Здравствуйте! Я взял большое интервью у художественного руководителя театра «Модерн» режиссера Юрия Грымова. Разговор получился очень интересным и познавательным. Приятного чтения!
Все фото в статье предоставлены пресс-службой театра «Модерн»
–Здравствуйте, Юрий Вячеславович, у меня к вам несколько вопросов. Первый, и, наверное, самый насущный вопрос, который волнует всех – как вы и актеры пережили пандемию?
– Мы переживали пандемию абсолютно так же, как и все. Привычный ритм жизни изменился, пришлось приспосабливаться к новому, искать способы продолжать работать в таких непростых условиях. В период пандемии мы с артистами встречались «онлайн» два раза в неделю, по зуму, обсуждали проекты, делились мнениями о пьесах, анализировали успех театра «Модерн», говорили об ошибках — куда же без них. За время карантина мы запустили на сайте театра опрос для зрителей, и очень важно, что участие в нем приняли большое количество людей. Так что, за время самоизоляции мы не грустили!
Для того, чтобы оставаться в тонусе и освоить новое ремесло, я начал вести передачу «Культурный код» на радио «Комсомольская правда» два раза в неделю. В программе мы говорим о культуре, о людях искусства, творцах.
Думаю, что за время самоизоляции мы пересмотрели свое отношение к тому, чем мы занимаемся в театре. Подошли с другой стороны к понятию театра как «семьи». Когда нас всех вдруг «поставили на паузу», наша театральная семья однозначно еще больше сплотилась.
– А как вы считаете, пандемия сильно повлияет на театр, искусство, на культурную сферу?
– Чтобы ответить на этот вопрос, должно пройти некоторое время. Поначалу мне казалось, что — да, пандемия серьезно изменит положение вещей в культурной области. Сейчас я настроен менее решительно. Но один вывод я для себя сделал: самоизоляция очень наглядно дала понять, что настоящее искусство создается и воспринимается только вживую, никакой онлайн, никакие технологии не способны заменить человеку живое прикосновение к красоте. Особенно ярко это почувствовал как раз театральный зритель.
Вновь замечу, что театр — высокое, «штучное» искусство, происходящее лишь здесь и сейчас, его невозможно скопировать и пустить в тираж. И потому я очень рад, что после ослабления режима самоизоляции зритель возвращается в театр. Без зрителя чуда на сцене не происходит.
На сегодняшний день я могу спокойно и уверенно работать, зная, что зритель нашего театра в нас верит и всегда поддерживает. Сегодня на спектакли «Модерна» — «Война и мир. Русский Пьер», “Nirvana” — билеты распроданы на три месяца вперед.
– Я знаю, что к вам сегодня практически не попасть! Я лично очень хотел посмотреть «Войну и мир», но билетов уже не оказалось…
– Да, это замечательно! А насчет изменений в театральной среде после пандемии, давайте будем честными: некоторые театры, к сожалению, неактивны. Они стагнируют. И тут получается такая вещь: если театр, скажем так, «вялый», неинициативный — возникают проблемы с продажей билетов. Это заставляет дирекцию снижать цены, что, в свою очередь, ведет к тому, что актеры в таком театре зарабатывают копейки. И, кстати, на такие театры пандемия почти никак не повлияла. У них есть бюджет, который они стабильно используют. Хотя я полагаю, что в будущем государственного бюджета многим будет не хватать.
Однако, для активных театров это время было «временем испытаний». Все это время мы платили актерам адекватную заработную плату, так как была финансовая подушка. Откуда эта подушка взялась? - От зрителей! Если театр активен, если у него аншлаги, цены на билеты растут, в театре идет полноценная жизнь — отсюда и хорошая зарплата. За три года в театре «Модерн» мы повышали зарплату трижды: в первый год мы подняли ее на 10%, во второй год – на 20%, в третий – на 14%. Это притом, что, когда я пришел в театр, у него фактически не было своего зрителя, и «Модерн» просто отсутствовал на культурной карте Москвы.
