Математическая модель была выбрана этими господами не случайно. Большинство оппонентов вряд ли смогут разобраться в хитросплетениях тысяч формул и дать внятную критику оных. Таким образом оппоненту заведомо навязываются проигрышные для него правила игры – метод, которым еще в XIII веке Иоганн Дунс Скотт и его интимный друг и коллега по кафедре Жан Будридан опустили своих соперников-схоластов, создав «законы правильного мышления», еще и ныне преподаваемые в вузах под именем логики. И хотя в действительности мышление осуществляется по совсем другим законам, наглая претензия Скотта до сих пор повторяется без доказательств и оговорок авторами учебников по этому странному предмету.
Я тоже в свое время использовал для аналогичных целей математические модели, и не менее успешно, нежели Римский Клуб. В отличие от господина Печчеи или Данилова-Данильяна мне даже не пришлось для этого нанимать математиков, так как сам я заканчивал институт именно по специальности «Прикладная математика», а потому умею делать модели существенно более высокого качества. Да и компьютеры нынче стали помощнее, чем были в 70-е…
Однако же, будучи в этой сфере профессионалом, я существенно лучше Печчеи или Данилова-Данильяна понимаю и ограничения применения математических моделей, и проблемы их устойчивости, и невозможность аналитического разрешения столь многомерных моделей, и степень произвола, добавляемую интуитивным подбором калибровочных коэффициентов и формул при их сопряжении. Делая модели для себя, я использую их только для прикидки возможных сценариев, настройки собственной интуиции. А уж если я делаю модель на продажу или для обоснования чего-либо, так покажет она всегда то, что я сочту необходимым. За те деньги, что платил Римский Клуб я бы сварганил им модель Апокалипсиса в натуральную величину…
Вот и модель Римского Клуба, на изготовлении которой отмыли пару миллиардов баксов (еще тогдашних, раза в три потяжелее нынешних), показала ровно то, что хотели заказчики: что к концу ХХ века на Земле почти закончатся запасы углеводородов, а вся вода будет отравлена. Из чего и был сделан вывод о том, что необходимо срочно выделять деньги на кучу программ, реализация которых столь трудно контролируема, что разворовывать там деньги – дело архилегкое.
Конечно же, предсказания «Римского Клуба» не оправдались: разведанные запасы нефти к 90-м годам столь выросли, что цена на нее скатилась ниже плинтуса. Водоемы сегодня заметно чище, чем в 70-е годы просто в силу смены технологической базы в Европе и США. Но денег на разного рода программы авторы докладов выбили себе за двадцать лет что-то около трехсот миллиардов. Неплохой куш…
Впрочем, на одной лошадке долго не прокатишь, так что после подешевения нефти и краха прогнозов 70-х годов понадобилось раскручивать какую-то новую шизу. Тут-то и вспомнили о давно известном факте климатических колебаний. Было решено делать на них деньги.
Поначалу, впрочем, пугать потеплением было неактуально. Основной мишенью PR-войны начала 80-х были русские, которых надо было убедить капитулировать без боя в Холодной войне. А русских пугать потеплением – все равно, что тигра мясом. Поэтому на начало 80-х была пущена в ход страшилка о «Великом Похолодании» или «Ядерной Зиме». Ее сюжетом было то, что взрыв большого количества ядерных боеприпасов мог бы вызвать глобальные изменения в климате в форме всеобщего похолодания.
Теория эта, конечно, была писана вилами по воде, но Голливуд сделал ее такой же реальностью чувственного мира обывателя, как Терминатора или Хоббитов. Снимали, конечно, реалии «ядреной зимы» на обычных русских пейзажах, которые и без ядерных взрывов весьма заснежены зимой.
Русские в лице своего вождя, Райкина-мужа, испугались и срочно капитулировали, после чего пугать стало надо тех, с кого реально было потянуть денежки – европейцев и американцев. И тогда, по мановению волшебной палочки пиарщика, морозы отступили и наступила эпоха «Глобального потепления».
Дело тут, конечно, не в общеизвестном факте циклического потепления¸ а в его интерпретации господами суперпиарщиками. А интерпретация эта заключается в том, что причиной сего потепления объявлен вовсе не цикл солнечной активности, а… деятельность человека.
«Так вот с кем ты решил потягаться, Джузеппе», - произнесла как-то осененная догадкой ассистентка графа Калиостро из одноименной пьесы Горина. Потомки Джузеппе уже не тщатся потягаться с Б-гом по факту, но старательно изображают оную возможность своими PR-средствами. Они выдвинули гипотезу, что человек выделяет больно уж много… углекислого газа, от присутствия которого в атмосфере и становится теплее.
В периоды потепления углекислоты в атмосфере действительно всегда становилось больше, чем в ледниковые периоды. Причина тут банальна: углекислота растворена в воде Мирового океана, и при разогреве оного выделяется в атмосферу.
Одно крупное извержение вулкана выбрасывает в атмосферу больше углекислоты, чем человечеству удается при помощи всех своих ТЭС, автомобилей и собственных усилий навонять за два года. Но и этот вклад на фоне выделения углекислоты из Океана едва ли сильно заметен. Так что даже если поверить, что именно присутствие CO2 в атмосфере влечет потепление, лишающее обитателей римских вилл вожделенной прохлады, было бы логичнее призывать сокращать его выбросы не человечество, а вулканы и Мировой Океан.
https://shel-gilbo.livejournal.com/23347.html