"Мне психиатр сказал: "Вы присядьте. Счас успокоюсь и начнём..."
Друзья, любители Авиации и им сочувствующие, спешу Вас обрадовать - у нас появился новый, на мой выпуклый военно-морской глаз, интересный авиационный писатель на проза.ру Владир Суд. (Это который Судаков) Вот моя рецензия на его рассказ "Белый шум", а сам его "опус" читайте у него на странице.
Рецензии
Владимир, в целом, мне понравилось, хотя осталось ощущение какой-то недосказанности рассказа. Как у Высоцкого "Но, парус, порвали парус"... Импонирует также Ваше желание, "Не казаться святей, чем Римский папа" - слова "замолить командировочный грех", я думаю, благосклонно будут встречены не одним читателем, поскольку, "у самого рыло в пуху".
Что касается штурмана, которого посылали на смерть при уничтожении авианосца, то могу подтвердить. Во время учёбы в Военно-Морской академии мы не раз на тренажёре "Океан" прорабатывали различные варианты ударов по АУГ составом дивизии. Всегда получались потери не меньше 19-21 самолёта, т.е. чтобы уничтожить авианосец, надо положить полк, и меньше никак не получалось, а садиться потом надо на оперативные или грунтовые аэродромы, если таковые останутся, разумеется.
И крайнее замечание. Мне как-то Командующий приказал провести исследовательские полёты с размещением самолётов-постановщиков помех прямо над боевыми порядками самолётов-ракетоносцев. Получив приказ по красному телефону я щёлкнул каблуками и ответил: "ЕСТЬ!", а про себя подумал: "Спасение пенисов утопающих - дело рук самих утопающих", а также: "Зачем та власть, если ей не пользоваться" и "В столовой друзей нет" - и тут же записал себя на руководство полётами на КДП, а моим пилотам при постановке задачи посоветовал и разрешил в привязные ремни парашютов пихать чугунные сковородки, что на полётах и было сделано всеми незамедлительно.
Благодаря этой моей "командирской мудрости" яйца ни у кого не отпали и на импотенцию никто из пилотов потом не жаловался, хотя "Букеты СПС-55, 44 и прочие" шпарили активными помехами всего 300 метров выше над головой моих пилотов. А я в это время, осуществляя руководство этим полётом с земли, размышлял: "Интересно, дяди, которые подсунули Командующему эту идею и он сам, думают ли о том, что Страна может не досчитаться какого-то количества Сталинских соколов, потому что после таких вылетов они могут просто не родиться"? Подведём Итог:
Я думаю, ни у кого не поднимется рука бросить в меня камень, что я как командир полка прятался за спины подчинённых. Наоборот всегда шёл впереди, за исключением этого случая. Что ж - грешен - каюсь, совесть до сих пор мучит долгими зимними вечерами, вылазит откуда-то из под колена. Я её пинками обратно, а она опять лезет из-за спины или с потолка свисает, Качается "зараза" как кобра перед глазами и укоризненно смотрит, но утешает одно - пенисы своих подчинённых я сохранил. Опять же, командир атомохода не лезет устранять неисправность в ядерный реактор. Его функция в мудром руководстве. Ну, вот, исповедовался, вроде легче стало - так что опять "нет повода не выпить стакан сока за своё здоровье!" А значит день даром не прошёл...
А чтобы гражданский читатель не принимал моё исповедование как "хохму" - приведу пример из жизни. Сразу извинюсь, что не помню фамилию. Дело было в "лихие 90-ые", когда не платили зарплату, а пенсию регулярно задерживали, поэтому мозги были заняты другим. В общем, мне на глаза попалась газета "Вечерний Николаев" со статьёй под броским заголовком "Трижды рождённый". В ней рассказывалось о начальнике связи эскадрильи, который дважды пролетал на бомбардировщике ИЛ-28 через след ядерного взрыва и остался жив, хотя командир и штурман в обоих случаях через 2-3 месяца умерли от лучевой болезни. Этот случай меня сильно заинтересовал.
