Причины ухода.
Начинать свои «мемуары» стоит с самого конца. Во всяком случае, мне. Чтобы объяснить всем, кто будет читать следующие части, что в мире не всё легко и просто даже там, где кажется, что всё под контролем.
Сразу скажу: свою работу я очень любила.
Друзья говорили, что видят мой энтузиазм. В семье говорили, что видят огонь в глазах. Но многое оставалось за кадром.
Осень 2019 года была особенно сложной.
Я работала по 50-60 часов в неделю, 6 дней из 7.
В 7:20 я приезжала в школу. У меня был час, чтобы проверить какие-то работы, составить конспекты, выпить кофе. Затем начинались уроки. С моей нагрузкой в 25-27 часов выходило по 5-6 уроков в день. На переменах я старалась проверить работы, чтобы оставалось поменьше на утро. Примерно к 15-16 часам мне удавалось закончить в школе, если не было никаких дополнительных мероприятий. Я быстро обедала, и начинались мои индивидуальные занятия с учениками. Обычно до 18-19 часов. К 8 вечера я почти всегда была дома. До 12 было время на ужин, отдых и общение с мужем.
Сразу скажу, что мне было ради чего так надрываться. Зарплата моя скакала в районе 100 тысяч в месяц (в последний год), а ученики давали ещё несколько десятков сверху. То есть я знала, что мой труд окупается.
Работать в школе было проще, чем раньше. На уроках чаще всего была дисциплина, со многими детьми - вообще любовь. Среди учителей были те, с кем я почти дружила, и те, кто был совершенно ко мне равнодушен. То есть никаких интриг и козней (почти, но об этом позже).
Были сложные отношения с начальством, но я всё списывала на то, что не люблю компромиссы и подхалимство, а требовалось именно это. Но даже с начальством я постепенно училась ладить (а зря).
В общем, на первый взгляд моя жизнь была вполне сносной.
Первый жуткий звоночек прозвенел в октябре, когда у меня внезапно исчезло желание продолжать какую-либо социальную жизнь. Я избегала общения с друзьями всеми способами, оправдывая это дикой усталостью. Я не хотела ни видеться с ними, ни поддерживать связь. Но опять же - у меня было оправдание - работа.
Затем из нашей жизни с мужем ушла близость (тут читают и дети, поэтому буду держать себя в рамках приличий). Не так чтоб совсем, но...так люди в браке жить точно не должны. Я была постоянно уставшей, вечно на взводе и очень нервной. У меня никакого желания не возникало, а попытки меня соблазнить я воспринимала как прямое посягательство на мои святые минутки
отдыха.
Третьим этапом стало ещё большее отчуждение друг от друга. Мы часто ругались (инициатором всегда была я). Я почти не разговаривала с мужем по вечерам, а любимым занятием после работы стали 2-3 часа на диване перед телевизором. С бокалом вина. Да ладно, каким бокалом. Парой-тройкой бокалов вина. В какой-то момент я испугалась, что у меня разовьётся бытовой алкоголизм, попробовала перестать пить вино по вечерам и поняла, что без него меня вообще от нервов и утомления трясти начинает.
Тогда муж уже забил настоящую панику и начал уговаривать подумать об увольнении. Если честно, я и сама задумывалась об этом. Но мне не давала покоя мысль, что я классный руководитель 10 «А», который верит в меня, которому я обещала пройти весь путь до конца, который я отстаивала у завуча после ого класса. И поэтому мысленно я отодвигала момент увольнения на 1,5 года вперёд, точно зная, что после выпуска моего класса в школу я уже не вернусь.
Тут можно спросить, почему я не могла отказаться от дополнительной нагрузки в виде индивидуальных занятий. Но тут, увы, дело было в моём эго. Во-первых, индивидуальные занятия приносят больше денег, чем школа (в перспективе). Во-вторых, большинство учеников хотело со мной готовиться к сдаче ОГЭ и ЕГЭ, и да, я хотела увидеть результат своих трудов (с некоторыми учениками я работала уже 4ый год). Поэтому я была готова рассмотреть вариант с увольнением, но точно не с отказом от учеников.