– Раз мы заговорили о том, как Вы пришли в «Модерн», тогда задам вам животрепещущий вопрос. Читатели часто спрашивают в комментариях: «Следите ли вы за ситуацией в «Современнике», во МХАТе им. Горького, куда пришли новые художественные руководители?» Труппы разделились, так скажем, воинствуют, вот Гармаш уволился, в театре МХАТ им. Горького вообще происходит не пойми что, я у артистов брал интервью… Как Вы считаете, художественный руководитель, который приходит в неизвестный ему театр, либо его назначили, либо еще как-то… Как он должен себя повести: прийти со своими законами, по-своему все организовать или потихоньку в коллектив внедряться?
– Это все очень индивидуально, конечно. Я слежу и переживаю из-за тех событий, которые происходят в других театрах. Многих участников происходящего я знаю, со многими я дружен. Скажу такую вещь: в последнее время, театр похож на передовую:дело Серебренникова, после - кошмарный случай с Ефремовым, затем раскол «Современника», раскол МХАТ, недовольства и какие-то странные события. Я не говорю про небольшие театры, например – на Перовской.
– Я, как раз, там служил, в Театре на Перовской.
– Тогда вам будет интересно: до «Модерна» меня хотели назначить в Театр на Перовской. Я согласился. Решил, что пора начинать, и почему бы не там. Но местный директор категорически был против моего назначения, попросил дать еще полгода, чтобы наладить все дела, не приглашать нового худрука. А потом я узнал, что его посадили на пять лет. Вот почему театр – это передовая.
Мировой кинематограф стагнирует, отечественный тоже сильно хромает, шоу-бизнес, к сожалению, превратился в «заказники» – свадьбы, корпоративы… Это не тот шоу-бизнес, который был в 90-х годах, не «стадионы». Всё держится на «ресторанном обслуживании».
События на этом фоне меркнут, и люди размениваются на мелочи. В кино снимают «копии» западных картин, догоняют, обгоняют Голливуд (не знаю, верят ли они в это сами?). А театр всегда был аутентичной зоной с глубокими традициями. Почему русский театр выжил, в отличие от кинематографа? Потому что энтузиасты театра и зрители сохранили то, что называется «русской драматической школой». Со всеми инновациями, со всем авангардом. И на фоне театра все остальное выглядит очень блекло.
Так вот, о новом худруке: я считаю, что это нормально и правильно, когда в коллектив человек приходит со своей позицией. Когда же человек приходит без позиции, пытается балансировать и понравиться всем — это беда. И мне кажется, что любой по-настоящему творческий коллектив, любой режиссер пойдет за новыми идеями, если они по-настоящему интересны. Люди, работающие в театре отличаются от тех, кто трудится в киноиндустрии. Это люди живут театром. Они гордятся тем, что работают в нем. А новые постановки для любого театра пища, его кровь, гормоны: когда перед артистами и режиссерами, перед художниками и костюмерами встают новые задачи, театр буквально молодеет, а вместе с ним молодеют все, кто в нем служит.
Так что я — за новые идеи, за авторский взгляд. Театр – это всегда высказывание. И, кстати, поэтому я против того, чтобы театры превращались в лектории. Сегодня это модно: в театрах устраивают салоны, читают тексты, собираются кружки и так далее. Я не разделяю эти моменты. Театр – это, прежде всего, спектакль, труппа, ансамбль. Это люди, у которых есть что сказать со сцены.
Сегодня мы активно репетируем новую премьеру – спектакль «Кладбище понтов» по пьесе Рины Ю. Это оригинальная постановка, в которой главные герои – автомобили. В спектаклях «Модерна» мы всегда говорим о чем-то сокровенном, интимном, очень личном. О человеке. И новая премьера станет тому подтверждением.
На днях мы выпускаем еще один долгожданный спектакль - «Человек с глазами Моцарта» по пьесе драматурга Марины Сулчани. Это живая, трогательная история о любви и вере.
