Ну, что же, я пожалуй начну. Но, прежде чем начать, я хочу сделать оговорку:
«Данное произведение не является пропагандой наркотиков и алкоголя. Произведение является художественной литературой, а все герои и ситуации вымышлены. Данное произведение создано с целью предотвращения распространения и употребления психоактивных веществ».
«DR☠️GS, DRUNK, REDEMPTION»
Начало этой истории окутано туманом прошлого, все, что происходило, происходит и произойдёт, не вместить на белый лист бумаги. Да, и надо ли? Но, некоторые подробности, которые грозят стать сплетнями в устах набожных домохозяек, нет-нет, да всплывают на грязных улицах старого города. Эта история состоит из трёх новелл, каждая из которых имеет свою душу и отдельный смысл, но всякая из них может быть связанна друг с другом или становиться самостоятельной.
Chapter one. «DR☠️GS»
Drugs, Drunk, Redemption — три важных этапа моей прошлой и настоящей жизни. Этапы действительно важные, и если первые два стали олицетворением бессознательного саморазрушения, то последний, закономерным итогом первых двух, первым осознанным проявлением. Сюда можно добавить также Desires, Destiny, Disconnect, Death, Delete — все то, что так тесно связано с предыдущими тремя, и являются продолжением, первопричиной, результатом или изначальным замыслом. D — первая буква моего имени, является заглавной буквой в семи основных значениях, и лишь самое главное слово в моей жизни начинается на букву R. Redemption — Искупление.
Но, о чем это я? Ах, да, сегодня я хотел рассказать вам об одной истории из своей жизни.
Это случилось тёплой, но снежной зимой, уже не помню какого года. Шёл обильный снегопад, и деревья, нарядившись в белые шубы, отрешенно дремали в ожидании весны. Москва ещё не была такой отвратительно чужой и мерзко красивой — в то прекрасное время она была обнаженно скромна и честна в своём голом нуаре.
Ну, а у меня сегодня по расписанию репетиция, поэтому захватив ритм-гитару, ворох песен и микрофон, я погрузившись в «underground», задремал в углу вагона следуя к своей мечте. Прежде чем подняться в студию я заглянул в кафетерий на первом этаже. В нос привычно ударил терпкий аромат кофе, который своим эфиром бодрил и шевелил извилины в моей голове. Закурив сигарету я расположился за столиком в углу и стал медленно глотать бодрящий напиток наблюдая за публикой. Группа веселых малолеток оккупировали столик напротив и своим лошадиным смехом сбивали меня с конструктивных размышлений. Весь этот шум и задорный гогот нарушали ход поэтической мысли. В голову лезли пошлости и матерщина, но совершенно никакой возвышенной лирики. После недолгих попыток ухода в дзен, я обреченно выдохнул, и расслабившись, стал наблюдать за выражением и мимикой их лиц. Заметив мой интерес, студентки стали перешёптываться и хихикать, поправляя юбочки на попе и челочки на лбу.
– Симпатичные, но не сегодня. Первым делом, как говорится, самолеты, ну, а девушки потом. Хотя, можно было и пригласить в качестве массовки — для антуража.
Ну, а кофе тем временем закончился. Поболтав по часовой стрелке кофейную гущу на дне бокала, я перевернул чашку и вывалил содержимое в белое блюдце, да так, что по чистой белой скатерти разлетелись жгучие капли, напоминая брызги горячей крови. Пороховой дым окутал кухню, раздался грохот упавшего на пол нагана, а безжизненная рука трепыхаясь как птица, покорно повисла шевеля в агонии пальцами. Смерть поэта — оголенные струны его души, которой так тесно в этом мире, лопнули, наполнив резким треском пространство комнаты. Ветер трепещет страницы тетради перемешивая строки, сюжет, героев и их историю. Так сложно жить в этом бездушной атмосфере всеобщего хамства и лицемерия, в мире где правит железный сапог и тупоумие. И только смерть открывает дорогу и даёт новую жизнь произведениям, увековечивая их в истории и сохраняя их для мыслящих поколений будущего.
