- Бабушка! Смотри, какой красивый листик я нашел! – смешно картавя, Егорка неуклюже запрыгал на одной ножке ко мне, - На, это тебе такой букет!
- Спасибо, милый, - улыбнулась я, - Беги, собери еще листочки…
Егорка маленькими ручками обнял меня за шею и весело побежал по аллеям парка.
- Хороший у вас мальчонка, - рядом со мной на скамейку присела незнакомая, еще молодая женщина, - Внук?
- Да, - кивнула я и, сама не зная, почему, вдруг поделилась радостью, - Через месяц невестка внучку подарит! Она сейчас на сохранении лежит, а я, вот, вместо мамы…
- Завидую вам, - вздохнула незнакомка, - А я расплачиваюсь за грехи молодости. Если бы не была дурой, у меня тоже были бы дети и внуки.
- Что ж, мы все совершали в молодости ошибки, - мне был неприятен этот разговор, но женщине, видимо, не с кем было поделиться своей бедой.
- Возможно, - она задумалась, потом печально усмехнулась, - Но кому-то хватает мужества вовремя признать ошибки, а я испугалась трудностей. Вот, прихожу сюда иногда, смотрю на чужое счастье и грехи свои вспоминаю.
Женщина, не простившись, молча встала и побрела прочь. А я сидела и думала…
Ошибки молодости… У меня ведь тоже они были когда-то…
Еще на третьем курсе института я вышла замуж за Федора. Любила ли я его? Не знаю. Мне, девчонке из глубинки, тогда казалось, что этот городской парнишка – предел мечтаний. Когда я, потехи ради, однажды похвасталась маме, что за мной ухаживает самый красивый парень в институте, она сразу сказала – выходи за него!
- Вот еще! – фыркнула я, - Сначала диплом получу, а уж после о семье думать буду!
- Как знаешь, - мама равнодушно поджала губы, - Вот переманит какая-нибудь девица твоего кавалера, тогда локти себе кусать станешь. Хорошими женихами, Надющка, не разбрасываются.
Тогда я ее слова всерьез не восприняла, но к Федору начала присматриваться. Вроде, и неплохой он, и честный, и культурный. Вот, только робкий слишком и ухаживать совсем не умеет. Останемся с ним наедине, так слова от него не дождешься. А мне хотелось красивых ухаживаний, признаний нежных. Другие парни перед девчонками сизарями ходят, воркуют, на свидания приглашают.
- Знаешь, Феденька, - как-то не выдержала я, - Вот ты за мной тенью ходишь и все молчишь. Не понимаю я, что тебе от меня нужно?
- Выходи за меня замуж, - неожиданно прошептал Федор и мучительно покраснел.
- А я согласна! – мой истеричный смех застрял в горле, потому что Федор вдруг обнял меня и впервые поцеловал, и я, проваливаясь куда-то в сладкий омут, услышала очень тихое, словно вздох – «люблю».
Я ли шептала это слово, или мне его шептали теплые губы? Возможно, я потеряла голову потому, что это был первый поцелуй в моей жизни, и желанное слово я услышала впервые. Видимо, Федор испытывал то же самое, во всяком случае, ни о каких его прежних похождениях я не знала. Девчонки вообще за глаза называли его «телком», хоть и заглядывались – парень-то видный, с большим будущим, завидный жених!
И вот это сокровище стало только моим. Мы подали заявление в ЗАГС, но в наших отношениях мало что изменилось. Даже целовались мы редко, а уж слов о любви я больше ни разу не слышала. Даже потом, когда мы стали мужем и женой.
На свадьбу родители подарили нам квартиру. Не знаю, были ли мы счастливы в первый год? Во всяком случае, Федор точно был счастлив, он прямо сиял от счастья, пылинки с меня сдувал. Все подруги завидовали мне, а я потихоньку начала скучать…
Как-то осенью решили мы с Федей съездить в мою родную деревню. Собрали гостинцы, билеты купили, но за день до отъезда мужу неожиданно предложили командировку за границу. Конечно, отказываться от такой «оказии» было глупо, как-никак – Франция!
Вот я и подумала – это даже к лучшему, хоть отдохнем две недели друг от дружки, а то все время вместе, как попугайчики-неразлучники. И поехала я одна.
