Милли не любила осень.
С деревьев медленно и красиво осыпалось все золото, отражаясь в зеркалах луж.
Люди, все чаще кутаясь в огромные, уютные шарфы, шли куда-то со стаканчиком горячего кофе в руках.
Милли завидовала случайным прохожим - их глаза блестят от того, что вот-вот начнётся новая страница в их жизни.
А у неё нет.
Толстые прутья высокого забора детского дома причудливо изгибались в узоры, и на воротах, словно издеваясь над девочкой, красовался символ птицы с огромными крыльями.
Милли не любила осень.
И на то были свои причины.
Она заправила постоянно спадавший на лицо, темный локон волос за ухо и открыла потертую книгу на случайной страннице, но не торопилась читать ее.
Одноклассницы Милли странно поглядывали на нее, одиноко сидящую за деревянным столиком во дворе, и громко перешептывались между собой.
Девочка давно перестала брать это во внимание. Наплевать. Ей не нужны были ни друзья, ни кто-либо еще. Так думала она.
Здесь не одобряют доброту и наивность. Нужно всегда оставаться холодной и равнодушной. И тогда никто тебе не причинит боль.
Сказки закончились для Милли в пять лет, когда мать бросила ее одну на осеннем фестивале и больше не вернулась.
Она до сих пор помнит этот страх - паника охватывала ее сильнее с каждой секундой и в веселящейся толпе людей никто не замечал одну маленькую девочку.
Из мыслей Милли вывел смех парней, которые снова издевались над Фрэнком за его смешной полосатый свитер, и избивали за углом здания, откуда никто не мог за ними наблюдать, но каждый прекрасно знал, что там происходило.
«Бедный Фрэнк не заслуживает такого. Неужели никто никогда так и не заступится за него?»
Милли тут же поморщилась и закопалась в шарф замёрзшим носом, мигом отогнав мысли о бедном Френке.
«Бессмысленно. Тебя не должны волновать другие»
Она снова думала о том, что ещё больше не радовало ее в осени.
Да, точно, само начало осени, означающее, что очередной день рождения Милли проходит в этом проклятом детском доме.
Как же грустно, мне, дорогой читатель, смотреть на то, как быстро ребёнок перестаёт верить во все хорошее, чему учили нас сказки. Мир жесток и несправедлив, но почему кому-то дано это понять слишком рано?
Милли провела замершими пальцами по старой странице в книге и сама не заметив, улыбнулась.
Эта сказка, пожалуй, все, что могло заставить ее улыбаться. Ведь именно эту книгу читал ей в детстве папа. Единственные, счастливые воспоминания, которые сохранились в ее памяти.
Пожалуй, было ещё одно, но девочка совсем не понимала его.
Она помнит аромат. Терпкий, приторно-сладкий, слегка отдающий ванилью, а на языке медленно таял вкус жженого сахара. Больше она не помнит.
Но даже от этих воспоминаний холодное сердце Милли немного отогревалось.
— Эй, изгой, хватит прохлаждаться и делать вид, что ты такая умная с книгой сидишь, освобождай место, - Милли встретилась взглядом с серыми глупыми глазами парня, шестнадцати лет и заметила за его спиной тех самых одноклассниц, - дамы хотят сесть. Поторапливайся, малявка.
— Малявка? Ты старше меня только на два года, и прошу заметить, книги в руках хотя бы придают вид, что ты умеешь думать. Тебе бы не помешало. Если твои подруги хотят сесть, то прошу. Тут полно места.
Озлобленный взгляд серых глаз вдруг упал на книгу и Милли тут же почувствовала недоброе.
Он выхватил сказку из окоченевших пальцев девочки и потряс над ее головой, имея значительное преимущество в росте.
— Отдай! - Милли всячески старалась забрать свою вещь назад, но силы были явно не равны.
— Что-то важное для тебя? - он подло усмехнулся, оттолкнул девочку так, что она упала на землю, и с наслаждением начал выдирать страницы из книжки, - не валяй дуру, это просто книжка.
Милли с широко раскрытыми глазами, в которых застыли слёзы, смотрела, как медленно рассыпались пожелтевшие обрывки страниц, и вместе с ними она теряла последние крупинки своей веры в добро.
Он взяла в руки обрывок, упавший около неё и прочла дрожащими губами, :
« - А где же люди? - вновь заговорил наконец Маленький принц. - В пустыне всё-таки одиноко...
- Среди людей тоже одиноко»
— Пф, странная. Оставьте ее, а то я слышала, что она и укусить может. - Из-за плеча парня, выглянула светлая голова девчонки и все они, кивнув головой, вместе ушли обратно в дом.
И чего они хотели добиться?
Милли торопливо начала собирать листы, разбросанные по земле, пока не было ветра.
— Вот, держи, - подняв глаза Милли встретилась взглядом со взглядом Фрэнка из под толстого стекла очков, - мне жаль их. Думаю, они страдают намного больше от того, какие они отвратительные. В этом году я ухожу отсюда и надеюсь, никогда больше с ними не встретиться.