Я часто представлял именно такое окончание своей жизни, подсознательно стремясь к этому. Мне было слишком тесно в своей оболочке и тесно в окружающем меня хаусе. Я всегда чувствовал себя чужим и очень одиноким, и это заставляло меня сидеть на задней парте в конце огромного, шумного класса. Так пробивались ростки моей сложной и ранимой поэзии, так зарождалась вечная любовь к прекрасному, так зарождалась музыка, так формировался я.
Вся эта не стандартность и не желание быть как все, заставило меня следовать другим путем и идеализировать совсем других героев. Я без спроса вступил в их призрачные ряды, и сонмище свободных духов, окружив меня, увлекли в кружащемся танце.
Я покосился на стоящую рядом гитару в чехле, а затем на блюдце с кофейной мазней. Мне кажется, что на меня смотрит человек с закрытыми глазами, волосы на его голове взъерошены, а лицо выражает спокойствие и непроницаемость. Я зажмурил глаза и открыл их вновь:
«Да, это не волосы, а вороньи перья! Черт меня побери!»
Я вновь закрыл глаза, а открыв их снова, ничего не увидел – так, обычная куча дерьма.
А, тем временем подходило время репетиции, а парней из группы не было. Я начал волноваться — совсем недавно мы нашли отличного «Drummer», и мне совершенно не хотелось его потерять. Парень отлично держал ритм и хорошо слышал басовые партии, предчувствуя переходы и паузы. Я поднялся на второй этаж, и прислушался к «Sound» за стеной. Затем открыл дверь и заглянул внутрь. Меня чуть не снесло от такого экстремального напора — две бас гитары, «Distortions» and «Drive», молотил ударник и лысый вокалист с брутальным ревущим Growling, сотрясал стены своим вокалом. Я закрыл дверь и не много постояв, заглянул туда опять.
– Парни, я посижу с вами, послушаю? – заорал я, пытаясь перекричать рёв вокалиста.
Лысый вокалист махнул рукой приглашая меня в вакханалию.
Вскоре их сессия закончилась, и мы вышли покурить в коридор, по пути обсуждая качество звука. На стене висело расписание всех сессий на сегодня, но приглядевшись я обнаружил, что моего «бэнда» в списке нет. Следующими по очереди были ребята из «Наив», и их гитаристы как раз распаковывали свои инструменты готовясь к репетиции. Получается, что я остался не удел, и мне нужно было быстро с ориентироваться, чтобы сегодняшний день прошел не зря. Поэтому я присоединился к «Hardcore band» и приняв их приглашение, направился прямиком в самый злачный бар на районе. Парни из группы были богатыми ребятами, но совершенно не жадными, поэтому разместившись за дубовым столом я накинулся на бутылку дармового «Whiskey» with Ice и отличный стейк Well Done.
Через пару часов, прилично загруженный алкоголем, но еще стоявший на ногах, уставший от споров и смеха, я вернулся в студию чтобы убедиться, что репетиции сегодня точно не будет. Глядя на мое пьяное лицо, парень из «Наив» протянул мне гитару и улыбнувшись спросил:
– Сыграешь? Покажешь песни свои? Вы в каком стиле играете?
Я взял инструмент, бряцнул пару раз по струнам и завис, к сожалению обнаружив, что я вообще ничего не помню. Первые признаки алкогольной амнезии сыграли со мной роковую шутку в самый ответственный момент моей жизни. Это был не первый подобный случай, когда решалась моя дальнейшая судьба, а я по своей тупости упускал подаренную мне возможность шагнуть на ступень вверх. Не пройдя кастинг, я оставил безуспешные попытки прославиться, и видя мое разочарования, парни решили меня приободрить. В руках одного из них появился косяк забитый «Marijuana», и в следующую секунду, подобно фокусу ярмарочного факира, в его руке вспыхнул огонь. Мы сгруппировались в углу, и окруженные Азиатскими ароматами, глотали сизый дым, который вился вдоль наших тел подобно хвосту Библейского змея.
Полупустой вагон метро, гремящие колеса, голос объявляющий станции. Мелькают огни за окном, вагон раскачивает будто лодку на волнах, и мысли, мысли: суждение, сожаление, рассуждения, боль, обида, досада, смех, переживания, чувства и поэзия, поэзия, поэзия...
