«Наше всё» Александр Сергеевич Пушкин отличался двумя пренеприятными для власть предержащих качествами: острым словом и тем, что не лез за ним в карман.
Жанр эпиграмм
В конце 18 века получил распространение жанр эпиграмм – коротких стихотворений сатирического свойства. Иногда эпиграммы носили вполне комплиментарный характер – что-то вроде дружеского шаржа, только в стихах. Но иногда их объектами становились известные в обществе лица, чаще всего одиозные. И тогда эпиграмма превращалась в оружие политической сатиры.
Эпиграммы не публиковались, а изустно, благодаря своей лёгкой запоминаемости, распространялись в высшем свете, агитируя не хуже современных средств массовой информации. Поскольку подпись автора за таким произведением не стояла, оно было как бы анонимным. Но благодаря связям, а чаще всего – легко узнаваемому авторскому стилю – все знали, кто сочинитель.
Ещё одна деталь – в эпиграмме, тем более враждебной, не всегда назывался точно её адресат. Но его черты были прорисованы настолько метко и убедительно, что, опять же, все умные люди догадывались, кто он. Рано или поздно кто-то из светских остряков записывал текст эпиграммы – редко для передачи кому-то, чаще себе в дневник. Благодаря этому они сохранились для истории.
Пушкин-эпиграфист
За свою жизнь Пушкин написал, вероятно, около 600 эпиграмм, авторство которых несомненно. Литературоведы спорят об авторстве Пушкина ещё насчёт 300 сохранившихся эпиграмм.
Чаще всего Пушкин писал эпиграммы шутливого, временами задиристого, сатирического свойства на личных друзей и знакомых. Это было обычным явлением, чаще всего прощалось (хотя иногда могло послужить поводом для вызова на дуэль), наиболее приветствуемым ответом на эпиграмму была другая колкая эпиграмма.
Но когда объектом эпиграммы становился кто-то из сильных мира сего, дело могло дойти до суда и до каторги. Пушкин, в силу своей несдержанности, иногда оказывался перед такой перспективой.
Князь Дундук
Когда в 1835 году вице-президентом Императорской Академии Наук был назначен князь Михаил Дондуков-Корсаков, в обществе распространилась такая о нём эпиграмма Пушкина:
В Академии Наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь.
Отчего же заседает?
Оттого что ж..а есть!
До сих пор неизвестно, чем милейший князь Дондуков-Корсаков мог вызвать такой сарказм Пушкина. Вероятно, потому, что «наше всё» вообще сначала думал языком, а не мозгом, и если уж приходил в восторг от какой-то рифмы или сюжета, то не мог удержаться. Доказательством чего служат его знаменитые чисто хулиганские произведения.
Злословие на Государя и его ближайшего сотрудника
В 1835 году Пушкин, находясь на казённом содержании по ведомству иностранных дел, уже понимал, кого из высокопоставленных можно язвить без личной опасности для себя. А начинал он в молодости с первых лиц государства. Сам Александр I, после возвращения из Заграничного похода 1813-1815 гг., удостоился у него нескольких неслабых издёвок. Не все из тех, что приписываются Пушкину, принадлежат его перу лично. Но вот одна из несомненных пушкинских эпиграмм, высмеивающих политические и личные качества царя:
Воспитанный под барабаном,
Наш царь лихим был капитаном:
Под Австерлицем он бежал,
В Двенадцатом году дрожал,
Зато был фрунтовой профессор!
Но фрунт герою надоел —
Теперь коллежский он асессор
По части иностранных дел.
Александр I был прекрасно осведомлён о пушкинских эпиграммах на него – если не обо всех, то о некоторых. Отчасти это послужило одной из причин решения о ссылке поэта в Одессу.
Самым страшным человеком, которого Пушкин затронул в своих эпиграммах, был, конечно, временщик второй части царствования Александра I – граф Алексей Аракчеев. Достоверна одна эпиграмма на Аракчеева, написанная Пушкиным также до одесской ссылки. Кроме Аракчеева, она прямо оскорбляет также самого императора.
Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета* он учитель,
А Царю он – друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести.
Кто ж он? Преданный без лести
Б..ди грошевой солдат.
(*Совет – Государственный Совет, высшее законосовещательное учреждение Российской империи)
Говорят, что когда Аракчееву доложили, что в обществе гуляет такая эпиграмма Пушкина о нём, и спросили, какому наказанию он подвергнет крамольника, граф только усмехнулся и сказал: «Самым несносным для него наказанием будет не обращать на его пасквили ни малейшего внимания».