Я узнал, что этот офицер жив, хотя с той поры прошло 35 лет, и работает начальником одного из пансионатов в курортном посёлке Коблево. Я тут же бросил палатку в рюкзак, доехал до Рыбаковки, километров 15-17, не доезжая Коблево, и в качестве разминки прошёл это расстояние морем, периодически в нём купаясь. Нашёл пансионат НКИ, отловил нужного мне человека и потребовал аудиенции, мотивируя уставшим видом и пройденным расстоянием, которое мне пришлось пройти ради этой встречи. На подполковника запаса Морской авиации СССР N , назовём его условно Петровым, произвела впечатление моя напористая наглость. И он отложил послеобеденную сиесту, согласившись поговорить со мной, тем более, что я выставил на стол пару бутылок марочного "Каберне", подтвердив тем самым серьёзность своих намерений.
Директор пансионата лысым черепом с расплющенными ушами внешним видом был похож бича-грузчика, который зашёл в чипок опохмелиться. Он закурил, налили по первой, и пошёл неспешный разговор коллег по оружию, только разных поколений. Прежде чем я приведу некоторые выдержки из нашей беседы, дам информацию из Интернета:
ВЗРЫВ НА НОВОЙ ЗЕМЛЕ САМОЙ МОЩНОЙ В МИРЕ ВОДОРОДНОЙ БОМБЫ был приурочен к… Открытию xxii съезда кпсс
Игорь ОСИПЧУК «ФАКТЫ»
09.10.1999
А работавшую там группу испытателей бросили на опытном поле на произвол судьбы.
В октябре 1961 года, за год до Карибского кризиса, чуть было не толкнувшего СССР и США к ядерной войне, Советский Союз на атомном полигоне на Новой Земле испытал самую мощную в мире водородную бомбу -- ее тротиловый эквивалент составил 58 миллионов тонн! Взрывная волна оказалась столь сильной, что выбила стекла в поселке Диксон, находящемся более чем в 800 километрах от Новой Земли. Взрыв приурочивался к… открытию XXII съезда партии и должен был стать главным подарком. Однако «преподнести» его никак не удавалось: из-за непогоды испытания все откладывались и откладывались…
Прервав участие в заседаниях съезда, на полигон спешно вылетели Главком Ракетных войск Стратегического назначения маршал Москаленко и министр среднего машиностроения (атомный» министр) Славский. 30 октября они таки доложили съезду о проведенном взрыве.
О событиях октября 1961 года рассказывает их непосредственный участник, полковник в отставке Юрий Лысенко.
Самолет с водородной бомбой не мог взлететь… из-за метели
-- На ядерном полигоне на Новой Земле (острова в Ледовитом океане) я входил в небольшую, человек тридцать, группу испытателей, непосредственно работавших на опытном поле, где проводились взрывы, -- рассказывает Юрий Лысенко. -- Поскольку климат на островах Новой Земли очень суровый, испытания можно было проводить только в летние месяцы. Но XXII съезд открывался в октябре, и это неписаное правило решили нарушить. Взрыв водородной бомбы должен был стать самым большим подарком к 17 октября -- дню открытия съезда. Но погоде не прикажешь -- в октябре на Новой Земле зима полностью вступила в свои права. Началась сильнейшая метель: ни самолету с бомбой не взлететь, ни приборам параметров взрыва как следует не запечатлеть… Съезд уже близился к завершению, а непогода и не собиралась униматься.
С политической точки зрения ситуация складывалась критическая, поэтому Главкому Ракетных войск стратегического назначения маршалу Москаленко и министру среднего машиностроения Славскому пришлось отправиться на полигон прямо с заседаний съезда. Когда они прибыли на Новую Землю, пурга, к счастью, стала утихать. На плотную облачность решили просто не обращать внимания. Испытание назначили на 30 октября. Вечером 29-го испытатели групп «первого броска», и моя команда в том числе, еще раз проверили все оборудование на опытном поле. На вездеходе мы добрались до берега моря, сели на корабль и отплыли от места предстоящего взрыва километров на 150.
