Ситуация с советскими военнопленными впервые привлекла внимание высших чинов Рейха только в октябре 1941-го года, когда окончательно стало ясно, что получить людские ресурсы за счёт высвобождения войск не только невозможно, но и сами войска уже исчерпали внутренние людские ресурсы и требуют пополнений, в том числе, за счёт промышленных рабочих.
К этому моменту ситуация с пленными в прифронтовой зоне сложилась катастрофическая, причём это влияло уже и на боеспособность армии, поскольку не хватало средств даже для содержания тех пленных, что работали в лагерях в интересах войск.
Пленных из окружений октября-ноября 1941-го года (до 850 тыс чел) снабжать оказалось нечем, хотя, возвращаясь к предыдущим статьям, ситуация не была неожиданной.
По-прежнему, главную роль играло принципиальное нежелание ущемлять интересы войск или тыла.
Так, дополнительно выделив в интересах 24-й пехотной дивизии Вермахта, которая в конце сентября 1941-го года была определена для проведения эвакуации пленных из нескольких пунктов сбора на территории оккупированной УССР (около 200 тыс человек), автотранспорт общим тоннажем в 60-т тонн, для снабжения и эвакуации пленных. Штаб генерал-квартирмейстера изъял этот транспорт в интересах армии, оставив дивизии только имеющийся собственный, вынуждая выводить пленных пешком.
Что происходило в пеших колоннах:
Ханс Киллиан "В тени побед. Немецкий хирург на Восточном фронте 1941-1943"
Обратный путь можно различить с большим трудом. Справа и слева на обочинах дороги каждую секунду на глаза попадаются обнаженные тела мертвых русских, исхудавшие, с торчащими ребрами. Некоторые лежат прямо поперек дороги. Теперь до нас смутно начинает доходить, что произошло, когда пленные русские все вместе бросились на того, кто покачнулся и упал. Они набросились на полумертвого, сорвали с него одежду и затем просто оставили его на дороге. Чем крепче в России холода, тем чаще происходят подобные вещи. В человеке просыпается животное, зверь. Homo homini lupus est!
Запись от 21 сентября 1941-го года.
Немецкий хирург видел в колоннах пленных то, что ожидал увидеть, и в тылу, и на фронте нацистская пропаганда ничем не отличалась, но фотографии сохранили и другие примеры:
Колонны пленных ещё находившихся в нормальном состоянии выглядели совсем иначе:
В пересыльных лагерях обстановка была немногим лучше. Кристиан Штрайт приводит примеры из доклада 22 ноября 1941-го года по итогам инспекции лагерей одного из округов:
Жестокое обращение с военнопленными к концу осени было нормой, что проявлялось и в ходе их эвакуации:
13-го ноября 1941-го года генерал-квартирмейстер Вагнер подвёл итог статистике лагерей в его ведомстве:
Зима 1941-го года.
7 ноября 1941-го года прошло совещание под председательством рейхсмаршала Геринга "об использовании труда советских военнопленных", на котором впервые было официально объявлено, что выживание и трудоспособность пленных имеют значение для экономики Германии.
По итогам совещания, было принято решение об увеличении рационов (см таблицу по ссылке) для военнопленных, одновременно с этим в рационы был введён особый хлеб, который в дальнейшем будут называть "русский*",
- хлеб "русский": 50% ржаной муки, 20% отходов сахарной свёклы, 20% целлюлозной муки, 10% соломенной муки или листьев.
кроме того, рекомендовалось стремится к самообеспечению содержания пленных в лагерях, например, за счёт дохлых лошадей или даже собак/кошек.
Практическая реализация этих планов началась 26-го ноября 1941-го года, с проведения сортировки пленных на категории:
- полностью работоспособные
- неработоспособные, которые, потенциально, могут восстановиться
- неработоспособные, от которых не ожидалось восстановления
В случае второй категории врачи, проводящие сортировку, должны были выявлять случаи, когда имелась потребность (с учётом потенциальной пользы) применять меры, вплоть до постельного режима.
- Как нам известно "постфактум", применение этих мер не дало того результата, на который рассчитывал Геринг, но положение пленных хоть немного улучшилось.
Ответственность, как и расходы на содержание, части пленных из второй категории переложили на промышленников и землевладельцев, которым они передавались как "рабочие*", с предписанием не перегружать их работой на период восстановления. Впрочем, никаких санкций за нарушение условий содержания не предусматривалось, а по восстановлении работоспособности "рабочего" могли передавать из одного "владения" в другое (как правило, из сельского хозяйства в промышленность).
