Честно. Я думала раньше, что сын вырастет, обучится профессии и моя жизнь будет ровной и прекрасной, ибо закончится кризис подросткового возраста, как самый сложный для ребенка и родителей. Сын будет себя обеспечивать, сам за себя нести ответственность и все в своей жизни делать сам... И тут я выдохну.
Ан нет. Сложность пришла откуда не ждали. Для меня оказалось сложно прожить период, когда сын становится взрослым. Так хочется еще немножечко продлить его подростковость... Это желание похожее на то, как в последние дни августа очень хочется продлить лето, с его последним теплом, нежным, тонким и чтоб не наступала осень.
Хочется спрашивать его о жизни, о том, что он сделал днем, хочется по привычке сказать, какие продукты купить домой, хочется очень обыденных историй для “краешка лета его детства” И ловлю себя на том, что почти делаю такие действия и ставлю их на паузу.
Ведь если денег у сына не стало, то он может их заработать. Но мне проще просто переслать на телефон (чтоб была связь, интернет), на транспортную карту (чтоб мог ездить), да просто на карту (чтоб поел хотя бы), чем отказать в пересылке денег. И это моя сложность, а не его.
Хотя и ему проще просто получить от меня деньги, вместо того, чтобы заработать их.
И моя рука чуть дрогнет в сторону телефона, чтобы включить банковское приложение.
Ведь вдруг ему нужен мой совет, вдруг он не знает как искать информацию в интернете. Вдруг он попадет в плохую компанию. Вдруг. Вдруг...
Тут я вспоминаю, что мой платеж, совет, ссылка в интернете выключит в нем необходимость самому заработать деньги, добыть информацию, принять важное решение. По сути я лишу его возможности испытать гордость за себя “Я сделал...” в его уже взрослой жизни.
Любому человеку важно испытывать за себя гордость, за то, что сам смог сделать, почувствовать границы того, что сам может контролировать.
На психологической конференции я познакомилась с Арнхильд Лаувенг, которая с 17 до 26 лет страдала от шизофрении. В настоящее время она выздоровела, окончила университет и стала практикующим клиническим психологом. В российской практике шизофрения считается неизлечимой болезнью психики. А Арнхильд здорова.
Как говорила Арнхильд на конференции, и пишет в книгах, она нашла отправную точку выздоровления в том, что она могла делать сама, в том, что она начала испытывать гордость за пользу, которую она приносила своим трудом. И неважно насколько было маленьким труд с чужой точки зрения. Именно в своих маленьких делах человек чувствует свою силу и свою уверенность.
И я убираю руку с телефона.
