С 3-го сентября в российских кинотеатрах стартовал «Довод» – одиннадцатый фильм Кристофера Нолана, ставший символом возвращения большого кино после полугодовой паузы. Разбираемся, неужели режиссер действительно сдал позиции и снял одну из самых слабых картин в своей фильмографии, как пишут в своих рецензиях многие кинокритики и мои коллеги-блогеры. Постараюсь ответить на этот вопрос без спойлеров, разве что с заострением внимания на небольших деталях, которые обязательно нужно пояснить. Да и вряд ли «Довод» хоть сколько-нибудь можно испортить спойлером – все равно без просмотра разобраться невозможно.
В киевском оперном театре совершается теракт. На место моментально прибывают бойцы ЦРУ и вместе с силовиками предотвращают масштабный теракт, защитив не только несколько сотен человек, но и ценный груз (плутоний). Протагонист (Джон Дэвид Вашингтон – имя его герою так и не дадут) впервые сталкивается с необычными пулями, с помощью которых незнакомец спасает его жизнь. Так начинается его знакомство с инверсией времени и таинственной организацией, пытающейся остановить русского олигарха, в чьи планы входит разрушение мира.
Имя Кристофера Нолана уже давно ассоциируется с новшествами – повествовательными, технологическими и вообще какими угодно. В своих интервью он не раз признавался, что главными фильмами его детства были «Звездные войны» и кубриковская «Космическая одиссея». И по его фильмографии это видно невооруженным взглядом. Синтез массового и экспериментального в творчестве Нолана является одной из главных составляющих успеха – пока многие режиссеры выбирают что-то одно, он успешно смешивает.
В десяти предыдущих фильмах Нолана отчетливо прослеживается холодный режиссерский просчет, будто он знает формулу успешного большого авторского кино, и эмоциональная связь между героями (так же, как и между героем и зрителем) в этой формуле занимает далеко не первое место. В двух предыдущих работах, «Интерстелларе» и «Дюнкерке», Нолан все-таки решился на режиссерскую эволюцию и вспомнил об этом важном звене кинематографа.
Впрочем, спустя четыре года (самый большой промежуток между работами), он подтвердил, что обладает структурированным мышлением. Идеи (и их воплощение) в его фильмах значат гораздо больше, чем что бы то ни было еще. В искусстве человек и его внутренний мир чаще всего выступают объектом исследования. Нолана же человек интересует во вторую очередь – его больше увлекают окружающие явления (время, сны, хаос) и процесс создания и проявления магии кино. Каждый новый фильм представляет собой новый эксперимент на разных уровнях. Он всегда ищет новые грани в структуре повествования и часто, особенно в последних картинах, подобно Алексу Гарленду, выступает фантастическим архитектором, конструируя художественный вымысел на научном фундаменте.
Вы спросите: «К чему такое долгое вступление о режиссере, ведь мы и так все знаем?». А к тому, что «Довод» стал самым близким к режиссерскому нутру Нолана фильмом. Для «Довода» он разработал, пожалуй, самую сложносочиненную конструкцию в своей карьере и, наконец, избавился от того, в чем не слишком силен. И вот здесь многие киноманы остались у разбитого корыта, оказавшись неготовыми к разрушению консервативных принципов киноискусства. В сущности, «Довод» стал проводником абсолютно нового киноопыта, который доселе нельзя было увидеть на большом экране.
Если раньше Нолан использовал монтаж для создания нелинейной структуры повествования (почти каждый фильм), то в «Доводе» он пошел еще дальше и сумел визуализировать нелинейное повествование с помощью инверсии времени. Представить подобное в большом кино еще несколько лет было сложно – как это снимать и объяснять зрителю концепцию в рамках ОДНОГО фильма? Недаром ведь и Роберт Паттинсон, сыгравший одну из главных ролей, на съемках не понял всех сюжетных перипетий.
В том числе и из-за этого был выбран наиболее устаканившийся жанр – шпионский триллер. Зрители знакомы с принципами жанра и не нужно лишний раз пояснять его правила, да и сам режиссер всегда мечтал снять шпионские игры, одно время даже претендовал на место постановщика Бондианы. Перед съемками Нолан обычно показывает команде фильмы, на которые планирует ориентироваться, но перед «Доводом» он специально отказался от этого в пользу воспоминаний съемочной команды о жанре. Благодаря этому, открывается возможность полностью сконцентрироваться на ведущей идее и посвятить её реализации большую часть двух с половиной часового хронометража.
