Доподлинно неизвестно, что именно хотел написать Бетховен, приступая к работе над произведением, которое сегодня мы знаем как «Лунную сонату». Сам композитор назвал сочинение №27, в которое, кроме «Лунной», вошла ещё одна соната, Quasi fantasia — полуфантазией, псевдофантазией или почти фантазией.
Однако, зная историю её создания, можно предположить, что возможно, Бетховен задумывал именно фантазию, а не сонату. Однако во время её создания в его жизни происходили столь бурные события, что возникло сразу несколько тем — как раз для трёхчастной сонаты, где одна из частей написана в форме сонатного аллегро.
Удивительно, однако, что сонатное аллегро стало каркасом не для первой, как принято, а для последней части произведения. Это ещё раз указывает нам, что у гениального композитора не было амбиций писать в данном случае именно сонату. Приступая к написанию «Лунной» Бетховен был влюблён. Первая часть исполнена лиризма и романтики, вторая содержит шутливо-грациозные пассажи, в ней Людвиг, как будто разговаривает со своей возлюбленной, которой была 18-летняя Джульетта Гвиччарди — юная кокетка, которая вскружила голову композитору… и разбила его сердце. Бетховен был так влюблён, что немедленно после знакомства предложил давать молодой девушке бесплатные уроки фортепиано, на что она с восторгом согласилась.
Фантазия — это музыкальная форма, в которой композитор оставляет себя свободным от любых условностей. Он пишет так, как ему пишется, используя столько тем, сколько придёт в голову. Это не рондо с постоянно возвращающимся рефреном, не сонатное аллегро с несколькими темами, многократно появляющимися и изменяющимися в экспозиции, разработке и репризе. Это просто музыкальная нить, тянущаяся от рук композитора к слушателям.
Первая часть «Лунной сонаты» именно такова — один ёмкий образ заполняет её всю. Некоторые называют этот образ скорбью, другие — мечтами. Не исключено, что Бетховен в момент её написания был исполнен любовной тоски, связанной, как у всех влюблённых романтиков, с идеализацией и кажущейся недосягаемостью объекта воздыханий.
Однако Джульетта Гвиччарди вовсе не была столь недоступной. Она явно была щедра на авансы. Об этом свидетельствуют строки, написанные Бетховеном Францу Вегелеру в середине ноября 1801 года:
«Перемена, происшедшая во мне теперь, вызвана милой чудесной девушкой, которая любит меня и любима мною.».
Желающие могут послушать первую часть «Лунной сонаты» и сделать свои выводы о её содержании.
Вторая часть настолько контрастна в сравнении с первой, что это заставляет подумать, что она была написана в минуты, когда жизнь композитора была заполнена любовными играми.
Скерцозный юмор и шаловливая грация пронизывают эту часть, наводя на мысли о сдержанном флирте.
Однако вскоре ветреная девушка сообщила Людвигу вам Бетховену, что встретила мечту своей жизни — молодого композитора Венцеля фон Галленберга, который оказался «невероятно талантливым» и даже «гениальным». При этом известии Бетховен впал в бешенство, тем более, что он слышал опусы соперника и считал их весьма посредственными. Слушая третью часть, кажется, что она родилась у Бетховена как раз в минуты этого неистовства:
Непрерывно «долбящий» бас, стихийные арпеджио, резкие броски аккордов — всё это отражает взрывы неукротимого гнева, охватившего композитора. Временами музыка успокаивается до волн разочарования, но только для того, чтобы тут же снова вспыхнуть новыми драматическими пассажами. Именно здесь оказалась не просто уместной, а даже безальтернативной форма сонатного аллегро, оставляющая композитору простор для выражения открытого душевного конфликта. В коде драма достигает кульминации и тут же неимоверным усилием воли отодвигается вглубь. С величавой сдержанностью звучат завершающие сонату аккорды.
Джульетта Гвиччарди вскоре вышла замуж за своего кумира и уехала с ним в Италию. Через 20 лет после описанных событий она обратилась к Бетховену за материальной помощью. Однако композитор был холоден и безучастен и в помощи своей бывшей возлюбленной отказал.
Кстати, название «Лунной» четырнадцатой сонате Бетховена дал его современник романист и драматург Рельштаб. Он сравнил первую часть произведения с лунным светом над Фирвальдштетским озером. Это произошло в 1832 году — спустя 30 лет после написания и через 5 лет после смерти Бетховена.
