Что касается требований.
Вы спрашиваете: «Может у вас очень сильные требования к другим ?» —
А какие должны быть требования — несильные, слабенькие, средненькие, дохленькие ?
Каждый имеет право на тот уровень требований к другим, какой одолел сам. Исходя из того, что я совершенно одинок, вы уже можете себе представить, какие у меня требования — просто адские, то есть с ними сразу попадаешь в ад. Но если пройдёшь этот ад, то войдёшь и в рай. — Сеявшие со слезами будут пожинать с радостью.
А какие требования были у Будды, Конфуция,* Лао-Цзы, Иисуса Сирахова, Иисуса Назаретского, Антония Великого, Иоанна Лествичника, Ефрема Сирина, Феодора Едесского ?….
Вы помните знаменитый вопрос: «Так ктó же может спастись?» Вы помните, что звери имеют норы, а птицы имеют гнёзда, и только Сыну негде преклонить голову, то есть Сын не может мириться с уровнем животно-растительных людей, а также с нетребовательностью к самим себе Его братьев, которые от трусости и маловерия скатываются на животно-растительный уровень.
Вы хотите, чтобы уровень требований, предъявляемый мною к людям, обеспечивал мне общение с ними, спасая меня от одиночества, или чтобы этот уровень возвышал и очищал их, дабы они могли соединиться с Богом? — Вóт ведь в чём разница !
Ведь из меня исходят требования Бога, а не человека, а требования Бога известны:
Чего требует от тебя Господь, Бог твой ? — Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, и любил Его, ходил всеми путями Его, и служил Господу от всего сердца твоего и от всей души твоей, чтобы соблюдал заповеди Господни и постановления, дабы было хорошо тебе и потомкам твоим после тебя.
Неужели это ”сильные” требования ? — Да это обязательные требования ! И именно неисполнение людьми этих требований оставляет меня в одиночестве, на которое, кстати, я вам не жаловался, а если бы и жаловался, то ни в коем случае не просил бы вас указывать мне путь избавления от него. Ибо мне нужен не путь избавления от страданий одиночества, мне нужны люди любящие Бога, а не воображающие себя любящими. Я ведь — оселок, на котором проверяется подлинность их любви, а точнее её отсутствие. А у оселка, как вы знаете, требования жёсткие.
Характерно, что эти ”мои” требования выдерживают женщины, а не мужчины. Одна женщина выдерживала их 16 лет вплоть до своего ухода; другая женщина тоже не сбежала и не собирается. А вот мужчины бегут. Это — горе. Не знаю, знакомы ли вы с этой проблемой, но об этом поговорим, может быть, в другой раз, если вам будет это интересно и, главное, нужно.
С тем, что у каждого своя миссия и своё предназначение на Земле, я не спорю. Я только не понимаю, какое предназначение и какая миссия у тех, кто делает меньше, чем может, или не делает того, что́ должен, — причём пожизненно ? Какое предназначение также и у тех, о коих сказано: «То, что́ они говорят вам, делайте, но по примеру их не поступайте, ибо они говорят, а сами не делают» ? — Вы не знаете, случайно ?
Вы, скорей всего, не поняли, ктó я такой. Ну так надо было спросить. Я, к моему великому горю, ещё и Врач. А Врачу приходится иметь дело с больными. И клянусь вам, что ни с одним из моих пациентов мне не было ”хорошо идти рядом какое-то время”, как вы выражаетесь; но и тогда, когда они сбегали от меня, мне тоже было не лучше. Ведь они больны и никакой ”своей работы”, как вы говорите, исполнять не могут, а могут только вредить себе и другим. Врач на то ведь и нужен, чтобы вред, производимый больными, принимать на себя, стараясь оградить от него здоровых людей, тем более, что это не материальный и не духовный ущерб, который есть просто скрытое благо, а истинный — нравственный — вред, который никому не может обернуться во благо. Я думаю, что вы понимаете, о чём я говорю.
Далее вы пúшите:
«Об этом же (о чём об этом ?) говорит и повторяющаяся фраза в двух письмах о наложенном платеже за книги. Я думаю, простой человек обиделся бы. Из этого можно сделать вывод, что Вы не умеете брать. А ведь правильно брать и давать — одно из важнейших свойств человека, которому он должен научиться на этой Земле».