К концу года театр представит комедию «Женитьба», где главную роль - Агафьи Тихоновны - будет играть Лолита Милявская. Я решил соединить «Женитьбу» Гоголя, «Женитьбу Бальзаминова» Островского и «Предложение» Чехова.
Каждый раз собирают аншлаги наши «хиты» - «Нирвана» о Курте Кобейне, «Война и мир»по роману Толстого, «Ничего, что я Чехов?» - рассказ о культовых театральных фигурах Михаиле и Ольге Чеховых.
– Да, интересно!
– И главное: в этой мозаике классических и современных пьес во главе угла — человек. «Нирвана» – это Курт Кобейнв эпоху «сekса, наpкoтикoв и рок-н-ролла»; «Война и мир» – это Пьер Безухов в «декорациях» той эпохи. Кстати, именно новые постановки показали, насколько выросли артисты «Модерна». Тот же Пьер в исполнении Александра Колесникова – его самая выдающаяся роль! А ведь до этого актер играл «зайчиков» в детских спектаклях. Я пришел в театр и сразу обратил вниманиена этого артиста, а у него не было других ролей, кроме «зайчиков». А сегодня роль Пьера Безухова отметили все критики, я уверен, что будут и награды.
В этом году мы получили три номинации премии «Московского комсомольца» за спектакль «Нирвана» о рок-идоле Курте Кобейне.
Когда мы говорим про нового художественного руководителя, прежде всего, это субъективное высказывание человека, за которым должен пойти коллектив. Я много думал на эту тему, когда пошли все эти театральные расколы. Если меня не поддерживает театр, которым я руковожу три года – всё, грош мне цена! Значит, должен быть другой. Если у нас нет общего языка, если труппа не разделяет мои идеи, если я не горжусь своими актерами, а они не гордятся мной и театром, значит необходимо что-то менять.
Все скандалы — это очень сильный удар по зрителю. Зритель должен чувствовать некую тайну, испытывать некий пиетет к людям театра. Когда мы говорим про произведения Моэма – здесь все очень элегантно, красиво, какие-то интриги, романтика. Уровень конфликта (не скандала, заметьте!) другой, он внутри театра.
Также это связано с тем, что происходит смена поколений. Конечно, она затянулась. Нужно было все это раньше делать. Но у нас так устроен мир, что все должно разрушиться до основания, а потом восстанавливаться. Как это было с БДТ, когда пришел Могучий; слава Богу, началось движение, потому что до этого жизни в театре не было! В школе Товстоногова уже давно ничего не происходило, так как и в прежнем «Модерне».
Сегодня МХАТ им. Чехова, «Современник» – это люди, где еще остались корни, осталась преемственность, поэтому худрук должен быть очень сильным стратегом, привнести свою концепцию, но опираться на традиции этой семьи.
– Да, я понимаю, спасибо! Раз уж мы заговорили о смене поколений… Мои читатели очень часто мне пишут: «Прихожу на спектакль, хочу посмотреть, например, «Маскарад» Лермонтова, вижу красивую картинку, но не вижу Лермонтова, не понимаю ничего, что происходит на сцене. При этом критики хвалят, «Золотые маски», Авиньонские фестивали, вроде бы все говорит о том, что спектакль гениален, но зритель не понимает! Как Вы думаете,искусство должно быть понятно всем?
– Спор о современном искусстве, на самом деле, очень смешной. Многие театры говорят: «Мы самые современные!», а кто-то даже, что «А мы современнее современного!». Я вам скажу такую вещь: театры, даже поддерживающие классические традиции русского театра, как, например, Малый театр, — все современные. У нас в залах не сидят люди из XIX века, у нас сидят все наши современники. На сцене играют наши современники. Да, можно брать старую пьесу, но по-другому ее чувствовать. Когда вы говорите, что зрителю приходится в чем-то разочаровываться, это говорит о том, что зритель должен найти свой театр, найти людей, которые говорят с ним на одном языке.
