобус на Суворов. Спустя двадцать минут к стоянке подъехал видавший виды пыльный пазик. Краснолицая женщина в фартуке закричала «Суворов!» и принялась проверять билеты.
Я попросила водителя притормозить на остановке село «Гремячево» и ушла в конец автобуса. Ехали мы с ветерком и под музыку 80-х годов. Автобус трещал по швам, но успокаивало то, что его стойкость проверена десятилетиями!
Постепенно исчезли из виду парикмахерские «Светланы» и продмаги, сменившись бескрайними полями и лесами. Я замечталась и крик «Гремячево» вывел меня из блаженного ступора.
Слезла я на облезлой железной остановке. Во все стороны на километры простиралось чисто полюшко и никаких признаков жизни. Вместе со мной на остановке вышел парнишка и быстрым шагом направился в поле.
Я как заору «Молодой человек! Извините пожалуйста!» а он идёт себе ноль внимания. Потом я увидела у него наушники в ушах. Эх, думаю, ладно.
Время было двенадцать дня, до темноты точно доберусь! Пошла в ту же сторону, что и парень.
Иду в своих ботинках зимних и кофте, солнце жарит. По обеим сторонам лес, и только и видно что «скрип колеса лужи и грязь дорог». Вдруг звуки из кустов… а я на все эти лесные штучки ужасная трусиха. Отлично, думаю, сейчас меня кто-то съест. Глядь а там - баран. Уставился на меня и блеет угрожающе, я как дала драпака, только пятки сверкали!
Вдруг останавливается рядом жигуль а за рулем армянин. Улыбается так ехидно.
Я сразу поняла, что передо мною ловелас.
«Я В МОНАСТЫРЬ!» - я решила сразу охладить его пыл.
Он разочарованно вздохнул и дал газу.
Я ускорила шаг. Слышу вдруг сзади возня какая-то. Какой непонятливый, думаю.
Подъезжает уже другой жигуль.
«Садись!» - за рулём деревенский такой мужичек. Ему-то я сто рублей и дала, правда пришлось даже уговаривать.
И вот я у ворот монастыря. Повязываю платок а сама думаю – что говорить? Вспомнит ли игуменья, что я звонила? Назвать себя Алина или как при крещении - Акулина? Надо ли какие-то церковные словечки подглядеть в интернете и направо-налево ораторствовать?
Монастырский двор надо сказать красоты неописуемой. Белые стены храма, голубые и золотые купола, деревянные домики пока неясного мне назначения, будка с суровым лохматым псом, яркие цветы разных пород и небо до того голубое, а солнце до того жаркое, что c укоризной вспоминаю советчиков «взять побольше тёплых вещей»!
Слева от входа нахожу послушницу Нину (это я потом узнала), подрезающую розы.
Добрый день! Я Алина, приехала у вас поработать, - бормочу и глупо улыбаюсь.
«Матушка знает?» - Нина строго оглядывает мой бежевый худи и цветную юбку.
А как же, я звонила…
Звонит матушке, мол тут Алина!
А я вспоминаю что и не представлялась матушке вовсе. Тьфу ты!
Пока Нина обсуждает меня с матушкой, на крыльцо деревянной постройки выходит женщина «в штатском».
«Людмила, её накормить и на огород!» - говорит Нина и отворачивается к цветам. Я снова глупо улыбаюсь.
Людмила, как потом выяснилось, тоже трудница, приехала сюда аж из Краснодара. Ей 60 лет. Уже третий год ездит поработать во славу Божью.
«Голодная?» - спрашивает.
«Не знаю, как у вас тут принято…я бы перекусила…» - топчусь на пороге.
Людмила наливает мне картофельного супу и ставит кастрюлю гречневой каши и поясняет, что кухня – её послушание.