Меня разбудил станционный смотритель и попросил освободить вагон. Это конечная и поезд обратно не идет. Я вышел на темную улицу, в голове прояснилось, а от виски не осталось и следа. Покрутив головой я побрел в сторону мелькающей вывески бара — мне нужно было привести себя в порядок и подумать о том, что делать дальше. Конечно, можно было поехать домой и лечь тупо спать но;
«Но, черт возьми, мне хочется тепла и удовольствия, я не хочу домой, я хочу общения и музыки!».
Я сел за столик, и заказал бутылку «Heineken» и пачку «Marlboro». Мне чертовски нравилось сочетание этих двух предметов на моем столе — красной пачки и бутылки с зеленой этикеткой. Само их присутствие навивало романтический флер, полное расслабление и отчуждение от проблем. Я плыл в табачном дыму, поднимаясь вместе с ним к самому потолку. Играла музыка «The Cure», и я обняв Роберта Смита за плечи, следовал вслед за ним в мир его фантазий. Как же я хотел быть таким же свободным, таким же талантливым и влюбленным в свое ремесло. Также чувствовать свою музу, также ласкать её и также пить её сок — страстно и жадно. Парить вместе с ней в высоте возле самых небес, совершенно не боясь упасть и разбиться. Главной моей мечтой было освобождение и обретение полной свободы, я так хотел покинуть этот скучный и серый мир своей страны, я так хотел обрести свой дом возле самого теплого океана. Я хотел творить свою музыку и свою поэзию равную великим творением лучшего мирового творчества. «The Last Day of Summer», закружила мою душу и выжимала из нее слезы любви и волны откровения и страсти. Сладкий вкус сигареты, прогуливаясь в моих легких, сжимал своей рукой мое сердце, я смотрел вдаль темного бара и не замечал его стен. Я знал, что мою душу очень трудно удержать и она вполне себе может быть свободнее чем я сам.
Выйдя из троллейбуса, я обошел свой дом стороной и направился к моим очень хорошим знакомым, которые никогда не спали. По пути я встретил своего друга детства, который тоже не спал и бродил по улицам в поисках удовольствия и приключений. Закурив, мы направились к моим знакомым вместе, обсуждая последние новости сегодняшнего вечера. Поднявшись на четвертый этаж, мы позвонили в квартиру, и вскоре нам открыли дверь, с радостью пропустив нас внутрь. На кухне было шумно и накурено, а плавные и медленные движения хозяина квартиры, убедили меня в том, что мы нагрянули на самое горячее. Сев за стол я протянул руку и щёлкнув пальцами отправился в путешествие.
~
Откинувшись в кресле, я медленно закурил, одел наушники и закрыв глаза погрузился в Нирвану. Да, кстати, Кобейн был сейчас к месту. «Heart Shaped Box», плавно зазвучала в моем плеере, принимая мою рваную душу, в ряды клуба 27.
Меня растормошил мой товарищ и приподняв за локоть поволок к выходу. Вся компания собралась в ночной клуб, и мы, конечно, тоже с ними. Отрыв так отрыв, что будет завтра не так уж важно. А, что будет в будущем, и будет ли оно вообще? Да, какая разница.
Я спотыкаясь спускался вниз, спеша занять переднее место в автомобиле. Третий этаж — я прикурил сигарету, второй этаж — я замедлил шаг, а дальше все внезапно погасло и наступила тишина...
Абсолютная тишина стала для меня настоящим подарком, благодаря ей я слился с абсолютном спокойствия и постоянства. Теперь я понимаю, что все происходит очень быстро, мгновение, и тебя больше нет. Вокруг тебя нет проявления света, нет ни единой мысли, нет боли, нет счастья, нет голосов и нет движения — тут нет ни чего, есть только бесконечная тьма…
Я резко открыл свои глаза и вдохнул полную грудь воздуха. Вечную тьму пробил яркий луч. Я услышал голоса и протянул к ним руки, готовясь к встрече с ушедшими раньше меня. Свет стал ярче, и вот он уже заполнил все своей мощью, а через мгновение я смог разглядеть очертание человеческого лица. Это был тот же самый индеец с перьями, которого я разглядел в кофейной гуще. Он пристально смотрел на меня, но через мгновение стал отступать. Он удалялся и удалялся, пока не превратился в точку. На смену ему появились другие, один из которых наклонившись сказал.