Последним ударом стал декабрь. В декабре я начала плакать по утрам просто от мысли, что начался новый день. А несколько раз за чашкой утреннего кофе перед выходом я задумывалась о том, что попасть под машину и оказаться на больничном не самая худшая перспектива.
В те дни у меня впервые в жизни появились мысли о психологе, потому что я всерьёз испугалась за своё состояние.
Вино, слёзы по утрам и вечные ссоры с мужем стали моими главными спутниками на ноябрь-декабрь.
Я была хорошей актрисой. В школе о моём состоянии никто не догадывался. Ни коллеги, ни ученики. Если я на что-то жаловалась, то обычно слышала что-то вроде «всем тяжело, да, прорвёмся». Лишь одна коллега, с которой я на тот момент общалась теснее всего, пару раз замечала, что я в этом году в каком-то особенно подавленном состоянии, но я уверяла её, что всё в порядке. Заодно пыталась уверить в этом и саму себя.
Кроме физического и ментального состояния страдали и ещё некоторые сферы моей жизни. Например, амбиции.
Многие мои знакомые, ставшие учителями в других школах, говорили, что им легко выдали старшие классы.
В нашей школе такая система не работала. Объяснить это легко. В нашей школе всегда давали очень высокие премии за хорошие результаты ЕГЭ.
И поэтому в некоторых МО (методические объединения по предметам) существовала жёсткая иерархия. Самой жёсткой она была у словесников. Только два учителя «имели право» выпускать на ЕГЭ учеников. Эти два учителя работали в школе ещё с тех времён, когда я сама в ней училась.
После очередного успешного выпуска 9ого класса (в нашей школе параллель делилась на группы по уровню учащихся, и три года подряд мне приходилось выпускать самую последнюю группу, но при этом во всех выпусках у меня было не более двух троек за ОГЭ на класс) я решила попытать счастья и пошла к завучу с просьбой дать мне 10ый класс в следующем году. Реакция была ожидаемой, но от того не менее обидной.
- У тебя мало опыта.
- Я 4 года успешно работаю в 6-9 классах, знаю всю программу русского языка от и до. В 10-11-х классах новых тем нет, там только повторение того, чему их и так учила я сама.
- У тебя нет опыта работы с 10-11-м классом (логично, да?).
- Во-первых, его и не будет, если мне не будут давать эти классы. Во-вторых, я уже второй год готовлю к ЕГЭ индивидуально, знаю систему экзамена вдоль и поперёк.
- Индивидуально готовить - это не класс учить.
- Да, мне нужен опыт, но я уверена, что справлюсь.
- Ты сравниваешь себя с Х.Х.Ивановой и М.М.Петровой. Где ты и где они? У них 20 лет опыта!
В общем, суть диалога вы поняли. 10-ый класс мне вести не дали. И это было настоящим ударом. Возможно, этот диалог в июне был первым гвоздём в крышку гроба моей работы в школе. Потому что главное я услышала: «ты никто.
А самое забавное, что эти Иванова и Петрова (я их, кстати, уважаю обеих, они не виноваты в неадекватной позиции начальства) не выдавали какие-то особые результаты. У них не было поголовной сдачи ЕГЭ на 100 баллов (2-3 во всём выпуске за год). Да, они готовили хорошо. Но все, кто получал на ЕГЭ высокие баллы, занимались дополнительно. Кто-то - с ними же. Кто-то отдельно. И высокие баллы были заслугой работы репетитора и ученика, а не заслугой этих учителей как предметников. Я это знаю точно, потому что сама училась у обеих, у них же учились моя сестра и мой брат. Я от и до знаю их систему работы и, ни капли не умаляя их заслуг, точно знаю, что справилась бы не хуже.
Но тогда, в кабинете завуча, мне прямо сказали, что я «никто». Это был удар номер 1. Председатель моего МО (просто невероятная женщина, которую я до сих пор очень люблю) пыталась меня утешить, объясняя, что я ничего не потеряла, что выпускать 10-11 классы ужасно, и вообще, дескать, в нашей школе «опытным» считают после 10 лет качественной работы.