А мне кажется, что простой человек, вместо того, чтобы делать выводы из поводов, просто взял бы и без лишних слов прислал всё так, чтобы всё было оплачено, разумеется, если он считает, что у него средств больше, чем у меня, или если он считает, что это приблизит его к Богу.
Так что, вместо того, чтобы спросить, узнать, понять, вы делаете выводы и поучаете, а на самом деле оскорбляете, да ещё просите не обижаться. А я и не обижаюсь, но если я не скажу вам о том, что вы меня оскорбили, вы ведь будете думать, что всё прекрасно, вы ведь сами не чувствуете, ибо если б чувствовали, то воздержались бы от подобных выводов и поучений.
На каком, скажите, основании я должен отягощать вас расходами ? Ктó мы такие друг другу ? А если бы вы попросили меня прислать книги, вы чтó — спокойно бы согласились, чтобы я оплатил все расходы по пересылке ? Вы уверены, что мне есть из чего давать ? А на каком основании я должен быть уверен, что у вас есть из чего давать ? Если вы такой щедрый — это ваше дело, это ваше достоинство. Но у меня тоже есть достоинство — я скромный и щепетильный и тяжко страдаю, когда Бог заставляет меня брать что-либо у людей, которые не братья мне и не родственники. А иного вы мне ещё не доказали.
Я не люблю этой экуменической фамильярности, этого априорного братства. Давайте сначала докажем друг другу, что мы с вами — братья, а потом у нас этих недоразумений не возникнет. А пока что пусть всё будет только наложенным платежом. Вы не бойтесь, от наложенного платежа трудней пострадать, чем от не наложенного, ибо в современную — ожиревшую — эпоху блаженнее давать, нежели принимать. — Так что не волнуйтесь. Не наложенным платежом вы лучше посылайте тому, у кого нечем расплатиться, а у меня пока есть чем.
Пúшите:
«Вы пожалуйста не обижайтесь на эти слова. Я надеюсь, что Вы их поймёте правильно».
«Правильно» ? — А кáк это правильно ? Кáк это я должен их понять ? Почему вы решили, что у нас с вами одинаковое правильно ? Для меня правильно — одно, для вас — другое. Так что я не знаю, как понимать правильно ваши слова.
Я мог бы и промолчать, как это однажды было: один человек целый час проповедовал мне Бога, Христа, покаяние, молитву и прочее спасение, не видя и даже не присмотревшись к тому, что я лежал убитый. Это было в гостинице. Меня в тот день душевно изувечили одни ”добрые люди”, и Бог, несмотря на это, снова посылал меня к ним. У меня рот еле открывался, живым в могилу мне предпочтительней было бы лечь, чем идти к ним. Мне так хотелось, чтобы кто-то посочувствовал мне, погладил словом, поддержал, содрогнулся вместе со мною, посоветовал кáк быть или хотя бы помолчал. А он — сосед по комнате — хорошо отобедал, отрыгнулся и пошёл сначала что-то выспрашивать, а потом, подумав, что я крайне нуждаюсь в его духовной помощи, проповедовать. А мне только глаза приходилось отворачивать, чтобы не испугать его, бедненького, видом моих, непонятных для него, мук и не порождать его новых вопросов, а значит новых проповедей.
Ещё был случай, это было ещё в 1985 году, через пять месяцев после моего сорокадневного голодания: одна девушка — адвентистка — к которой Бог послал меня, чтобы я сделал ей предложение, которой я долго и много рассказывал о своей жизни, пути, служении и умирании, решила познакомить меня со своими и так запросто сказала: «Знакомьтесь, это — Олег, он начинающий». — Понимаете, не много-ни мало — начинающий, и это тогда, когда я был уже конченный.
Я промолчал.
Люди упорно не помнят заповедь своего Спасителя: «Не судите по наружности, но судите судом праведным», — и потому, когда они судят, осуждённым приходится молчать. И я молчу.
Я мог бы промолчать и с вами, Виктор, для меня это не проблема. А кáк хотите вы: чтобы я промолчал или чтобы всё-таки сказал вам всё то, чтό сказал ?
Если первое, то порвите это письмо, выбросьте его и скажите, что всё это вам приснилось. А если второе, то сами думайте, чтó дальше.
Всего вам доброго и вечного.
___________________________________
* «Учитель сказал: «Моё дело, кажется, безнадежно. Я ещё не встречал человека, который, зная о своих ошибках, признал бы свою вину перед самим собой». — Афоризмы Конфуция.