«У меня нога болит, хромаю. Вот матушка мне и дала послушание стряпать да мести полы». Потом я рассказала кратко кто я и зачем приехала. А зачем приехала и сама не знаю…
Все мы тут такие, - успокаивает меня Людмила, - еще Валя приедет сегодня, тоже себя ищет. Еще может быть Наталья. У нас тут все хорошие.
Я конечно сразу представила себе старых перечниц без определенного рода занятий. Отлично думаю, компания что надо.
Людмила отправила меня на второй этаж и велела выбрать одну их двух келий. Комнаты там чудесные - иконы на деревянных стенах, много православных книг в шкафу, по две аккуратные кроватки в каждой келье и окна с видом на храм! Оcтавив вещи спустилась.
«К огороду готова!» -провозгласила я на всю трапезную.
«А у тебя нет чего попроще переодеться?» - всплеснула руками Людмила.
Тут в помещение вошла послушница. Я сделала максимально пристойное лицо, но исподтишка следила за новым объектом моего внимания.
Монахиня Влада – рослая, кривая девица средних лет тоже рассматривала меня из под очков.
Людмила без умолку твердила что надо бы мне юбку какую подобрать а потом радостно вспомнила, что есть же Вали юбка!
«Да хоть Вали, хоть Гали!-, пробасила Влада явно привыкшая к кудахтанью Людмилы, - на огород надо вести?»
В этот самый момент я поняла - всё будет хорошо! Я даже готова была броситься Владе на шею, но вовремя вспомнила где нахожусь.
До огорода было идти метров двести.
«Как тя звать-то?» - спросила по дороге Влада и улыбнулась.
Я как-то сразу поняла Владу - немногословная, и серьезная…до первой шутки.
По пути я узнала про пыльного пса Грома, который вообще-то может и укусить, про рыжую собаку Пчёлку, которую живодёры подвесили умирать под мостом, про трех подброшенных в монастырь котов и многих других обитателей Гремячево.
Огород у храма небольшой, но всё же обрабатывать и ухаживать на ним – работа тяжёлая.
«Вот тебе работница!» - пробурчала кому-то Влада и отчалила восвояси. Я же, твердым шагом направившись в глубь огорода, наступила на спрятавшиеся в траве грабли и у меня вырвалось «Блин!».
Из-за парника показалось ошарашенное лицо Лены – третьей послушницы.
«Эти ваши грабли…!» - начала было оправдываться я.
А Лена улыбается - рыжая, с веснушками и сияющими желтыми глазами. Бывает такое, видишь человека и понимаешь – всё, мой человек. Именно так у меня произошло с Леной. Сперва правда мы обе застеснялись. Я погрузилась в раскапывание картошки из под соломы и завела беседу с двумя дедами из соседней деревни, которые трудничают в монастыре по выходным. Отдыхают так душой. По-моему очень здорово!
Потом деды срулили и я переключилась на клубнику, которая заросла так, что не видно было – где что! Согнувшись в три погибели я полола сорняки, иногда вырывая и клубнику.
«В три часа тебе надо будет уйти – это общее правило. С трех до четырех отдых, а с четырех до пяти - трапеза» – сообщила мне Лена.
«Я не отдыхать сюда приехала!» - ответила я Лене, наивно полагая что продержусь до заката.
В три часа я тем не менее, по настоянию Лены, вернулась в дом.
Набрала в шкафу книг на любой вкуc, устроилась на кровати и … отрубилась без задних ног.
Проснулась я около четырех, не понимая где я и что происходит. Внизу уже хлопотала Людмила. На обед были- каша, суп и чай.
Пока я разглядывала картины на стенах, нарисованные самой Игуменьей, мимо меня вихрем пронеслась та самая «старая перечница» Валя.
Вале было лет 25 и она была колючей даже на раcстоянии.
«Привет!» - я попыталась найти с ней общий язык.
«Привет» -пробормотала Валя и уткнулась в суп.
Ладно, решила я, подождем.
А вот Людмиле судя по всему было это некомфортно. «Тут вот соль, сахар! Берите не стесняйтесь!». Я решила поддержать разговор о сахаре и соли, а Валя пусть сидит и дуется, подумаешь!
