— Промысловая нагрузка на Амур чрезвычайно высока. Это видно даже по количеству орудий лова. Судите сами: когда стало понятно, что ресурс истощается, рыбаки приняли решение сократить количество заездков с 37 до 18. В принципе, заездок не мешает проходу рыбы на нерест, однако лучше было перестраховаться. В то же время за один только год (с 2018 по 2019) количество сетей на Амуре, наоборот, выросло почти в два раза — с 1361 до 2269. Мы посчитали, что если все эти сети сложить, то их общая длина составит 3 тысячи 700 километров. Это в четыре раза больше протяжённости всей российской части Амура. Как рыбе мигрировать на нерест при таком частоколе из сетей? Второй момент: в текущем году были поданы 31 тысяча 103 заявки на рыбалку от представителей коренных малочисленных народов Севера (КМНС). Да, каждый, кто относится к КМНС, имеет законное право поймать 50 килограммов кеты за путину. Но давайте не будем наивными: одна приличных размеров сеть берёт в среднем 300 килограммов рыбы. Рыбак что, прямо на лодке её взвесит, 50 килограммов оставит себе, а остальную выпустит? Нет, он наверняка возьмёт всю эту рыбу, тем более сотрудники надзорных органов предпочитают контролировать заездки, а не тех, кто ведёт сетный промысел. Нетрудно подсчитать: если каждый из 31 тысячи 103 человек, подавших заявки, выловит по 300 килограммов рыбы да еще приплюсовать к ним браконьеров, то общий объём её составит свыше 9 тонн. За один сплав, подчеркну это. За день можно совершить несколько сплавов, а разрешение выдаётся на месяц. Для сравнения: в прошлом году все рыбопромышленники, работающие на Амуре, выбрали 8 тысяч тонн лососёвых за всю путину. Поэтому хочу акцентировать ваше внимание: объёмы теневого и полутеневого промыслов у нас уже давно превышают промышленные показатели и просто уничтожают кету и горбушу.
Если продолжить разговор именно о теневом промысле, то с Сергеем Рябченко согласна и координатор проектов по особо охраняемым территориям Амурского филиала Всемирного фонда дикой природы (WWF) Ольга Чеблукова:
— Браконьерство, действительно, серьёзная проблема. Вот лишь один пример: в прошлом году наши волонтёры обследовали Амгунь. На берегу валялось около трёхсот уже вспоротых рыб. Только в одном месте! При этом были отмечены пустые нерестилища. Что же касается тех или иных орудий лова, то это отдельный вопрос. В первую очередь необходимо правильно прогнозировать подходы лосося, а это возможно только при организации ежегодного мониторинга заполнения нерестилищ. Тогда и регулирование промысла станет устойчивым, без переловов.
А вот мнение доктора биологических наук, лауреата премии Правительства РФ Игоря Хованского:
— Главное, чтобы рыба дошла до нерестилищ. А при таком запредельном числе пользователей и несоразмерном количестве сетей это уже проблема. И если в Амурском лимане ловят кету и горбушу заездками, то есть не препятствуют проходу лососей на нерест, то в других местах ситуация порой иная. Ещё один момент связан с тем, что в своё время были неправильно распределены рыбопромысловые участки. Многие РПУ расположены там, где их быть не должно.