Когда пришло время осудить преступления, совершавшиеся с разной степенью интенсивности, на всем протяжении советской власти, Никита Сергеевич Хрущев столкнулся с архисложной задачей.
Признать все злодеяния закономерным порождением системы он не имел права, не хотел и не мог.
Между тем, необходимо было найти разумное оправдание, чтобы не поколебать веру в построение коммунизма в глазах миллионов сограждан.
С этой целью, среди сотен высокопоставленных жертв сталинского террора, требовалось найти достойную фигуру и, задним числом, слепить из него противовес зарвавшемуся сатрапу.
Довольно быстро, просчитав варианты, в Кремле сошлись на кандидатуре С.М. Кирова.
Никому из почивших большевиков не доставалась такая слава, выпавшая на долю бывшего руководителя Ленинграда.
Если бы сам Сергей Миронович услышал хотя бы пролог хвалебных речей, раздававшихся в его адрес, он бы подумал, что речь идет о его полном тезке.
Перечисляя достоинства, погибшего более двадцати лет назад коммуниста, современники ни слова не говорили о сфальсифицированных делах, инициатором которых он являлся, и старательно обходили кровавые подвиги, за которые любой суд назначил бы высшую меру.
На результаты проводимой им в жизнь жилищной политики, вернее, на ее отсутствие, тоже не намекнули, хотя, засилье перенаселенных коммуналок в северной столице, сохранившихся до сих пор, это его рук дело.
Вместо этого, тов. Кирова представили в качестве пламенного борца за народное счастье, верного ленинца, обладающего непреклонной волей и создавшего мощную оппозицию кровожадному тирану, исказившему святые принципы.
Погиб золотой человек, конечно же, от руки подлого убийцы, направленной тем же деспотом, узурпировавшим власть на долгие тридцать лет.
Таким образом свирепый самодержец остановил восхождение С.М. Кирова на вершину власти, чем обрек советских людей на прозябание в вечном страхе и нищете.
Если обратиться к фактам, то становится ясно, что тов. Киров никаких значимых позиций в сталинской вертикали власти не занимал и быть лидером, какой бы то ни было оппозиции, просто не имел права, в силу своей биографии.
Дело в том, что на заре антигосударственной деятельности, Сергей Костриков примкнул к Конституционно-демократической партии и, проживая во Владикавказе, работал журналистом в газете «Терек» (где и взял псевдоним Киров), продвигавшей в массы идеи этой организации.
В частности, молодой журналист горячо поддерживал Временное правительство, убеждал читателей в необходимости продолжать войну с кайзеровской Германией и писал о недопустимости сосредоточения власти в руках одной партии.
Словом, Сергей Киров пропагандировал вполне разумные идеи, не имеющие ничего общего с мировоззрением коммунистов.
Позже, когда ситуация резко изменилась, он активно включился в революционную борьбу, пытаясь загладить свою вину перед партией и тов. Сталиным.
Эти усилия не остались не замеченными и в 1926 году, генеральный секретарь, испытывая к Сергею Мироновичу самые добрые чувства, переводит его из Азербайджана, в город трех революций.
На посту руководителя, тов. Киров сменяет настоящего противника вождя – Григория Евсеевича Зиновьева и претворяет в жизнь указания, полученные в Кремле.
На какой-то период, тов. Кирову показалось, что старые грешки, за которые в нынешние времена многих уже поставили к стенке, забыты и впереди ждет сытая номенклатурная жизнь (в смысле, плодотворная борьба за народное счастье).
Но, уцелевшие соратники Владимира Ильича, оскорбленные таким назначением, изучили под микроскопом биографию прибывшего начальника, после чего немедленно отправились в Москву.
Здесь, они долго и бурно негодовали, гневно потрясая пожелтевшим выпуском газеты «Терек», возмущаясь тем, что в город, носящий имя Ленина, прислали «контру, из числа кадетских недобитков».
Товарищ Сталин, имевший привычку строго наказывать близких и дальних родственников, людей, осмелившихся критиковать его решения, на этот раз внимательно выслушал прибывших товарищей и даже учинил детальный разбор полетов.
- Да что вы говорите! Не может быть! – сокрушенно молвил вождь, убедившись, что все сказанное есть не что иное, как сермяжная правда. - С этим надо разобраться, - заключил он и, не обращая больше внимания на ходоков, обескураженно спросил сам себя, задумчиво глядя вдаль, - Кто он, наш Сергей Киров?
Вдоволь поразмыслив, Иосиф Виссарионович бережно принял из рук товарищей газетный листок и аккуратно положил его в сейф.
На ту же полку, где давно пылился точно такой же экземпляр.
На партийном собрании, товарищ Киров, под давлением улик, сознался в содеянном и публично покаялся.
Вождь остался доволен.
Не то, чтобы Иосиф Виссарионович был злобным властолюбцем, просто единоличное правление диктует определенные правила игры.
Поэтому тов. Сталин терпеть не мог друзей, на которых не имел убойного компромата.
Возвращаясь во времена оттепели, надо сказать, что идея выдвижения убиенного тов. Кирова, в мнимые противники умершему вождю, пришлась по сердцу всем членам партии.
Особенно радовались старые большевики, выпущенные по амнистии и так и не поумневшие в сталинских лагерях.
Подняв имя Сергея Кирова на новый пьедестал, им опять показалось, что жизнь прожита не зря, а страдания, на которые их обрек советский режим, перенесены не напрасно.
Партия во всем разобралась и дала новую путевку в жизнь.
Надо только заново начать строить самое счастливое общество на земле.
Удивительным образом, количество таких людей из года в год не уменьшается в нашей стране.
ПОСТАВЬТЕ "ЛАЙК", ЧТОБЫ УВЕЛИЧИТЬ ОХВАТ СТАТЬИ. ПОДПИШИТЕСЬ НА КАНАЛ, ЕСЛИ ПОНРАВИЛАСЬ ПУБЛИКАЦИЯ.
Отец народов - с чем взял и что оставил
50-е годы. Бум потребительства и перемены в обществе
Непостроенные памятники Алсиба
Фидель Кастро. Случайный путь к диктатуре