Почтовая марка подсказал скульптору решение самого знаменитого монумента в память о блокаде Ленинграда
10 ноября минувшего года на канале «Нетленка Владимира Желтова» появилась одна из первых моих публикации о блокаде Ленинграда – «Разорванное кольцо появилось по недосмотру». История создания памятника скульптором Константином Симуном (умер 4 сентября 2019 г) получила неожиданное продолжение…
Вашему вниманию предлагается главка из моей неопубликованной книги «Узелки блокадной памяти».
На вечере памяти Константина Симуна в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме 9 сентября 2019 года своими воспоминаниями о Константине Михайловиче поделился и Дмитрий Каминкер – его выступление было самым неожиданным, по крайней мере, для меня.
Через два месяца в Мраморном дворце (читайте: в Русском музее) открылась персональная выставка Каминкера, приуроченная к 70-летию скульптора. Перед вернисажем я подошел к Дмитрию Давыдовичу, напомнил о его выступлении, спросил, готов ли он повторить свой рассказ на диктофон.
- Пожалуйста. Когда стихнет юбилейная суета, приезжайте ко мне.
Звоню Каминкеру 2 декабря.
- Приезжайте. Когда? Да хоть сегодня.
И вот я у него в мастерской в Шувалово.
- Дмитрий Давыдович, наш разговор следует начать с того, что вы в детстве собирали почтовые марки.
- В годы моего детства большинство школьников увлекалось коллекционированием марок, и многие взрослые. Кто-то собирал все подряд, кто-то - тематические коллекции. Собирали, обменивались. В самом начале 1960-х происходит крушение колониальной системы, и, насколько мне помнится, особенно у нас ценились «колониальные» марки.
- Сразу спрошу: какова судьба вашей коллекции?
- Когда отец* заметил, что я потерял интерес к собиранию марок, он забрал себе мою коллекцию, систематизировал ее – у него как у ученого все должно было быть систематизировано. Отец серьезно занялся коллекционированием, но потом и он прекратил это занятие – то ли надоело, то ли времени стало жалко. Коллекцию продал.
- Значит, вы не сможете показать мне марку, о которой у нас пойдет речь?
- Нет.
- Тогда расскажите, что на ней было изображено.
- В 1960-м году, если не ошибаюсь, 17 африканских государств получили независимость, в их числе - Берег Слоновой Кости (ныне республика Кот-д’Ивуар. – В.Ж.). Наверное, по этому поводу в этой стране и была выпущена марка, на которой изображено некое сооружение, вероятно, бетонное, что-то вроде триумфальной арки, очень похожее на огромные бивни слона.
- Эта марка произвела на вас «неизгладимое» впечатление? Почему?
- Я занимался лепкой - уже была предрасположенность к пластике, к ее восприятию. Вероятно, поэтому меня поразила сама идея: поставить два слоновьих бивня с разных сторон улицы, один напротив другого. Судя по словам Симуна, и его это поразило.
- Анна Андреевна Ахматова написала строки, ставшие не только хрестоматийными, но и нарицательными: «Когда б вы знали, из какого сора…»…
- Не знаю, как насчет «сора», во всяком случае, я для себя формулирую это так: в слове «творчество» сердцевина - «вор». «Вор» - в хорошем смысле.
- А что, воровство бывает и благородное?
- Бывает. (Улыбается.) Ничто ниоткуда не берется. Живая натура является для художника исходным материалом, так почему ранее кем-то созданные произведения искусства не могут наводить, наталкивать другого художника на что-то свое?! Это закономерный процесс и нет в нем никакого криминала. Пикассо брал, предположим, мотивы Веласкеса и создавал свои, абсолютно свои, картины.
- Когда вы познакомились с Константином Симуном?
- Познакомил нас общий знакомый – дядя Яша. Так мы звали каменотеса Якова Злобинского. Дядя Яша привел меня к Симуну - в мастерскую Шервуда. Симун был для меня не просто старший товарищ - почти что человек-легенда! В несвободном государстве он оставался свободным человеком - и творчестве, и в поведении, и в высказываниях. Его старались бить со всех сторон, и придавливали, и завидовали, понимая, что он большой талант. Его ненавидели не только бездари, но и незаурядные художники. Ненавидели, конечно, не столько его, сколько самих себя – им казалось несправедливым, что они, будучи людьми талантливыми и незаурядными, должны делать и делают то, что он них требуют партия и правительство, Союз художников. Их раздражало, почему мы все идем строем, а Симун сам по себе да еще в другую сторону!
- Ко времени вашей первой встречи «Разорванное кольцо» уже было?
- Конечно. В Мухинское училище я поступил в 68-м. После «Мухи» служил в армии. В 74-м вернулся, начал вписываться в художественную среду города. Тогда познакомился и с Левоном Лазаревым, и с Львом Сморгоном, и с Константином Симуном – со скульпторами, общение с которыми оказалось для меня очень полезным.
- Когда вы увидели первый раз «Разорванное кольцо», помните?
- Вы еще спросите: когда я первый раз увидел кораблик на Адмиралтействе? Или ангела на Александрийском столпе? У меня такое впечатление, что этот памятник был всегда.
- Константину Михайловичу про бивни на почтовой марке сказали, когда уже были хорошо знакомы?
- Нет, это произошло вскоре после нашего знакомства. Наверное, возникла ситуация, пауза, когда нужно было что-то сказать. Сказал и тут же пожалел: «Этого не надо было говорить!» Испугался, что Симун обидится. А Костя, к большому моему удивлению, очень обрадовался. Сказал, что видел монумент из бивней в журнале «Огонек», а может быть, и на почтовой марке, и он навел его на мысль о решении памятника «Разорванное кольцо».
- Я спрашивал у Константина Михайловича, почему полукольца идут внахлест. Он ответил, что сам не знает почему, но точно знает, что, убери нахлест, и памятника не будет.
- Думаю, то, что полукольца разведены в пространстве, концептуально. Это не только разорванное кольцо, но и дуги, которые не могут состыковаться. Да, это триумфальная арка, но с другой-то стороны… триумфа-то быть не может. Блокада Ленинграда - трагедия, растянувшаяся почти на три года, и прорыв ее, и полное освобождение города от осады связаны с многочисленными жертвами. Тут и массовый героизм, и подвиги, и неудачи, и безобразия, которые сейчас вскрываются, и информационная блокада - руководители города старались делать вид, что ничего страшного не происходит, так и докладывали в Москву. Известно же из дневника Ольги Берггольц, что в Москве о блокаде Ленинграда правды не знали.
- Вас не смущает то, что лишь единицы назовут имя автора «Разорванного кольца»?
- Все ли знают автора Медного всадника? Единицы искусствоведов и краеведов назовут вам авторов скульптур у Ростральных колонн? А рядовым гражданам какая разница, кто автор?! «Разорванное кольцо» давно уже - как народная песня. Это очень высокое признание.
*Давид Каминкер – ученый-физик, один из основателей Ленинградского (ныне Петербургского) института ядерных исследований (ЛИЯФ). В паспорте Дмитрия Каминкера ошибочно указано отчество – Давыдович.
Автор текста – Владимир Желтов