Бородинское сражение ассоциируется со стройными рядами пехоты в киверах, отважными артиллеристами и кавалерией во всей красе. Но редко вспоминаются ратники русского ополчения, также принимавшие участие в битве. Данные об их численности противоречивы. По разным оценкам можно говорить о 10000-25000 ратников, в основном из Московского и Смоленского ополчений. «23-го пришло из Москвы 12000 Московского ополчения графа Маркова. На этом войске были две коренных принадлежности: борода и серый кафтан и третья — крест на шапке… С офицерами пришли русские кибитки, повозки, роспуски с колокольчиками, заводные лошади, крепостные слуги. В другое время можно было бы подумать, что это помещики, съехавшиеся дружною толпою, с конюхами и заезжачими, в отъезжее поле на дальнее полеванье. Вместо знамени над рядами ополчения реяли хоругви. На многих повозках пристегнуты были дедовские складни с изображением святых на меди и финифти».
Все ополченцы активно помогали в земляных работах – возведении редутов, флешей и рытье окоп. Так, Шевардинский редут, батарея Раевского, Багратионовы флеши создавались при их активнейшем участии. В основном ополченцы стояли в «третьей линии», исполняя роль «последнего резерва», но в самом бою активного участия не принимали. Тем не менее, они очень помогали с тыловыми работами – возводили новый рубеж укреплений на случай, если армии придется отступить. Что более важно – спасали жизни русских солдат регулярной армии – они, по сути, выполняли функции военных санитаров, вынося с поля боя тела раненых.
Тем не менее около 10000 московских и смоленских ополченцев «понюхали пороха». Они вместе с частями регулярной армии, прикрывавшими Старую Смоленскую дорогу. В один из переломных моментов сражения, когда армия Наполеона выбила русских солдат с позиций на Утицком Кургане, ополчение отправили в контратаку. У ополченцев были очень серьезные соратники – лейб-гренадерский и Павловский полки. Шестой полк московского ополчения во главе с генералом Лопухиным проявил себя, приняв участие в контратаке на недавно занятые врагом позиции, позже и седьмой полк генерал-майора Арсеньева «оказал примерное мужество, находясь среди самого сильного огня и, презирая опасность, везде побеждал неприятеля», - как писал сам Кутузов. Несмотря на недостаток выучки регулярных частей ратники ополчения покрыли себя славой. Как правило, они бросались в рукопашную атаку, так как не все были вооружены огнестрельным оружием. Многие бились импровизированными пиками, сделанными из кос и топорами.
Что интересно, вид и отчаянная храбрость этих воинов вызывал ужас наполеоновских солдат, перед лицом которых пропагандистские мифы о «скифах» и «азиатах» обретали плоть. Вот что вспоминает французский офицер Винтруни: «Вдруг высокий лес ожил и завыл бурею. Семь тысяч русских бород высыпало из засады. С страшным криком с самодельными пиками, с домашними топорами они кидаются на неприятеля, как в чащу леса, и рубят людей, как дрова».
Наполеон не имел данных о том, что за части стоят в третьей линии русской армии, это было одной из причин, почему он так и не рискнул бросить «старую гвардию в огонь». Таким вот образом проявил себя «русский мужик» на Бородинском Поле. Но, на самом деле, среди ополчения было немало дворян не служивших в армии, отставных офицеров и помещиков со своими крестьянами. Все они вливались в ряды ополченцев. Среди них был и знаменитый поэт В.А. Жуковский, участвовавший в Бородинском сражении.
Филипп Митлянский