– Да, согласен!
– Не может быть одного театра для всех. Поэтому я очень горжусь Россией: в одной Москве 82 театра, 10 федеральных, а вместе с частными театрами – их порядка 150-ти. Ни в одной стране мира такого нет!
– Да, конечно!
– Когда люди начинают спорить, обсуждать: «Какие потрясающие американские актеры!» Ребята, вы с кем сравниваете? Том Круз – актер. Сравните его с Евстигнеевым, Смоктуновским, Леоновым. Это смешно, понимаете? Но мы проиграли этот рынок. Я сам работал в Америке, любой американский актер после Второй мировой войны мечтал сыграть вместе с русским! Это был глубочайший уровень! А сегодня любой актер ВГИКа мечтает уехать в Америку. Играть кого? Инопланетянина с тремя глазами?
– Ну или злого русского…
– Или какого-то грубого нового русского! Вот это уровень, да? Поэтому зритель должен найти свой театр. Не делать поспешных выводов. Почитайте в соцсетях, что пишут о театре, есть множество сервисов с отзывами. Поиск своего театра – это очень важный момент, и замечательно, что нам сегодня есть, из чего выбирать!
– Это точно! И еще такой вопрос – о связи искусства и политики. Потому что я уже два года веду свой канал в интернете, и чем дольше я пишу, тем больше я понимаю, что искусство и политика неразрывно связаны. А как вы считаете, актер, режиссер, любой деятель должен быть аполитичным и делать свое дело? Или он вправе связывать себя с политикой и высказывать свое мнение, ничего не бояться. Есть ли у нас какая-либо политическая цензура? Боится ли современный режиссер власти, ставя спектакль и собираясь что-то сказать со сцены?
– Начинаю с последнего вопроса, по поводу цензуры. Я три года работаю в московском драматическом театре, который относится к ведомству Департамента культуры Москвы. Я вхожу в совет худруков. У нас двенадцать человек из всех театров Москвы, которые принимают решения. Я ни разу не слышал в свой адрес каких-то намеков от политиков, что делать, а что не делать. Я ни от одного своего коллеги не слышал, что кому-то что-то запретили.
Мы решили высказаться по поводу выборов. «Модерн» - первый театр, который поставил за сто с лишним лет «Юлия Цезаря» Шекспира, так как он был запрещен в царской России. Последним его поставил Станиславский. В СССР не давали ставить этот спектакль ни в одном театре, потому что там идет разговор о политиках. Если вы помните, Цезарь пошел в четвертый раз на выборы. И не дошел — в буквальном смысле.
Мы поставили этот спектакль к выборам. Я пригласил всех лидеров фракций прийти на постановку, потому что этот спектакль очень актуален, он о людях, которые не всегда прекрасны. Политика – трудная, опасная, и грязная работа. Об этом писал Шекспир, а также подчеркивал, что люди, которые голосуют за императора, так же ужасны, потому что у них нет своей позиции, ими легко управлять. Оттуда и главный герой постановки – народ.
В отношении политики в творчестве: я убрал бы слово «политика» и сказал бы —«гражданская позиция». Я гражданин, коренной москвич, православный человек, у меня за плечами много всего. Я горжусь тем, что я сделал, с кем я работал – это великие люди.
– Мои читатели очень часто спрашивают, недоумевают, что стало с российским телевидением. Вы же работали на телевидении?
– Да-да.
– Почему такая «чернуха», засилье скандальных шоу? Причем, хорошие артисты часто приходят на подобные шоу. Почему пропали с главных федеральных каналов все хорошие развлекательные передачи? Осталась одна грязь! Если включить «Первый канал», то вообще.
– Телевидение очень сильно изменилось за последние 15 лет. Я помню телевидение с 90-го по 2000-й год, где рождались уникальные проекты, новые форматы, их создавали интереснейшие люди. Я могу перечислять гигантское количество программ, которых не было ни в одной стране мира, а у нас они имели большую популярность!
