Пенсионеркой Танечка стала в тридцать пять лет, как и многие балетные. Далеко не всем из них достаются сольные партии. Вот и наша героиня, протанцевав положенный срок в кордебалете второго состава в Большом театре, получила вдруг оглушившую её свободу. Случилось это в самом начале восьмидесятых годов прошлого века.
Появилось время и желание обрести личную жизнь... Игорь был неженат, красив и тоже был творческой личностью - что-то писал сам и делал переводы с французского...
В то самое время, когда пора было решать вопрос о женитьбе, Игорь получил заманчивое предложение потрудиться несколько лет в Париже. Неженатых в те времена за границу не выпускали, и вопрос об изменении статуса их отношений обострился.
Танечка стала прозрачно намекать, что тоже очень любит Париж и что мужчины его возраста в браке очень выигрывают в смысле и здоровья, и поддержки семьи, и проч. Сама же тем временем усиленно штудировала французский...
Игорь слушал, соглашался, но смотрел куда-то мимо... И однажды пропал. Совсем.
Месяц спустя Таня узнала, что Игорь по настойчивой рекомендации мамы женился на подруге детства и уже увёз молодую жену в Париж.
Женское чутьё подсказывало Танечке, что так всё и кончится, но эта история нанесла неожиданно сильный удар по её чувству собственного достоинства.
На личной жизни она поставила крест. Больше эта тема не поднималась и не обсуждалась.
Сделала попытку вернуться к профессии - поработать в музыкальном театре, но отказалась от этой затеи, едва переступив порог театра... Вспомнились бои за первые роли, в которых она органически неспособна была участвовать, истерики примадонн, алчная делёжка ролей второго плана... Нет, свобода была дороже!
Однажды, сидя на скамеечке в парке около дома, профессиональным взглядом увидела в бегающей по парку девчушке очень хорошие балетные данные. Сказала об этом её матери...
Мать раздумчиво произнесла: "Балет... Но это же так тяжело и сложно... И век у балерин такой короткий..."
"А разве легче будет вашей дочке, если она станет инженером или бухгалтером?" - спросила Танечка.
Танечка с вдохновением поведала о своём балетном прошлом, и мать задумалась.
После этого Танечка поняла, что хочет учить танцам детей, и у неё началась совсем другая жизнь. Она теряла балетную форму, но росла как педагог. Особенно нравилось ей заниматься с совсем маленькими детьми... Видимо потому, что не было своих...
В конце восьмидесятых на волне перестройки открылось множество частных школ, и молодые и напористые хореографы, оставшиеся не у дел, потеснили, а затем и совсем вытеснили Танечку...
Настали непростые времена: мелкие временные заработки, репетиторство... А уж когда нагрянули "святые" девяностые, то денег не стало хватать даже на еду...
И тут, как часто бывает, протянула руку помощи подруга... Что бы мы делали в девяностые годы без таких вот рук, да и сами их подавали при малейшей возможности! Может быть за это и назвала г-жа Ельцина 90-е "святыми"?!
То есть подруга работала бухгалтером в держащейся на плаву фирме по продаже компьютеров, неплохо зарабатывала и, уйдя от мужа, нуждалась в съёмном жилье.
У Танечки появился стабильный доход от сдачи квартиры, а жить подруга предложила в её деревенском доме вместе с её же, т.е. подругиной, тётушкой Анной. Тётка в это осеннее время очень нуждалась в рабочей силе.
Танечка укатила в деревню без долгих размышлений... Стояла тихая золотая осень, от безделья страдать было некогда - Танечка очень пригодилась тётушке на уборке урожая.
Осень плавно перешла в уютную снежную зиму. В деревне было неголодно - припасы заготовленных с осени овощей, молоко, яйца.
Пенсионерка Танечка уверенно приближалась к полувековой отметке... В деревне открылась церковь. Татьяна помогала петь на клиросе - позволяла музыкальная подготовка в балетном училище.
На душе было тихо и легко. Много читала - навёрстывала упущенное за годы, отданные балету. Среди привезённых из Москвы книг оказались купленные когда-то учебники французского.
И тут не по необходимости, как в те времена, когда строила планы на Игоря, а просто так, для души, взялась за французский. Шутя играла роль уездной барышни пушкинских времён...
А уж когда съездила в Москву и купила аудиокурс, дело пошло совсем хорошо. Так, что когда следующей осенью пришлось вернуться в Москву, поскольку подруга переселилась к новому мужу, Танечка нашла себе работу в переводческой фирме.
Работы было много, оплата - более чем скромной, но Танечка не горевала - на жизнь хватало. Однажды подругин муж предложил подработку - сопровождение партнёра, приехавшего из Франции. Златых гор не обещал - француз прижимист, тратиться на лицензированного синхрониста в нерабочее время не хочет. Переводчик нужен ему только по вечерам - для прогулок по Москве.
Сумма оплаты, которую озвучил по телефону подругин муж, была побольше месячной Танечкиной зарплаты.
Француз Танечке понравился. Она ему тоже. Мужчина слегка за пятьдесят, элегантный, остроумный и неболтливый. Вдовец со взрослой дочерью. Порядочность и надёжность были его брендом.
В последний день визита Поля в Москву, когда дела были закончены и культурная программа завершилась, он попросил показать ему московский парк.
Приехали в любимый танечкин парк - тот, что возле её дома. Опять стояла тихая золотая осень. Проходившая мимо них молодая женщина с ребёнком в коляске вдруг остановилась. Она узнала Танечку.
Это была та самая девочка, маме которой Танечка посоветовала учить её танцам.
- Да, - рассказала она, - закончила хореографическое училище, танцевала фламенко, но вот - выбрала семью и родила дочь... Вы моя добрая фея! Годы, связанные с балетом - годы счастья и вдохновения!
Поль слушал очень внимательно и попросил перевести разговор...
Внимательно выслушал рассказ Танечки о её судьбе, очень подробно расспрашивал о деревне...
В аэропорту Поль, волнуясь, произнёс: "Я буду очень, очень ждать вас в Париже! Как только вернусь домой, я пришлю вам приглашение...Моя дочь покажет вам Париж! Она любит искусство и любит жизнь. Так же, как вы..."