(подробности по тегу "закреп")
Но для этого, правда, было мало просто выйти на выходные, а после них – и на каникулы. Кроме этого мне было нужно, прежде всего, как-то добраться до своей комнаты в общежитии, там – отключить внутренний телефон, Интернет и локальную сеть и вытащить Sim-карту из телефона. Прервать мой запланированный отдых мог кто угодно, благо, знакомых, внезапно возжаждавших как раз-таки в эти дни моего участия и внимания было предостаточно – от всё того же Айко Филлипса до несчастной Лизи Айнуллене, которая могла взять меня за жабры для решения более конкретных вопросов. Я неплохо относился и к тому, и другой, но существовали некие пределы разумного, а я всё равно не смог бы выполнить всего того, о чём они просили, будучи уставшим и не в форме. Даже отдохнуть – так, как по представлениям Айко Филлипса, должны были «отдыхать» приличные люди.
Да, в тот день я очень торопился. Последняя неделя выдалась для меня не особенно благополучной – я никогда не был непривычен к холодам и влажным океанским ветрам, но их присутствие в помещении, предназначенном для жизни людей, угнетало и меня, и внутреннее состояние моего организма. Я подумывал о том, что если отопление не включат ближайшие два дня, мне придется ехать на ближайшие населённые острова и покупать там электрический обогреватель. Я не имел никакого понятия, как это согласуется с нормами проживания в наших общежитиях, но при этом никогда и не видел ни слова об обогревателях в официальном уставе правил поведения. Это утешало, и придавало мне уверенности в моих планах. Перед ними, правда, существовали ещё два дня выходных, за время которых я мог передумать, или же могли включить отопление – однако ж, если всего этого бы не случилось, я мог бы уже не беспокоиться на этот счёт.
Сейчас же я, даже не в курсе, насчёт чего мне стоило бы взволноваться на самом деле, слегка пошатываясь, упорно двигался в сторону общежития. Я уже завернул за угол по коридору, легонько пнув дверь, разделявшую учебный корпус от другого, жилого, и едва ли не в лоб в лоб столкнулся с Мобо Тринитом, очевидно, узнавшем о прививке совсем недавно, и двинувшем на него только сейчас и впопыхах. От столкновения он тут же едва не опрокинулся наземь, при этом выронив из рук какую-то библиотечную книгу – кажется «Энтомологию» Фабра. Я, было, наклонился помочь поднять её, но в тот же момент (хотя, если исходить из скоростей наших движущихся друг навстречу другу тел, виноват в этом был отнюдь не я) был одарён столь леденящим взглядом светло-зеленых глаз этого несчастного негра-альбиноса, что тут же выпрямился во весь рост, успокаивающе полуподнял свою только что провакцинированную руку и, немного ускорив шаг, двинул дальше. Мобо, чертыхнувшись, поднял книгу за моей спиной, а затем хлопнул дверью, удаляясь прочь из жилого крыла. Я пожал плечами, почти стопроцентно уверенный в том, что у него вновь не сложились отношения с его «лучшим другом» - здоровенным – то ли русским, то ли польским – громилой Яном Бондаревым. Собственно, как и всегда. Негр не любил Бондарева, а Бондарев не любил негра – и дело было вовсе не в каких-то там расистских предубеждениях, какие в Санхилл обычно выбивали из своих будущих учеников ещё прямо с порога. Мобо, по сути, и негром-то можно было назвать с трудом, так как благодаря какому-то генетическому дефекту, он имел несчастье уродиться со светло-серым, как прокаленный табачный пепел, цветом кожи, светло-русыми волосами и, как уже говорилось выше, с ярко-зелёными, почти что изумрудными глазами. Он не выглядел от этого отвратительнее, чем любой другой негр или белый, но предыдущая жизнь на Чёрном Континенте в довольно-таки большой семье какого-то тамошнего бананового князька сыграла с его отношением к окружающим дурную шутку. Я когда-то где-то читал про таких несчастных – дело в том, что белые негры в Африке – далеко не редкость, в процентном отношении их примерно столько же, сколько рыжеволосых в любой среднестатистической европейской – или просто белой – стране, но вот относятся там к ним далеко не так же. Для начала можно сказать хотя бы, что большинство считает их выродками каких-то местных дьяволов, повсеместно охотятся, делая из их кожи, внутренних органов и гениталий какие-то счастливые амулеты, уходящие на местных рынках за баснословные деньги, ну, и конечно же, солнце – оно их, в отличие от обычных чернокожих, особенно не щадит, а если быть точнее, заставляет постоянно прятаться в тени, как носферату в подземных пещерах, из боязни быть покрытыми незаживающими язвами, ожогами, и получения неоперабельного рака кожи – хотя, по сути, кто там из них о таком знает…