— О, сам оклемался! Ты чего развалился? Давай вставай, вставай! Сейчас менты приедут!
Я смотрел по сторонам, совершенно не понимая, что со мной происходит, а затем, приподнявшись, сел выпучив глаза. Врачи реанимации смотрели на меня, мягко сказать, очень негативно, но в тоже время с удивлением и с торжеством медицинского гения. Спрыгнув с каталки, я попытался сделать первые шаги. Как будто заново родившись, я стал учиться ходить и двигать своим телом. Голова была такой пустой, а мысли, словно рыбки в аквариуме, плавали от стенки к стенке в сомнамбулическом сне. Под взглядом медицинского персонала и суровой охраны, мои шаги постепенно ускорились. Вскоре, набрав крейсерскую скорость, я пулей вылетел из больницы на снежные улицы ночного города.
Это было самое темное время суток, самая мглистая темень. Город был пуст, когда-то было и такое, все будто вымерли, падал и кружился мокрый снег и тут же таял на асфальте, превращаясь в грязную кашу. Пробежав по инерции сквозь пустынные дворы, я вдруг резко осознал, что я в одних джинсах — на мне не было ботинок, куртки и даже футболки. Скользя и падая, я развернулся в обратном направлении. Наконец то включился мозг и обнажились чувствительные рецепторы, благодаря чему, тело стало чувствовать холод, боль и страх. Только сейчас я ощутил, что у меня чертовски болит челюсть, да вообще все лицо в целом. Руки и локти были в крови, а в груди болело так, будто меня переехал бульдозер. Вернувшись к корпусу больницы, я, осторожно озираясь, стал красться ко входу. Главное не попасться в руки «копов», и вообще избежать лишнего внимания нежелательных людей. Присмотревшись я разглядел знакомую фигуру, это был мой друг детства. В его руках были мои ботинки и куртка:
«Дорогой ты мой! Дай я тебя расцелую!»
Я выглянул из кустов и свистом привлек его внимание. Мне показалось, что он был рад меня видеть больше чем я его. Увидев меня, он, семеня ногами и озираясь, направился в мою сторону, и приблизившись радостно зашептал
— Ден, ты живой? А, тебя тут жду пол ночи.
Я схватил одежду и стал быстро одеваться, попутно узнавая у него о произошедшем. В этот момент ко входу больницы подлетела вишневая «девятка» и с визгом затормозила разбрызгивая талый снег по сторонам. Из неё вылетели трое моих коллег по опасному бизнесу, и с гомоном ринулись в проходную. Мы поспешили к ним, чтобы предотвратить конфликтную ситуацию.
— Леха, мы тут, назад, ломимся, ломимся отсюда!
Они обернулись и побежали в нашу сторону, а тот самый Леха, увидев меня, стал материться на всю улицу. Сев в машину мы поехали обратно в квартиру. Отогревшись, я почувствовал накатившее тепло и закрыв глаза погрузил в блаженную релаксацию.
Теперь можно перемотать произошедшие события, и рассказать о том, что пережили мои товарищи и почему Леха так матерился.
Они обнаружили мое лежащее тело между вторым и первым этажом. Немного растерявшись, они все же поступили благородно, и подняв меня за руки и за ноги, затащили меня обратно в квартиру. Дальнейшее напоминало события из фильма «Pulp Fiction», уважаемого товарища Тарантино. Каждый из них, кроме моего друга детства, прошли службу в вооруженных силах и были закаленны в боях и трудностях, поэтому раздев меня догола, они приступили к экстренной реанимации. В ход шли столовые ложки, холодная ванна, удары в район сердца и по лицу. Меня теребили как куклу, пинали и трясли, выдирая меня из лап черной шлюхи. Они орали и матерились, проводя обряд экзорцизма, а в моей голове играла музыка и, оторвавшись от земли, я уходил в «Last Day Of Summer». Они должны были меня бросить и забыть, так как делают все в таких случаях, но не сделали этого.