За стеной раздались мужские голоса. Людмила тут же пояснила - это Вовка и Руслан, им накрываем отдельно.
Людмила, довольная тем, что наконец можно с кем-то поговорить, поведала мне что Вовка это трудник и он строит часовню. Ему лет 40. И что он не умеет читать и писать, но она (Людмила) подарила ему прописи.
А Руслан (Рустик) – приемный сын батюшки. Он юродивый, но работает исправно и вполне себе разговаривает. Но не может контролировать гнев.
Чем дальше, тем больше я ощущала себя пациентом психиатрической лечебницы. Так впрочем и было.
После обеда надо было идти к матушке Игуменье и просить послушания. Поиск матушки в окрестностях не помешал мне пронестись около нее и даже не заметить.
«О матушка это вы!– не знала я что говорить.
Матушка обвела меня добрым и чистым взглядом и спросила, пойду ли я с сестрами молиться на ночной службе.
«Конечно! Всё. Что вы скажете, Матушка!» - заявила я и была такова.
«Хорошо. Тогда пока можешь идти на огород, начало службы в 11 вечера»
Я плелась на огород. Мысли одолевали меня – служба в 11. Выстою ли я и что завтра утром?
«Как считаешь, Гром?» - спросила я пса. Он хоть и мог укусить, но просто потерся носом. Видимо, это означало «да».
Часов до восьми меня заняла клубника и надо было идти на ужин.
«Поставь будильник на службу!» - посоветовала Лена.
«Какой там! Я читать буду!» - заявила я и подумала, что до девяти трапеза, а там до службы недалеко.
«Ну как знаешь…» - Лена пошла в парник подвязывать огурцы.
После трапезы я принялась читать основы семейного благополучия, но веки мои тяжелели.
Ну уж нет,-думала я,- а буквы расплывались. Ладно, прилягу на минутку.
Я открыла глаза около 11 и понеслась в храм. Всей братией читали акафист. Я стояла и покачивалась как подпиленная сосна, готовая рухнуть в любой момент.
Тут очередь дошла до меня. Тишина. Все смотрят на меня.
«Я?» - шепчу севшим от страха голосом. Кивают. Меня посетило чувство, знакомое со школы. Называется «на какой мы странице остановились».
Беру книжечку и читаю нараспев, вроде бы даже ничего получается. Как добралась до кельи и заснула – не помню.
Утром вскочила без будильника ни свет ни заря и понеслась на службу. Послушницы поют и читают по очереди – у каждой свое послушание. Все очень разные – высокие и низкие, c грустными лицами и с улыбающимися, старые и молодые и даже очень молодые.
А я стою и ругаю себя – мысли обо всем кроме того, что нужно.
Господи! Помоги …и перечисляю всех, кого вспомню. А потом бац и уже думаю про какие-то свои мелкие делишки. Сосредоточенная молитва это очень сложно. Но мне потом Лена объяснила, сперва тоже не понимала многого и думала о полете в космос. Со временем всему можно обучиться!
За службой следует первая трапеза – в 10 часов. Людмила хозяйничала, а я рассматривала Валю, чувствуя всё-таки в ней своего человека. Пыталась словами – натыкалась на непонимание, а потом лёд сам оттаял.
«Ох Людмилочка! Ваши блины уникальны!» - Валя начинала мне нравится. Шутка за шуткой и мы наконец разговариваем. Историю этой необычной до крайней степени девушки я рассказывать не буду. Может быть с ее разрешения я напишу об этом отдельно. Cкажу лишь что она актриса, искавшая философский камень. Позже Валя показала мне свои рисунки и работы – это очень талантливо.
«Что ты будешь делать потом?» - спросила она
«Когда потом?»
«Ну после… в миру.»
«Не знаю»
«Вот и я не знаю»
И решили мы не знать вместе!
