Давайте вообразим, что есть семья, в которой ребёнку плохо.
К примеру, мама и папа постоянно конфликтуют - яростно, жестоко, а ребёнок в полном ужасе сидит в своей комнате и боится дышать. Боится за обоих.
А сказать о своём страхе он не может - ему запретили. Взрослые ведь знают что делают. Они сами во всём разберутся, а яйца курицу не учат. Дело яиц - получать пятёрки в школе и помалкивать.
Или, допустим, отцу нравится показывать, кто главный. И делает он это десятком способов - то при друзьях что-нибудь сказанёт такое, что хоть из дому больше не выходи, то выключит телевизор на самом интересном месте, бросив "иди помоги матери" (а матери в этот момент никакая помощь и не нужна), или отнимет только что подаренный телефон со словами "ну и что ты мне за это сделаешь?". Но стоит ребёнку выразить своё недовольство, как в ответ звучит угрожающее "вякни мне ещё, щенок".
И так примерно из года в год.
Гнев, страх, обида, отчаяние копятся, складируются и однажды заполняют всё отведённое для них пространство. Больше места нет. Надо куда -то их девать. Но куда?
Куда, если они нелегитимны? Если о них нельзя говорить и нельзя их показывать?
Тогда на помощь приходит болезнь.
С дикой температурой, с непереносимой болью, с такими симптомами, что врачи, видавшие всякое, разводят руками. Буквально на ровном месте и в самый неподходящий момент - на праздник или в отпуске. Ну как можно такое учудить?
Можно, если страдание - единственный способ показать, как тебе плохо. Оборотная сторона гнева, мольба о помощи. Почти как письмо в бутылке, написанное с необитаемого острова, которое, может, и найдут, но, скорее всего, выбросят непрочитанным.