На следующий день к 10 часам утра члены команды спустились в трюмы и задраили люки. На палубе остались только испытатели. Моряков, кстати, это совершенно не удивило: они уже давно считали нас этакими камикадзе. Особое впечатление на них производил тот факт, что, когда после очередного взрыва мы возвращались на корабль, нас немедленно раздевали: снимали резиновые защитные костюмы и тут же их сжигали.
… Мы надели очки со стеклами, как у сварочного щитка, и спокойно ждали взрыва. Прятаться никто и не собирался, ведь ударная волна по сравнению со световой движется как черепаха, и мы знали, что сможем безопасно наблюдать, как на месте взрыва растет ядерный гриб. Как и было запланированно, ровно в 10 утра со специально оборудованного самолета Ту-95 (кстати, им управлял экипаж с Узинского аэродрома Киевской области, командиром экипажа был Дуровцев, штурманом -- Клещ) с высоты 10 000 метров на парашюте была сброшена бомба.
Взорвалась она в атмосфере на высоте 5000 метров. Световой импульс был настолько сильным, что запросто проникал сквозь плотную завесу облаков. После того, ка он прошел, мы сняли очки и продолжили наблюдать. Как обычно, вначале образовался огненно-красный шар. Правда, в этот раз внутри него еще секунд 20--30 продолжались какие-то вспышки. Затем мы спрятались за надстройки корабля в ожидании ударной волны, но она, как ни странно, оказалась не такой уж и грозной. Возможно, потому мы не ощутили ее сильно, что как раз в это время разыгрался шторм.
А вот в поселке Диксон, расположенном в 800 километрах (!) от эпицентра, взрывной волной повыбивало стекла; поселок строителей из Желтых Вод, готовивших тоннели для подземных ядерных взрывов, смело с лица земли. К счастью, люди не пострадали -- они укрылись за скалами.
Перед взрывом 58-мегатонной водородной бомбы «разминались» 3-, 5- и 12-мегатонными
-- Тем временем шар быстро рос и стал столь огромным, что почти не касался земли. Начал образовываться классический ядерный гриб, но «шапка» его поднялась на немыслимую высоту -- 70 километров. Основную часть ядерного облака понесло, как и намечалось, к Северному полюсу. Однако взрыв оказал воздействие на атмосферные процессы -- и часть радиации неожиданно устремилась через стратосферу в глубь территории СССР. Вскоре к эпицентру взрыва вылетел вертолет с дозиметрическими приборами. После таких полетов, к слову, самолеты и вертолеты отправляли на специальную стоянку -- точно так же, как зараженную радиацией технику в Чернобыльской зоне. А еще через несколько часов мы подошли к берегу, где нас уже ждал вертолет: нужно было снять показания приборов и отправить их в Москву.
Увиденное над опытным полем шокировало даже нас, опытных испытателей. В радиусе 50 километров от эпицентра все горело, хотя перед взрывом здесь лежал снег высотой в человеческий рост. Минут за сорок мы справились со своей работой: сняли пленки с камер, фиксировавших взрыв, и отправили их на базу -- в поселок Белужья Губа, находившийся в 270 километрах от опытного поля. Здесь пленки обрабатывали специальным скоростным методом -- автоматически, с использованием 200 литров чистейшего спирта. Наличие спирта позволяло обойтись без высушивания пленок, что существенно экономило время: после проявки и закрепления пленки просто промывались спиртом и становились практически сухими.