За столом уже было куда веселее чем сначала, мы вели беседы о сущем и том, как много бессмысленного вокруг.
На следующий день Людмила поехала отвозить мать Макарию в больницу и готовить выпало послушание мне. Я бегала туда сюда, не зная за что хвататься!
Вроде бы все поставила. Мы помолились и уже хотели было сесть за стол, как из соседней комнаты послышался голос Рустика.
«Я конечно всё понимаю, но…»
За эти последовало долгое отчитывание меня за то, что я положила на стол два пакетика чаю, а не восемь, как завещала матушка Михаила.
Я положила на стол восемь пакетиков и спросила Рустика –«Теперь доволен?»
Да! – мне показалось что он улыбнулся. Слава Богу, думаю, теперь можно и поесть.
Про мать Макарию стоит сказать отдельно. Это неземное существо! Крохотная, c очень светлым взглядом. Она вполне может быть любого возраста от 12 до 60. Мать Макария уже не послушница, а самая настоящая монахиня – у неё другая одежда и в целом она другая. Но знаете, я была поражена, когда поняла что временами она не просто смеется, но хихикает! Все мы мать Макарию очень полюбили, хотелось ее подхватить на руки и со смехом кружиться по комнате, а потом подбрасывать ее к потолку. А ещё невозможно было перед ней извиниться – она тут же принималась извиняться в ответ и неизменно побеждала!
Вообще юмор в обители был добрый. Раньше я думала, что в монастырях все ходят серьезные и вздыхают по любому поводу, но это оказалось далеко не так! Мы смеялись довольно много, за исключением Нины (которая встретила меня в монастыре) – она всё время на мою улыбку смотрела, не понимая в чём собственно дело. Но судя по рассказам Людмилы, Нина была у матушки на особом положении и видимо, была близка к принятию монашества. Посему не хотела соблазняться на смех.
Позже я снова работала на огороде и болтала с Леной. Я пожаловалась на то, что в шоу-бизнесе все очень странно и неприятно. Оказалось она в миру работала в одном очень известном издании и испытывала похожие чувства. Часа два, прости Господи, обсуждали мы шоу-бизнес! Не смотря на явную веселость, Лена очень верующая и я благодарна Богу за возможность спросить её мнение по тем или иным вопросам.
Ты, говорю, хочешь стать Игуменьей?
А она смеется – «Да какой Игуменьей, из меня послушница-то никакая!»
И давай хихикать! Тепло было на душе. Погода стояла жаркая! Я обрабатывала клубнику, а Лена выкорчевывала траву у стен парника – оказалось сорняки ломают пластмассовые стены.
По дороге к дому встретила Рустика, который без всякого зазрения совести заявил «Ну ты нарядилась! На бабу Ягу похожа!»
«А ТЫ!» - я была готова взъерепениться…Ты похож на принца! – и была такова.
Перед трапезой я уже решила не геройствовать и заснула мгновенно!
Обед прошел без проволочек. Позже, убравшись и перемыв посуду, я отправилась на службу.
Сперва я была удивлена малому количеству народа на богослужениях, но потом дошло – я же в глухой деревне! Так и стояли мы узкой компанией – послушники, да сёстры.
А тут стою и вижу боковым зрением женщину. И начинает она бить поклоны плащанице с какой-то невероятной скоростью! На пятой минуте это стало больше похоже на отжимания от пола, чем на молитву. Потом стала вертеться вокруг своей оси. У меня закружилась голова! Так я узнала третью трудницу - Наталью. После службы мы, помолившись, сели за стол и я боялась, что сейчас снова начнется какой-то акробатический этюд, но Наталья сидела спокойно. Сказать что она без странностей было бы нечестным, но мы все тут были немного того!
После трапезы Наталью отправили со мной в огород – вот где началось мое реальное послушание! Наталья беспрерывно задавала вопросы, вроде - читала ли я жития таких-то святых, как я запомнила имена всех родственников Иисуса и всё в таком духе. К своему стыду я не знала ответ ни на один из ее вопросов и мычала что-то нечленораздельное! Потом пришла Лена и по ее поручению, я с облегчением ушла перекапывать поле картошки.