- что, скорее всего, и послужило причиной неверного определения числа "восточных рабочих", а затем и уровня смертности среди них, в расчётах комиссии Кривошеева
Уже в декабре многие промышленные предприятия жаловались, что не получают достаточно продуктов для снабжения пленных:
помимо нехватки продуктов руководители предприятий столкнулись и с идейными нацистами*, которые препятствовали поиску средств для содержания пленных силами самих предприятий.
- Надзор за содержанием пленных на предприятиях осуществляло ведомство Геринга - "управление по четырёхлетнему плану", несмотря на скромное название, оно было даже более влиятельно, чем советский Госплан, поскольку, фактически, было правительственным советом по промышленности, объединявшим несколько министерств.
Стационарные лагеря на территории Германии зимой 1941-1942-го года выглядели подобным образом:
Хотя по итогам совещания "об использовании труда советских военнопленных" и было принято решение об улучшении содержания пленных, но в жизнь они воплощались крайне медленно.
Только две недели спустя (21-го ноября 1941-го) было решено выделить комплекты строительных материалов для лагерей военнопленных из расчёта на постройку 20 бараков на 150 человек с нарами или 300 человек на полу, в лагерях построенных в расчёте на 20-30 тысяч человек (фактически, могло быть и больше) в них должны были получать места только те пленные, от которых в будущем ожидалось восстановление работоспособности. В марте 1942-го года комплекты для сборки бараков всё ещё не были переданы в полном объёме.
Начавшаяся в конце осени эпидемия тифа распространилась во всех лагерях военнопленных, включая территорию Германии. Военные с эпидемией справится сумели только летом следующего года. Органы СС и СД, айнзац-команды которых работали в лагерях военнопленных, предлагали просто уничтожать заболевших, что и было сделано в некоторых лагерях.
Ещё раз о Женевской Конвенции, стоит вспомнить, подводя итоги статьи.
Читая мемуары Ханса Киллиана, которого как специалиста командировали к разным госпиталям в прифронтовой зоне, я обратил внимание, что из десятков только описанных им операций, с ранеными русскими военнопленными хирург имел дело всего лишь дважды на протяжении 1941-го года, причём первым случаем была медсестра или санитарка из медсанбата, то есть, отнюдь не случайный раненый, а во втором он встретился с нежеланием местных врачей сначала допускать его к больному, а затем и оперировать его, в качестве ассистентов Киллиана.
Советский Союз не ратифицировал основную часть Женевской Конвенции, но ратифицировал отдельный договор об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 27-го июля 1929-го года.
Конечно, странно было бы на фоне всего вышеописанного ожидать, что раненых советских военнопленных станут лечить в госпиталях, но в контексте повторяющихся утверждений о том, что Женевская Конвенция или Международный Красный Крест были способны изменить ситуацию с содержанием военнопленных странами фашистского блока - это ещё один наглядный пример, как и молчаливо проигнорированная, без упоминаний в документах и приказах Вермахта, Гаагская Конвенция 1907-го года.
Уже с началом войны 1-го июля 1941-го года Советский Союз принял "положение о военнопленных", которое дублировало основные положения Женевской Конвенции и проинформировал об этом правительство Швеции и МКК, в ноте от 17-го июля предложил Германии, на условиях взаимности, полностью соблюдать Женевскую Конвенцию.
И на эту ноту, и на инициативы МКК были получены отказы. Сегодня, зная о том, что ещё до войны в Германии было принято решение игнорировать положения и Гаагской, и Женевской Конвенций в этом нет ничего удивительного, врядли инспекторы Красного Креста, посетив лагерь Вицендорф в районе Ганновера (на фото выше), нашли бы содержание там пленных удовлетворяющим условиям Конвенции.
МКК пытался действовать напрямую, в обход правительства Германии, договариваясь с военными, и даже добился в этом отношении некоторых успехов: летом 1941-го сотрудники МКК успели проинспектировать несколько лагерей военнопленных в СССР и были составлены первые списки военнопленных. Эта инициатива была прекращена, по факту, советской стороной; когда стало известно о "приказе о комиссарах", да и о масштабе зверств и уничтожения людей на оккупированных территориях, в целом, обмениваться списками пленных было бы просто опасно для их жизней.