10 лет! То есть «уважение» как педагог я заслужу только в 31 год. И то, если всё будет хорошо. И это при том, что родители моих дополнительных учеников уважали меня уже сейчас, в 25 лет. Они рассказывали про меня друзьям, «занимали» очередь на год вперёд и соглашались на повышение цен за занятия. Так что первый вопрос, который стал преследовать меня постоянно: зачем работать там, где тебя не ценят?
К тому же, работа с 10-м классом была для меня важна не только ради эго. Но и потому, что это была как раз та параллель, с которой я работала с 6ого класса, с первого дня в школе. Это были мои дети, которых я знала уже 4 года. И которых я знала в разы лучше, чем Иванова с Петровой.
Я заранее могла предсказать, как работать с каждым из них, где будут трудности, что изучится легко. И я совершенно не могла понять, как завуч могла быть настолько предвзятой, что не хотела двигать вперёд амбициозного и жаждущего работы молодого специалиста.
После моего увольнения в свой адрес я услышала от неё несколько едких фраз. Что она чувствовала мою слабость, поэтому не давала мне 10-й класс, теперь понятно, что она была абсолютно права тогда. Но проблема в другом. Это простая психология. Надрываться ради дела, которым горишь, несложно. И я бы выдержала свою нагрузку, видя, как веду к результату своих же учеников. В конце концов, я бы согласилась на снижение нагрузки (мне его предложили, чтобы я не увольнялась). Но надрываться и умирать на работе, где ты не нужен как крутой специалист, - увольте, это всего-навсего отсутствие любви к себе, но никак не профессионализм.
Ещё один «удар» от завуча получила в сентябре. Я пришла с просьбой направить меня на учёбу экспертов ЕГЭ по русскому языку. Учёбу можно было пройти и самой (что я сделала уже после увольнения), а вот стать действующим экспертом можно только по направлению от школы или вуза, где преподаёшь. В учёбе мне было отказано. И всё с тем же посылом.
- Никто из словесников у нас не проходил эту учёбу!
- Так я стану первой.
- Опять лезешь вперёд Ивановой и Петровой? Если уж они за это не берутся, то куда тебе? Вот будет опыт, тогда отправим.
- Так вы не даёте получить опыт!
- Потому что мало опыта!
Ну, собственно, и вся суть очередного диалога. Вот тогда я выходила из кабинета уже практически в слезах.
Я всю жизнь привыкла быть в первых рядах. В школе я училась очень хорошо, учителя меня обожали. В 11м классе я выиграла три подряд олимпиады Ломоносова и поступила в МГУ на бюджет с одним из самых больших количеством баллов на курсе
В университете учиться мне было легко, я не особо напрягалась. У меня не было никаких верениц собеседований на работу с отказами. В одной школе меня были готовы брать на следующей же неделе (я отказалась сама, потому что на метро надо было ехать минут 30), а потом сразу же приняли в собственную школу. И, честно говоря, я привыкла быть той, кого ценят и уважают.
А тут меня за три месяца дважды втоптали в грязь.
Когда потом коллеги пытались утешить меня словами, что «10 лет опыта - тебя заметят, потерпи», мне становилось смешно и обидно за них. Уважение должно зависеть от качества работы, а не от количества лет. И я точно знала, что работаю в разы качественней многих своих коллег.
Это не пустое бахвальство, это выводы из результатов детей и отзывов родителей. Так что уже к октябрю у меня стали прорастать росточки сомнения, которые превратились в огромные «деревья на фоне психологического срыва позже.
Школа - это то, что втаптывает в грязь твою самооценку. Во всяком случае, моя школа. Когда я училась в ней сама, я видела, как многие учителя делают это с другими детьми (меня не трогали - я была активной олимпиадницей и вообще умницей). Когда я стала учителем, видела, как это делают и с моими коллегами (и со мной).