Еще послужить в монастырь приехала Надежда, женщина лет шестидесяти -очень набожная и молчаливая. За столом она просила молчать и жевать, ибо на разговоры матушка не благословляла. В целом мы были с ней согласны, но периодически прыскали, а когда Надежда уходила восвояси – облегченно вздыхали и принимались обсуждать насущные вопросы.
На следующий день было воскресенье и предстояло много работы! По воскресеньям после утренней литургии в монастырях с большими трапезными всегда есть общая трапеза для прихожан. Счастливые после исповеди и причащения, люди гурьбой заваливаются в трапезную, где празднуют воскресенье. В общем подготовка к этому событию лежала на плечах послушниц и сестёр.
Еще с вечера мы расставили на столы посуду, вазы для цветов, сахар, соль, чай и салфетки.
«Завтра матушка благословила макароны с консервами!» - улыбнулась мать Макария.
«Какая вкуснота!» - говорю
«Ничего вкусного.» - угрюмо пробасила Влада, чем вызвала у меня очередной приступ смеха.
Так в обсуждении предстоящего дня прошла и суббота.
Осталось вроде бы только разложить еду и со спокойной душой мы отправились спать.
Трапеза намечалась часов на 11-12 (примерно в это время по воскресеньям заканчивается причащение) и я не стала ставить будильник.
Но на рассвете крик Нины «Поднимай бездельниц!» (имея ввиду меня и Валю), моментально привёл меня в чувство. Наскоро повязав платок я побежала вниз! А там – надо было разложить по тарелкам коврижку (медовая постная и очень вкусная лепешка). Я, что на меня совершенно не похоже, даже раздобыла рецепт.
Потом оказалось, что на столах не хватает приборов и что у матушки стоит не та супница а у батюшки не те цветы. В этих мелочах незаметно пролетели два часа и я пошла на службу. Стою молюсь, а чуть поодаль -Валя. Она ко мне поворачивается и говорит – «А хочешь на источник пойти?»
«Хочу!» - отвечаю не задумываясь. И мы сбегаем со службы и долго беседуем и любуемся невероятными видами русской деревни.
«Нас не хватятся?»-спрашиваю. Пора идти помогать. И мы вновь погружаемся в подготовке к общей трапезе.
Но вот всё готово и в зал тянутся люди. За главным столом сидит матушка и батюшка, посередине зала самая молодая послушница Вера (ей всего 22) читает притчи, а девять столов расположенных по зале заняли прихожане. На первое - суп из картофеля и макарон, на второе макароны с рыбной консервой (скажу по секрету, что почти все мы скормили Грому) и непременно чай с коврижкой.
После трапезы матушка предложила спеть и мы спели песен пять. Очень душевных. Когда матушка хотела было закончить, Влада попросила еще «ту, про горы». Это было волшебно.
Впереди предстояла уборка. Только я вооружилась половой тряпкой и ведром, как в трапезную залетела Лена.
«Отвлекись на пять минут! Пойдем я тебе книги покажу!» - и я совершенно забыв про уборку целый час болтала с Леной в книжной лавке.
Когда мы обсуждали звездные войны, в лавку вошла матушка Игуменья. Повисла тишина.
«Да! Хорошие книги!» - говорю. «Вот матушка… купила вот церковных книг…» - я решила разрядить обстановку.
Но матушка Михаила, как я уже говорила человек светлый и добрый. Она наверняка поняла что мы трепали языками, но ничего не сказала.
Вспомнив про тряпку и грязный пол мне стало стыдно – ведь я оставила Людмилу совсем одну!
