Читал воспоминания современников о композиторе Бородине. Добрые и местами смешные, особенно когда вспоминают его фантастическую рассеянность 🙂 Несколько цитат:
+ + +
...В 1863 году он с женой ехал за границу. Так как в то время вспыхнуло польское восстание, то на границе паспорта проверялись особенно тщательно и владельцам их задавались различные вопросы, чтобы убедиться в принадлежности паспортов именно им. Таким образом, и Бородину был задан вопрос о том, как зовут его супругу. И вдруг оказалось, что Бородин не мог вспомнить имени своей жены и стоял, выпуча на нее глаза. Чем бы это кончилось, неизвестно, но, к счастью, оказалось, что один из чиновников, служивших при таможне, знал Бородина лично и мог за него поручиться.
+ + +
Другой случай был такой: однажды, в праздник Нового года, Бородин отправился с официальным визитом к бывшему тогда президентом Медицинской академии Дубовицкому, отличавшемуся также большой рассеянностью. Войдя в залу, где уже было много народу, Бородин обратился к хозяину вместо новогоднего с пасхальным приветствием: «Христос воскресе!», на что рассеянный Дубовицкий отвечал: «Воистину воскресе!», после чего гость и хозяин троекратно облобызались, вызвавши сначала недоумение, а потом взрыв веселости у всех присутствовавших при этом. (С.111)
+ + +
Внеся деньги за слушание лекций, мать перебралась со всей семьей из своего дома на Выборгск[ую] сторо[ну], и мы жили лет пять против Артиллерийского училища по Бочарной улице (теперешнего ее названия не знаю), в доме доктора Чарного (ныне это ул. Комсомола 49 — В.К.).
При переезде на эту квартиру произошел хотя и пустой, но смешной случай. Мать не была ханжой, а разумно религиозной (если так можно выразиться) женщиной; тем не менее во исполнение обряда она распорядилась перевезти прежде всего образ Спасителя на новую квартиру. Эту комиссию она поручила тому самому Федорову, кот[орый] посоветовал отдать брата в академию. Тот, в свою очередь, сильно любя выпить, пригласил с собой за компанию Ропера (учителя английского] яз[ыка]). Оба они — Федоров и Ропер — сели на извозчика, взяли образ и графин водки, которою мать намеревалась угостить ломовых извозчиков на новой квартире. Дорогой Федоров и Ропер выпили эту водку, заезжали ещё в погребки и порядочно нагрузились.
По приезде на новую квартиру Ропер, поднимая рюмку, провозгласил тост за «великобританский народ». Федорова это возмутило, и с возгласом: «И мы не посрамим земли русской!» — он ударил англичанина кулаком по носу и разбил в кровь. (С.117-118)