В онлайн-кинотеатре Okko — и впервые на русском! — появились значимые скетч-шоу последних лет, «Ки и Пил» и «Внутри Эми Шумер». Настала пора кинокритику и блогеру Okko Егору Беликову разобраться, в чем суть этого жанра, какие в нем есть примечательные произведения и зачем вообще его изучать. 16+
Жанр скетч-шоу настолько прост, что кажется, будто ничего выдающегося в этих призрачных рамках не родить. Искусство всегда вырастает в ограничениях, здесь же их словно нет вовсе, и авторы в таких условиях обычно вязнут в однообразии и самоцензуре. Итак, скетч-шоу — это просто набор сценок, чаще всего — комического толка, они, собственно, и называются скетчи. В одной серии — сразу много историй, чтобы можно было подключаться с любого места. Кстати, сами комики, которые снимают в этом жанре, проводят границу между непосредственно скетчами и так называемыми skits, и к монашеским скитам это отношения не имеет.
Если скетч для англоязычных авторов — это полноценная сюжетная зарисовка, которая исследует некоего героя, ситуацию или просто некий концепт в самом широком смысле слова, то skit — просто экранизированная короткая шутка. «Скиты», или «биты» (bits), в большинстве своем составляют собой многие известные всем российские скетч-шоу, например, «6 кадров», «Ералаш», советский киножурнал «Фитиль» иже с ними.
Скетч-шоу плотно укоренено в традицию американского и британского телевидения. Там уже выяснили, что жанр не настолько примитивен, как может показаться. Он легко адаптируется, скажем, для анимации, в том числе для детской аудитории (см. «Улицу Сезам», которая, кстати, скоро вернется в эфир) и иногда служит сатирическим целям (как в случае пародийного сериала Mad, основанного на публикациях одноименного известного журнала), а также при желании авторов легко развивается до чего-то большего. Классика жанра — легендарный «Монти Пайтон», выросший в настоящий национальный британский феномен, породивший несколько полных метров («Монти Пайтон и священный Грааль», «Жизнь Брайана по Монти Пайтону», «Смысл жизни по Монти Пайтону») и запустивший режиссерские карьеры некоторых членов труппы — Терри Джонса («Все могу») и самого Терри Гиллиама («12 обезьян», «Бразилия», «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», «Король-рыбак»). Сегодня под фирменным британским юмором понимают примерно то, что сформулировали и воплотила в жизнь труппа «Монти Пайтона» — сюрреалистичные, парадоксальные, себе на уме шутки, из которых неясно до конца, шутки ли это вообще.
Сегодня свое скетч-шоу чаще всего воспринимается авторами не как самоцель, а как промежуточный этап, трамплин к чему-то большему — полнометражному кино, стендап-сцене и так далее. Хотя, очевидно, жанр недооценен. По факту это не более и не менее, чем набор коротких метров, которые вполне могут быть объединены по смыслу и духу, рассказывать что-то свое по отдельности и в общности.
Скажем, шведский грустный гений Рой Андерссон явным образом ориентируется на этот жанр, когда снимает свои фильмы про обрыдлую обыденность, преисполненные при этом высочайшей художественности. Андерссон вышел из рекламы, снял сотни роликов (которые сами по себе — те же скетчи, если задуматься), выигрывал за них «Каннских львов», но подлинного величия достиг, когда начал делать полные метры, состоящие из нескольких десятков коротких зарисовок. Иногда комических, иногда предельно тоскливых, а иногда смешных, но не нарочно, будто бы без намерения повеселить. Сюжеты этих сцен часто одиночные, а изредка одна линия продолжается в нескольких частях — налицо классический паттерн скетч-шоу. Все они объединяются некой, часто не вполне четко описываемой словами, мыслью.
Фильм «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии» («Золотой лев» Венецианского фестиваля), скажем, был о чем-то таком, что в каждой своей фразе пытается выразить та же Рената Литвинова: «Как страшно жить!» Постоянные герои там — два пожилых неудачника-коммивояжера, которые с неизменно трагичными выражениями лиц пытаются впарить очередному не-потребителю дурацкие товары из магазина с приколами — подушку-пердушку или пластиковую вампирскую челюсть. Из обрамляющих этот важный, хоть и не центральный, сюжет скетчей можно сделать только один вывод — жизнь не стоит ни гроша, это просто грустное странствие через невзгоды, и впереди ждет бестолковая смерть, главная из них.