Кроме того, Нолан безболезненно убирает из верхнего слоя фильма политическую повестку, остановившись лишь на жанровом клише – русском антагонисте, сыгранном Кеннетом Браной. На символическом уровне этот герой вовсе не так прост, как сперва может показаться. У него важная функция – это персонаж, с помощью которого Нолан волей-неволей заявляет об историческом пути России. Это может показаться фантастикой, но при более глубоком изучении «Довода» открывается неочевидный подтекст фильма – критика капиталистического мира, внутри которой Россия играет ключевую роль – своеобразного греховника, предавшего исторические принципы и позже пожалевшего об этом.
И все-таки вернемся к видимой драматургии «Довода». Нолан на протяжении всей карьеры использует классическую трехступенчатую фабулу, ловко интегрируя ее в сложноустроенный сюжет. «Довод» следует тем же правилам, но отказывается непосредственно от изучения персонажа – поэтому зритель и находится в недоумении: «А где же раскрытие персонажа? Куда оно подевалось?».
Ответить можно и на этот вопрос. У Нолана было по крайней мере три причины отказа от проработки глубины Протагониста и других героев. Во-первых, как мы уже решили выше, режиссера в меньшей степени интересует исследование внутреннего мира героя, отказ от этого – его право, это лишь один из инструментов фильма. Правда, в таком случае в действие вступает закон сообщающихся сосудов – если где-то убыло, значит, где-то прибыло.
Здесь проявляется и вторая причина отказа – сложное устройство фильма попросту не предоставляет пространства для этого. Нолан и так снимает без пауз, у зрителя нет возможности передохнуть, обдумать происходящее. Лишнее внимание раскрытию Протагониста перегрузило бы историю, сделало бы её абсолютно не воспринимаемой. Благо кому как не Нолану знать формулу большого кино – он прекрасно понимает, от чего можно отказаться и чем это можно и нужно заменять, чтобы эффект от ленты был не менее, а то и более сильным.
Третья же причина целиком и полностью связана с принципами повествования. Не нужно забывать, что «Довод» – это фильм-палиндром, время в котором характеризуется встречным течением, а мотивы всей истории расположены вовсе не в прошлом, как это обычно бывает, а в будущем. То есть будущее в «Доводе» выступает своего рода прошлым в обычных, линейных фильмах. Для зрителя арка Протагониста начинается в будущем, которое в формате «Довода» сознательно остается неизвестным. Для Нолана куда важнее общий посыл – нельзя вычеркивать прошлое, без него не будет будущего. В этой сложной конструкции Протагонист выступает лишь винтиком течения времени, на первый план выходит система в целом. Не зря же он так и остается без имени…
Пожалуй, все, что вы прочитали выше (особенно те, кто фильм еще не видел) покажется несущественным словоблудием. Вполне допускаю. Но «Довод» действительно вот такой: сложный, состоящий из компромиссов и блестяще выполненный с технической точки зрения. С последним у Нолана никогда не возникает проблем – все, что можно снять на натуре, он снимет на натуре – это один из залогов успеха в кинематографе. Бьющая по ушам и под дых музыка Людвига Йоранссона – настоящий бриллиант фильма, как и умелое ее использование, особенно в кульминационный момент, когда при помощи параллельного монтажа музыкой друг от друга отделяются течения времени.
В 2010-ом году о «Начале» отзывались по-разному, называя тот magnum opus Нолана сложным. Спустя десять лет режиссер задал для зрителей задачку посложнее, создав фильм-головоломку, который требует нескольких дополнительных просмотров для понимания всей картины происходящего. То, что многие не смогли бы уместить в длительную франшизу или сериал, Нолан успешно поместил в один фильм, заставив зрителя откреститься от консервативных взглядов на кино и предоставив ему абсолютно уникальный киноопыт. Более зрелищное и сложное кино в этом году вряд ли получится встретить.
9/10