После осмотра опытного поля выяснилось, что разрушен один из бронеказематов, который легко выдерживал все предыдущие испытания, -- врытый и обвалованный бункер с бетонными стенами более метра толщиной и дверями из корабельной 70-сантиметровой стали. Кроме того, от взрыва образовалась огромная воронка…
Мы надеялись, что после всего этого нас отправят на зимние квартиры в Белужью Губу, ведь зимой на опытном поле, как правило, не оставалось ни души. Но не тут-то было: поступила команда все восстанавливать и возводить в скалах новые сооружения. В лютую стужу (температура под минус тридцать) команды строителей работали круглые сутки. В армейских палатках жили по 40--50 человек, обогревались «буржуйками». Так и прожили почти всю зиму, словно белые медведи, посреди снежной пустыни.
-- Этот взрыв был последним в серии испытаний сверхмощных водородных бомб?
-- Да. Летом, еще перед 58-мегатонной бомбой, «разминались» 3-, 5- и 12-мегатонными. Серия этих испытаний началась для меня неожиданно: нас, нескольких испытателей, якобы дня на два-три отправили на опытное поле. Затем прилетел вертолет -- нам передали клочок бумаги со словами: «Разворачивайте аппаратуру, ждите подкрепления». Мы и застряли там на долгие три месяца. Работали и днем, и ночью. Лишь разок нас отвезли в Белужью Губу попариться в баньке...
Продолжу рассказ после "третьего, исправляюсь, четвёртого" стакана. Экипажу командира эскадрильи фронтового бомбардировщика ИЛ-28 поставили задачу пролететь на средних высотах через 15-20 минут после взрыва через середину облака, что и было выполнено. При подходе к облаку одели тёмные очки, убрали наддув кабин, отключили автопилот. Преодолев сильнейшую турбулентность, которая ещё оставалась внутри облака, пробили его насквозь. После посадки все дозиметры с самолёты тут же сняли и увезли в лабораторию. Какую они получили дозу им никто не довёл. Сняли одежду, обмыли в душе и сразу отправили самолётом с Севера в один из санаториев города Сочи.
После месячного пребывания в санатория, начальника связи после ВЛК допустили к полётам, а командира и штурмана отправили в госпиталь на дальнейшее лечение, где они "успешно с помощью медицины склеили ласты", а "Петрову" предложили снова лететь в такой же полёт с экипажем нового командира АЭ, только бомба мощностью поменьше. В полёте и после него всё повторилось. Командир и штурман "успешно умерли", а его комиссовали. Долго болел, но выжил, как он сам говорит, благодаря двум моментам. Первое - регулярному потреблению вина в неограниченных размерах. Второе - он как действующий Мастер Спорта СССР, боксёр-тяжеловес, не прекращал проводить тренировки до пота, регулярно ходить в русскую баню с веником. И просто природное сибирское здоровье - всё вместе сыграло свою роль - организм справился.
Кстати, ещё он поведал факт, который сам узнал через несколько лет. Американским лётчикам, которых срочно подняли в воздух разобраться, почему у русских такой "шум", заплатили сотни долларов за каждую минуту пребывания в облаке от нашего взрыва, но ослабленного уже расстоянием 1500 км, которое оно прошло через полюс по пути к Америке. А нашим всё отдали "сухарями".
В конце нашей затянувшейся беседы, бо к моим двум бутылкам добавились ещё две натурального "Цинандали" от хозяина директорского кабинета, я подумал, глядя на фотографию изумительного красивого мужчины во "фраке и с галстуком": "Вот сидит живая легенда Морской авиации страны, которой уже нет. Сколько опыта он мог бы передать лётному составу по выживанию после ядерного взрыва. Но никому это, увы, не нужно.
Хотя он мне предложил остаться ночевать у него в пансионате, я поблагодарив, отказался, решив проверить берег дальше в сторону города Южный. Ведь здесь я ещё не был, а меня всегда, в том числе и сейчас, тянет узнать, а что там дальше, за горизонтом? Тем более, палатка в трёх метрах от моря - это на порядок лучше ночёвки в любом пятизвёздочном отеле. Уж поверьте мне на слово, а лучше оторвите зад от дивана перед телевизором или домашним кинотеатром и проверьте подлинность моих слов. Удачи !!!
С уважением, полковник Чечель