С другой стороны, новейшая картина Андерссона «О бесконечности» все же находит в бытии, о котором размышлял в предыдущей части сидящий на ветке голубь, хоть какой-то смысл. Это предсказуемо любовь, которая иногда выражается и в искусстве (важный мотив — летящие над городом влюбленные, как на известной картине Марка Шагала), и в бытовом алкоголизме (следует преисполненная счастья сценка, когда под рождество в пивнухе опухший пьянчужка исступленно повторяет, что ему все-все-все нравится), и в каких-то совсем бытовых мелочах (юноша загляделся на уличное растение в кадке, которое напомнило ему женскую фигуру).
Словом, жанр антологии авторских короткометражек куда доступнее для многих режиссеров, не обладающих большим бюджетом, и позволяет выразить сложную невербализируемую мысль даже получше, чем многие полные метры. Здесь принцип такой же, как в журналистских текстах: иногда из твиттер-треда, то есть серии твитов, понятно больше, чем из обстоятельного лонгрида. Легко можно вспомнить еще несколько таких картин, причем на очень разные темы: «Дикие истории» (2014), «Кошачий глаз» (1985), «Секреты секса и любви», российские «Рассказы», «Про Любовь» и «Небесные жены луговых мари», от неоклассиков — «Ночь на Земле» Джармуша и «Баллада Бастера Скраггса» братьев Коэн. В целом концептуальный авторский альманах неотличим от скетч-шоу, упакованного в полный метр, и поэтому жаль, что жанра часто чураются большие авторы.
Впрочем, и в исконном, то есть телевизионном виде иногда бывают вполне себе инновации и открытия. Скажем, основной толчок карьере одной из самых популярных комикесс в мире Эми Шумер (сегодня известна по главным ролям в фильмах «Девушка без комплексов» и «Красотка на всю голову») дало ее мультиформатное шоу с незатейливым вроде бы названием «Внутри Эми Шумер». Это не совсем лобовая комедия, а скорее такая городская элегия о жизни сексуально активной девушки в Нью-Йорке, которая постоянно попадает в неловкие ситуации — иногда в жизни, иногда в своей голове. По стилю больше похоже на американскую сериальную классику XXI века — «Умерь свой энтузиазм», вместе с «Внутри Эми Шумер» они входят в поджанр, который по-английски называется cringe comedy, то есть комедия постыдного, комедия смущения.
Сами скетчи дополнены записями опросов людей на улицах, которые обычно используются тележурналистами, чтобы высмеять глупость или косность общественного бессознательного, но Шумер обходится с этими уличными свидетельствами довольно уважительно, часто выводя из них некие мысли, которые потом продолжает в постановочных эпизодах. Таким образом, случайные прохожие сами становятся протагонистами снятых о них документальных скетчей. Довольно гуманистичный подход — подарить своим невольным героям две минуты экранной славы.
Другой пример скетч-шоу, которое при всем желании не назовешь поверхностным и простым, — «Ки и Пил». Кигэн-Майкл Ки и Джордан Пил создали вроде бы традиционное произведение в нескольких сезонах — в каждой из серий разбирали некий социальный порок в нескольких сценках, где играли главные роли. Но, что важно, часто они касались таких тем, которые показывали общую и вечную разобщенность американского общества в вопросах, касающихся расы. Им обоим и карты в руки — Ки и Пил метисы из наполовину черных, наполовину белых семей. Соответственно, и скетчи у них получались вечно актуальные. Ключевым из них кажется тот, где Пил играл Барака Обаму, на тот момент еще президента США, а Ки — его вечно эксцентричного переводчика. Сегодня, когда все зумерское, левое и демократически настроенное американское население жутко скучает по обамовским временам, а самого Барака почитает едва ли не за святого, кажется, что именно в «Ки и Пиле» начали создавать образ самого человечного президента всех времен.
Подытоживая вышесказанное: скетч-шоу — вовсе не обязательно дешевый телеконтент, что ставят в расписание, чтобы забить эфир чем-то незатейливым, простым и гипотетически забавным для усталого зрителя. При помощи этого фрагментированного жанра можно выражать сложные мысли и формировать культурный контекст.
Комедиям часто отказывают в праве на глубину, а уж скетч-шоу и подавно, но это лишь досадный зрительский стереотип, от которого настала пора отказаться.