У него растрепанны волосы, куртка порвана в некоторых местах и испачкана, синяки и ссадины на руках и ногах, но Фрэнк искренне улыбался Милли.
— Спасибо, - девочка опустила взгляд, ей было стыдно принимать от него помощь, потому что сама всегда оставалась в стороне.
— «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Моя любимая фраза, - он подмигнул нашей опешившей героине и отдал последний обрывок.
Весь следующий день Милли вновь пробыла на том же месте во дворике, соединяя и склеивая страницы в книге.
Получалось не очень. Слова заходили на слова и какие-то строчки уже было не прочесть из-за пятен грязи, но девочке это было не нужно. Она знала каждую запятую наизусть.
Через много часов усердного труда глаза слипались и Милли не заметила, как уснула прямо за столом.
Проснулась она уже поздним вечером от странного дуновения ветра.
Раскрыв сонные глаза, она сразу увидела перед собой одну маленькую круглую коробочку желтого цвета с бантиком на верху.
Милли глупо похлопала репницами и осмотревшись вокруг, поняла, что сидела на улице одна.
Любопытство взяло вверх и девочка подняла крышечку с бантиком.
В нос ударил знакомый аромат и на лице Милли расцвёл румянец, а ты карие глаза засияли забытыми огнями.
«Но кто же мог знать об этом?» - крутилось в ее голове, пока она смотрела на самодельные маленькие карамельки.
Она взяла одну в рот и в наслаждении, закрыла глаза, распластавшись по столу.
Вкус такой же, как много лет назад.
Милли съела всю коробочку и ещё раз оглядевшись по сторонам во дворе, пошла в свою комнату, думая о том, кем мог быть этот тайный отправитель.
На следующий день она удивилась ещё больше - взглянув в окно, она заметила на подоконнике ещё одну такую же коробочку и не сдержав радости, рассмеялась.
Всю неделю она находила карамель в разных местах детского дома и не могла понять, кто это делает.
Милли забыла, какой может быть находчивой и в один осенний день выследила своего «дарителя карамели».
Она все так же была во дворе и сидела за столом, слушая музыку и делая вид, что засыпает. Через какое-то время она полностью притворилась спящей и тогда послышалось шуршание листьев на земле совсем рядом.
Милли ещё немного подождала и наконец, открыв глаза, взглянула на человека перед собой.
— Фрэнк? - удивлённо протянула она, поднимаясь с места, - как ты узнал, что я люблю их? Никто не мог знать.
Парень растерялся и маленькая коробочка выпала из его рук. Он мялся и не мог подобрать слова.
— Скажи, пожалуйста, не знаю, почему но мне это очень важно, - Милли приблизилась к его лицу, внимательно вглядываясь в глаза парня, что заставило его тут же покрыться густым румянцем.
— Я не могу сказать, Милли, правда, но меня лишь просили передавать тебе их, - он отвёл взгляд, отпрянул от неё и ушёл прочь, на секунду остановился, кидая через плечо, - ты хорошая. Поэтому я и согласился.
Девочке оставалось лишь разочарованно вздохнуть. Ее план увенчался провалом.
За всю следующую неделю Милли буквально перевернула весь детский дом в поисках заветной коробочки, но не смогла найти ни одной, что неимоверно расстраивало ее.
К концу недели, поздно вечером, она вновь вышла во двор, оказавшись там совершенно одна.
И слёзы хлынули по щекам. Она не могла больше сдерживаться.
Казалось, что, наконец, что-то хорошее появилось на горизонте, но его тут же забрали.
Сколько ещё должно происходить плохих вещей, чтобы наконец пришли хорошие?
— Милли, прости, что я так поздно.
Она подняла заплаканные глаза и увидела мужской, размытый из-за слез, силуэт. Сердце забилось, как бешеное.
— Не знаю, как объяснить... я такой простофиля. Там куча бумаг и справок нужно было принести, я очень долго все собирал. Думал, что смогу забрать тебя ещё на той недели, но не вышло. Извини меня, надеюсь мои небольшие презенты хоть немного подняли тебе настроение... Милли?
— Папа? - забыв, как приятно это слово звучит на губах, Милли вновь ударилась в слёзы, бросившись в объятья отца.
— Ох, солнышко мое, наконец я нашёл тебя. Все хорошо, пожалуйста, не плачь. Ух, вот, черт, теперь я тоже плачу.
***
На следующий день девочка уехала вместе с отцом.
Фрэнк, проснувшись утром, увидел на своей тумбочке конверт с письмом и большущую коробку карамели.
« Я влюблена в твой свитер, Фрэнк! Он потрясающий! Первым делом, как вырвешься оттуда, приходи к нам на горячий земляничины чай, который делает мой папа. Я всегда буду тебе рада!»
Книга, потрепанная временами, грязью, собранная буквально по кусочкам стояла на главной полке в их доме, над каминном.
Милли порой смотрела на неё вечерами, когда отец читал вслух рассказы о эльфах, феях, фантастических чудовищах, и думала о том, что она никогда не теряла веры в добро.
И ещё кое-что.
Милли знала... что на самом деле влюблена в осень.