Почти полгода я не была дома, новостей собралось – за ночь не расскажешь. А тут еще подружки старые, бывшие друзья-одноклассники. Один из них – Пашка по прозвищу «Штирлиц» - когда-то был влюблен в меня безумно. Ничего серьезного между нами не было, просто дразнили нас «женихом и невестой», просто дали мы друг другу клятву когда-нибудь быть вместе. Я даже подумывала замуж за него выскочить, но поступила в институт, уехала, и забыла о нем. А Пашка сразу после моего отъезда куда-то в Сибирь укатил, потом, говорят, бизнесом занялся и разбогател.
И, надо же так случится, что буквально через день он тоже нагрянул в родную деревню.
Встретились мы у магазина, я сначала его даже не узнала – подкатил на крутом «авто», весь из себя модный, словно с обложки журнала.
- Ба! Кого я вижу! – удивленно прищурился Пашка и достал из кармана дорогие сигареты, руки у него странно задрожали, - Слышал, ты замуж вышла?
Так, болтая о пустяках, мы немного постояли, а потом Пашка предложил встретиться вечером. Я согласилась.
Десять дней мы с Пашей встречались тайком от всех. Десять безумных ночей мы провели с ним, скрываясь в заброшенном сарае на краю деревни. Мою голову дурманил запах сена, сквозь прорехи в крыше ослепительно сияли звезды, а я старалась не думать о скорой разлуке, о том, что у меня есть муж.
- Знаешь, Надька, - признался однажды Паша, - А я ведь так и не женился. Хотел сначала денег заработать, квартиру купить, чтобы не с пустыми руками к тебе вернуться.
- В жизни не всегда получается так, как нам хочется, - я отвернулась, быстро смахнула предательскую слезинку, - Когда-нибудь ты тоже встретишь хорошую девушку, полюбишь ее, а про меня забудешь. И это, наверно, правильно…
- Я завтра уезжаю, - Павел печально улыбнулся, - Если хочешь, мы могли бы уехать вместе. Ты же знаешь, мне никто не нужен, кроме тебя.
Сумасшествие сентября закончилось. И в эту последнюю ночь все запахи, звуки и слова ощущались острее, словно мы не могли надышаться, хотели запомнить каждый миг, каждую любимую черточку, каждое движение и вздох. А на рассвете, крепко прижав меня к груди, Павел ушел. Он шагнул в утренний туман молча, не оглядываясь, и сердце мое с гулким стоном провалилось в пустоту. Я не думала о Федоре, я не могла навсегда потерять Пашу, и ноги сами понесли меня следом за ним. Он секунду смотрел в мои глаза, его теплые ладони ожидающе задрожали на моих щеках, и вдруг он понял, что я согласна.
- Надежда, опомнись! – причитала бедная мама, когда я, ворвавшись, словно ураган, начала собирать вещи, - Ну, покрутила «шуры-муры», с кем не бывает! У тебя же муж!
- Не останавливай меня, мамочка, - обняла я ее на пороге, - Без Паши мне все равно жизни не будет, а Феде я потом все сама напишу. Не люблю я его, понимаешь? Не люблю…
Не помню, сколько мы проехали. Я молча сидела рядом с Пашей, смотрела на дорогу, на его руки, упрямо сжимающие руль. Счастье, которое еще недавно переполняло мое сердце, постепенно улетучивалось вместе с утренним туманом. Наверно, Паша что-то почувствовал, потому что вдруг остановил машину у обочины и посмотрел на меня тоскливыми глазами.
Я благодарна ему за это. Я навсегда запомнила его любовь и те десять дней в сентябре, которые он мне подарил. Прошло уже много лет, у нас с Федором взрослый сын и замечательный внук. Когда я смотрю на него, сладкая боль в сердце рассеивается, как утренний туман. Теперь я знаю, что любовь именно такая – не безумная, не многословная, а беззащитная и хрупкая. Как золотой кленовый листочек на ладони…
Муж и его пассия в обнимку… Ситуация когда хочется кричать…
Наглая великовозрастная невестка разбила мечты свекрови, а любимый сын встал на сторону жены
Постельные казусы. Могу ли я, хочу ли я…