Осознав, что ничего не происходит, и я как был так и остался одной ногой в зазеркалье, друзья спустили меня вниз и загрузили в машину. Повернулся ключ зажигания, аккумулятор напряженно загудел, но двигатель так и остался без движения, видимо, так же как и я, погрузившись в космические дали. Попытки его оживить не дали никаких результатов, и открыв дверь меня вытащили с заднего сиденья, бросив на заснеженную дорогу. Ну, а затем, подняв на руки потащили в направлении больницы. Пу пути им попалось одинокое такси, водитель которого сам, не так давно, был с похожей ситуации, и оценив ситуацию согласился довести меня до места назначения. Ну, а дальше вы уже знаете.
Oh, it's such a perfect day
О, это просто идеальный день —
I'm glad I spent it with you
И я счастлив, что провёл его вместе с тобой;
Oh, such a perfect day
О, это просто идеальный день...
You just keep me hanging on
Ты поддерживаешь меня.
Распрощавшись с друзьями, я отправился домой. Начиналось новое утро, а это значит, что еще не много и выглянет солнце, неся в этот мир яркие лучи белого света. Обессиленный, я упал в кровать и уснул беззаботным сном младенца. Тогда я еще не понимал, что произошедшее со мной стало первой весточкой грядущих перемен. Тогда я не знал, что очень скоро, друзья, которые сегодня спасли мою жизнь, один за одним умрут — Леха, Андрей, Димон от СПИДа, а мой дорогой друг детства Костик, от сердечного приступа.
Его нашли ранним утром в подъезде нашего дома. Поздно вечером он стучался ко мне в квартиру желая поговорить, но мне не было до него дела. Я уже 15 лет находился в завязке, и стараясь не ворошить прошлое, свел все общение к минимуму.
Не давно, копаясь в старых коробках набитых мусором из прошлого, я наткнулся на старую «мобилу». Просматривая вызовы, я увидел пропущенный звонок от своего друга. В ту роковую ночь он мне звонил, до последнего надеясь сообщить мне что-то важное...
Redemption ( Искупление ) — что значит это сакральное слово для каждого из нас? Всегда ли в этом есть смысл? Почему изначально находясь в свете, нас так тянет и тянет во тьму? Почему, чтобы получить прощение, нам нужно искупить свои ошибки и действия? Так ли важно это прощение, или же в этом нет ничего кроме догмы?
Так или иначе, я остался жив. Я так и не стал музыкантом и, конечно, не добился тех самых высот о которых я так мечтал. Я брожу в поиска истины — пройдя очищение огнем, я смог побороть своих демонов и загнать их в глубокую яму небытия. Я остался совсем один, все мои друзья сгинули и стали горсткой пепла — видимо именно так искупив свои ошибки.
Я остался жить, и прекрасно понимаю, что получив новую жизнь, я получил свое право на искупление. Я прекрасно осознаю, что мне нужно торопиться что-бы успеть, ведь такой шанс дается только один единственный раз.
Мой старый двор стал пуст. Мое поколение, практически целиком, погибло в адской мясорубке 1995 – 2000 годов ( Drugs, Suicide, Overdoses, AIDS ). Я не буду спрашивать почему так произошло и кто допустил вброс «Drugs» и развитие их потребления. С какой целью это было сделано и кто на этом зарабатывает? Я склоняю голову перед могилами парней и девчонок, ушедшими так рано и не оставившими после себя яркого следа. На моих глазах слёзы и сожаление о бездарном прошлом, которое привело меня в такое же бездарное будущее. Мне страшно от того, что эта история не заканчивается, а только лишь сменяет окрас, и на очереди следующие поколения России. Поэтому я обращаюсь именно к нему. В каждом моем рассказе обращение к новому поколению: «Стремитесь покорять этот прекрасный мир, не замыкайтесь в стенах и разрушайте препятствия. Жизнь только одна, тратьте её на созидание и любовь. Тратьте её на духовный рост — развивайтесь, но не деградируйте. Не совершайте ошибок моего поколения, берегите себя для великого будущего.
Автор Денис Куракин