Позже все сильно изменилось по одной простой причине: телевидение стало рычагом власти. Телевидение сегодня – это инструмент. И тут надо даже пожалеть сегодняшних руководителей каналов, потому что они «на перепутье». С одной стороны - люди из Кремля, которые диктуют повестку, а с другой стороны - рейтинг.
Заметьте: в этой системе координат нет таких понятий, как «интересно», «развивает зрителя», «заставляет думать», «воспитывает лучшие душевные качества».
Почему телевидение приобретает все время западные форматы? Потому, что это удобно. Так же и с кино. Кино вышло из категории искусства. Сегодня кино в России – это проект. Телевидение не хочет говорить на образовательные темы, оно хочет либо говорить о политике, либо развлекать.
Сегодня начались разговоры о том, чтобы театры после пандемии выпускали, в основном, комедии. Успокаивать расшатанные нервы людей. Но почему я должен относиться к своему зрителю так пренебрежительно — давать только комедии? Ведь сегодняшний зритель соскучился, в том числе, и по серьезным постановкам, по умному собеседнику. Ни в кино, ни на ТВ такого нет.
Это как раз то, что делает театр «Модерн» - у нас зритель хочет поговорить, пообщаться, а не «поржать».
У нас идет спектакль о педагоге, актере Михаиле Чехове, которого играет прекрасный Петр Воробьев (народный артист России) и его супруге - актрисе Ольге Чеховой (Анна Каменкова, заслуженная артистка РСФСР). Михаил Чехов произносит такие слова: «В театре работает зритель, не надо ему мешать». Зритель все чувствует — и честность, и фальшь на сцене.
Поэтому телевидение, к сожалению, проиграло. Оно проиграло ютубу, интернету. Я не идеализирую интернет, то, что называется, свинья грязь найдет – это понятно, но там есть какие-то личности, какие-то люди, там всплывают какие-то мнения, какие-то споры… А телевидение изменило зрителю. Ему сегодня зритель не нужен, ему нужен ленивый потребитель. В театре – все наоборот.
– Очень-очень с вами согласен. Что ж, на самом деле вы ответили почти на все мои вопросы. Многие темы вы сами развили. Поэтому вопросы даже не пришлось задавать! Спасибо огромное, очень интересно с вами общаться. Наверное, напоследок хочу вам задать вопрос, который лично меня интересует: «Какой для вас, как для режиссера, идеальный актер, с которым лучше всего именно вам работается?
– Умный. Знаете, есть такая фраза: «Актер – это сосуд, его можно наполнить чем угодно». Я избалованный режиссер, всегда работал с великими актерами. Поэтому я добавляю от себя: «Если сосуд этот пустой, вы туда будете кричать, что-то вкладывать, но ответом будет лишь эхо. А если сосуд наполнен, актер наполнен — своими страхами, рассуждениями, проблемами, идеями – вам будет, на что опереться».
В картине «Три сестры» я собрал выдающийся актерский ансамбль: Ясулович, Каменкова, Суханов, Балуев, Полякова. И как-то, глядя на этих удивительных людей, я подумал: передо мной - словно несколько скрипок выдающихся старых «итальянцев» —Страдивари, Амати, Гварнери. У каждой из них свое лицо и звучание. К этим трем скрипкам подходит человек, который может на них играть. Скрипки великие. И он извлекает из них божественный звук. Но к ним может подойти другой человек, который никогда не играл на скрипке. С ним эти великие инструменты не зазвучат.
Актер – это инструмент. Хороший актер — хороший инструмент, который может все.
– Спасибо вам большое, Юрий Вячеславович! Очень интересно! Всего доброго, до встречи!
Спасибо, Юрий Вячеславович, за уделённое время и интересную беседу. Желаю вам творческих побед и благодарного зрителя!
Дорогие читатели, мне, как всегда, интересны ваши мнения в комментариях. Всего вам доброго и удачи!
Автор: Сергей Марочкин
До встречи!