Если сказать сразу и в двух словах – потому что он рисовал в стиле модерн, а тот выражал собою, если «в лоб», то бегство от индустриализации.
Он «По окончании Академии ездил за границу» (Википедия). Мог видеть вот такие ужасы капитализма.
Мог представлять, как скоро то же будет в России. И…
А если представить глубже, что выражало его «фэ» не «в лоб» – в силу вдохновения, т.е. под влиянием подсознательного идеала – то его живопись была бегством в принципиально недостижимое метафизическое иномирие (в пику тому свету христианства, которое к стыку XIX и XX веков настолько стало непривлекательным, что аж породило реакцию: новой силы веру в мистицизме Мережковского, Гиппиус и др.).
Не придирайтесь, что принципиально недостижимое и… бегство. Умение художника из подсознания дать, а восприемнику подсознанием принять образ иномирия уже порождает радость. Эстетическую.
Надо просто принять целесообразность для науки об искусстве понятия подсознательный идеал автора, заменяющий собою былую боговдохновлённость.
На границе XIX и XX веков в России ещё были сильны традиции передвижничества, а то служило народу. Плакало о его несчастьях. Живопись должна была выражать идеи. Идеи знаемые – освободительные. Что превращало искусство в прикладное из, надо прямо сказать, неприкладного, на статус которого были претензии. Но вместо выражения ЧЕГО-ТО, словами невыразимого (вместо выражения авторского подсознательного идеала), тончайшего (и потому скрытого и недопонятного), требовалось быть понятным и идейным.
У Дягилева это вызывало отвращение, и он организовал журнал «Мир искусства». В свою вступительную статью он оснастил репродукциями с картин и эскизов Васнецова. В том числе и таких, каких сегодня не найти в интернете.
«Отвергая настоящее и страшась будущего, идеологически (ментально) модерн обращается к прошлому… А прошлое как особый художественный материал очень многолико по своим стилистическим возможностям: это не только социальное прошлое (прошлые стили), это и прошлое дочеловеческое: животные, растения и минералы» (Александров. Стиль модерн. http://alexnn.trinitas.pro/files/2011/12/Stil-modern-ar-nuvo-4.pdf).
Вот что глубоко объясняет причину того, чтоВаснецов брал темой своего творчества и как (декоративно) творил.
Удалённость того, чем выражено (религиозной тематикой), от того, что выражено (иномирие антихристианское) определяет, в частности, меру художественности творца. Мало кому даже в голову придёт, что у Васнецова мог в подсознании быть подсознательный идеал антихристианского толка. Точно такая же история была с его современником Чеховым в литературе. От тоже устал от пронародной идейности, плюс народники потерпели сокрушительное поражение, плюс сам он болел чахоткой и умереть мог в любой день, но никто не осмеливался заподозрить, что скукой своих рассказов, доводя читателей до предзрыва, он выражал, куда его тянуло (взрыв понимался, что будет такой силы, что превратит Этот свет в иномирие). А в жизни он был очень большой благотворитель, литературу же его считали критическим реализмом. Расстояние от натуроподобия, свойственного реализму до метафизического иномирия огромно. Следовательно, и мера художественности – огромна.
То в действительности, что отвращало от себя и Чехова, и Васнецова было, по большому счёту, одним и тем же: скукой от стандартизации из-за промышленности, бездушности обрядов в религии, от порядка из-за политической реакции на теракты.
Представить себе, что можно ТАК отчаиваться от такого – обычным людям трудно. Поэтому ницшеанство – элитарное мировоззрение. Ницшеанство не понимало большинство.
Но шло время. Расстояние от того, чем выражено, до того, что выражено (иномирие) сокращалось.
Ницшеанство становилось всё более распространённым.
И я категорически не соглашаюсь с биографом Дягилева, когда он пишет:
«Грабарь был намного прогрессивнее Дягилева и Бенуа. К примеру, он не отрицал постимперссионизм» (Схейен. «Дягилев. «Русские сезоны» навсегда». М., 2012. С. 131-132).
Какой же прогресс в сокращении дистанции между выражаемым и выражающим? Этак можно дойти, что плакат назвать самым прогрессивным искусством, или перформанс, который вообще из искусства (условности) в жизнь ушёл.
9 сентября 2020 г.