"Никто не придет и ничего не будет!" - с этой мыслью Петрович запахнул сердито пальто и вышел из подъезда.
Сегодня был его день рождения. Он уже и забыл, какой по счету. Но точно, что последний из тех, когда он один будет его праздновать. Он каждый раз ждал чуда, но чудо почему-то не свершалось. Даже кот Васька, наглая морда, с утра поцарапал, пока Петрович, пытаясь проснуться, плелся на кухню. Ох, и повезло же это полосатому недоразумению шмыгнуть через окно на улицу, а то бы летел до самой окраины от пинка под хвост.
Петрович остановился. Что-то не сходилось. "Какой кот? У меня отродясь не было кошек. Только в детстве!". Круто развернувшись, Петрович, перепрыгивая через ступеньку забежал на свой второй этаж. Судорожно хлопая себя по карманам он только с третьей попытки нашел ключи. Два поворота и квартира...
Квартира была и его и не его. Исчезли серые обои, исчезла эта дурацкая лампочка. Дома стало светло. Дома стало тепло.
Не снимая обуви Петрович прошел на кухню. Никаких грязных тарелок, никакого склада доширака и слипшихся пельменей. Кинулся к балкону: там, где раньше стоял старый велосипед, стояла пара новеньких, с карбоновой рамой и великолепным обвесом.
Везде, по всем комнатам Петрович находил только красоту, чистоту и уют. Но не находил самого главного и самой главной. Внезапно зазвенел звонок. Ярко, жизненно, сочно. Петрович бросился к двери, раскидывая стулья, стола. Он боялся не успеть, он боялся опоздать. Под ногами мелькнула полосатая тень, заставив споткнуться и Петрович падая, вновь увидел Ваську, что так запомнился моментом пробуждения.
А дальше была темнота. Соседи два дня не видели Петровича во дворе, куда он обычно каждый вечер выбирался, чтобы поругаться с кем-либо или напиться с местными мужиками. На третий день баба Маша, что сидела у подъезда рассказывала соседкам, что Петрович с утра вышел, какой-то странный. В рубашке, в брюках. И с чемоданом в руках. На вопрос, куда же он собрался в такую рань, тот только улыбнулся и ответил: "За счастьем, баб Маш!"