«Ой простите ради Христа! Идите отдыхать!» - кое-как успокоила я недовольную Людмилу и принялась за уборку. Все про все заняло у меня часа три и измученная я села пить чай. На столе лежал белый хлеб и яблочное варенье. Я намазала варенье на хлеб и с удовольствием выпила две кружки чая. Верите ли нет ли, это был самый вкусный десерт за последнее время!
Потом пошла погладила и пообщалась со всеми животными, на лавке возле храма нашла Валю и мы сходили к кроликам, потом показала сестрам своего жениха из Мексики, заверив что мир такой большой и мужчин в нём много. Наталья заметно приободрилась!
Так же, послушницы отметили красоту Мигеля и твердо решили посетить меня в Мексике.
Потом укладывались спать.
Легла и вдруг слышу голос Людмилы «Алина! Алина! Иди сюда!» Я переполошилась и давай скидывать с себя одеяла.
«Что случилось?!»- перепугано бегу в соседнюю келью.
«Смотри, какие звёзды!» - шепчет Людмила и показывает на небо.- Из твоего сторона их не видно!»
И мы долго смотрели на звёзды, рассыпанные над монастырским двором.
На следующее утро я проснулась от неясного волнения. И вдруг вспомнила – сегодня я уезжаю. Побежала скорее на огород к Лене, Пчёлке и клубнике. Трава была еще покрыта утренней росой, кричал петух, и солнце только-только начинало пригревать.
«Ты чего, не спишь перед дорогой!» - улыбалась Лена.
Да и без слов было понятно.
Поработали пару часов и мне пора было идти на послушание на кухню, так как Людмила уехала по делам матушки.
Я накрыла на стол с большой любовью и с теплотой в душе подумала и о Вале и о Людмиле и о Наталье и о Надежде и о Вове и о Рустике и о всех-всех простых людях, живущих вокруг нас.
Вот по поводу разных людей Валя высказала очень интересную мысль.
«Какие, -говорю,- разные послушницы! И хмурые и серьезные и веселые и хулиганистые!»
«И каждая молится тут за таких же, схожих с ними самими!»-сказала Валя и мы долго молчали. Как верно подмечено.
Пора было собираться в путь. Попрощавшись с тем, с кем смогла, мы с Валей пошли просить у матушки Игуменьи благословения на то, чтобы Людмила меня свезла до дороги.
Благословившись, мы загрузились в старенький форд Людмилы и поехали.
У остановки Людмила вдруг нажала на газ и решила проехать еще остановочку, а потом еще и еще.
А потом и говорит- «Звони матушке и проси благословения, чтобы мы тебя до Калуги довезли!»
И снова то же чувство, мол, боюся! «Давай» - подбадривали сестры!
Я что-то проблеяла в трубку и матушка на удивление согласилась.
Поездка с Людмилой за рулем была прекрасным завершением этих дней– нам все сигналили и обругивали, но и Людмила в этом плане от отставала! Тормозила она так, что все мои тряпки летали по салону и приговаривала «А я что! Это он (светофор) мигает в последний момент!»
Мы добрались до Калуги и тепло попрощались, обменявшись номерами.
Перед поездкой я разговаривала с одной своей подругой и она поведала мне о разговоре с батюшкой.
«В миру надо себя воспитывать и с собой бороться! А не при первой же проблеме прятаться в монастырь». Я крепко задумалась – не хотелось верить, что я убегаю как трусишка.
А уже будучи в монастыре наткнулась в книге «Михайлов день» на выражение «У каждого свой крест в жизни и кто бежит от креста, тот бежит от Христа!» и поняла, что верно сказано. Надо там где сложнее всего, а именно -в миру жить по совести!
В жарком споре с Леной я провозгласила, что категорически отказываюсь верить в то, что есть люди без совести. На что послушница привела прекрасное сравнение.
«Те, кто привык совершать необдуманные и эгоистичные поступки, голоса совести уже не слышат. Она покрыта слоем льда!». Да, пожалуй…
Кто-то спросил меня, нашла ли я ответы на свои вопросы. Нет, вопросов стало еще больше. Но лед начал таять…