Важным мотиватором стала моя подруга. Мы встречались с ней в субботу на кофе (перед моими субботними занятиями). Она ни дня не работала в школе, но работала частным образом учителем английского. Она сама составляла себе график, высыпалась, успевала ходить на спорт, видеться с людьми, была всегда полна энергии и любви к жизни. И это указало мне один из вариантов пути. Я хотела последовать её примеру, но всё время откладывала. В середине декабря я поняла, что больше моей жизнью жить нельзя. Надо что-то менять.
И я выбрала увольнение.
28 декабря я написала заявление на увольнение. 17 января был мой последний рабочий день. Что касается даты увольнения, то там было много нарушений со стороны отдела кадров (об этом тоже позже), но мне по деньгам выплатили очень неплохие суммы, поэтому я была настроена абсолютно доброжелательно.
Последняя неделя перед уходом была действительно очень тяжёлой. В моральном плане. На меня давило всё. И все.
6-7 классы ныли, обнимали, плакали. Я не могла сдержать слёз вместе с ними. Хотя как раз они быстрее всего меня и забыли (это нормально для детей в 10-12 лет).
8 класс завалил подарками, мы делали бесконечные фото «на память». С ними прощаться было гораздо сложнее - мы знали друг друга 2,5 года и прошли очень непростые периоды вместе.
Проще всего было прощаться с 9 классом, потому что они достались мне после увольнения коллеги в сентябре, то есть мы знали друг друга 3 месяца. Хотя 9 класс, где я вела литературу, успел мне очень полюбиться. Мне было действительно сложно прощаться с ними, и я до сих пор вспоминаю некоторых ребят.
«Давили» и коллеги. Во-первых, все как один поддержали меня с уходом. Некоторые говорили, что я сделала то, на что у них не хватало смелости. Некоторые просили через год рассказать, каково это - быть в свободном полёте, чтобы они могли решиться пойти по моим стопам.
Некоторые просто говорили, что будут скучать. Я принципиально ни с кем не прощалась официально, так как собиралась часто в школу забегать (до самоизоляции я так и делала).
Но самым сложным оказались беседы с начальством. За последние две недели у меня состоялось по 2-3 разговора на 1,5-2 часа с двумя разными завучами.
Один (честно говоря, один из лучших преподавателей в нашей школе вообще, я его обожала и как ученица, и как коллега) сожалел, что я ухожу, так как видел во мне очень перспективного учителя. Он не пытался меня уговорить остаться, мы больше беседовали о жизни, о её устройстве.
Второй завуч (главный в нашей школе и причина ухода для многих моих коллег) давил на мою совесть, на мою ответственность и на мою...неопытность. Её главный посыл был в том, что без школы я ничего собой не представляю.
Честно, когда началась самоизоляция и школы перевели на ДО, я не могла сдержать злорадства, когда слышала, что именно она плоховато справляется со своими обязанностями учителя на дистанционке.
Тяжелой была и беседа с родительским комитетом моего класса. Это был телефонный разговор почти на час, после которого я рыдала еще минут 40. Меня уговаривали вернуться, рассказывали, как меня любят и ценят, как я важна для класса.
Именно этот разговор чуть не убедил меня забрать заявление на увольнение, но муж всё же уговорил остаться при своём решении. Сейчас, спустя полгода, я снова и снова каждый день понимаю, что для моего здоровья, моей семьи и меня самой это было лучшее решение.
Эту книгу я посвящаю своему 10«А» (уже 11ому). С ними связаны лучшие воспоминания о работе в школе. И они всегда перевешивали весь негатив. Я искренне переживаю, что «сломалась» до их выпуска, но, как показывает моя жизнь сейчас, это было правильно и честно по отношению ко мне самой. Поэтому я ни о чём не жалею и очень надеюсь, что однажды мой «пример» поможет кому-то из них принять верное решение: бросить не тот вуз, уволиться с нелюбимой работы, расстаться с ненужным человеком.
Следующие главы будут посвящены всему подряд. Я очень хочу осветить в этих воспоминаниях и лучшее, и худшее, что есть в современной школе. Ученикам это поможет лучше понимать своих учителей. Родителям поможет понять своих детей. А коллегам, возможно, будет просто интересно почитать о своей жизни со стороны.
Все имена вымышлены. Все истории реальны. Все совпадения случайны.