— На небе нет нуждающихся. Там хорошо. Не надо будет больше думать и беспокоиться. Иди сюда, — под ногами хрустели битые стекла, а край крыши неумолимо приближался. Очарованный голосом, я сделал еще шаг вперед.
Не будет больше боли и сумасшедшего количества подработок. Не будет бессонных ночей у кровати матери и сухих слов врача, что без лекарств она умрет. Больше ничего не будет. Я так устал. Будет только покой.
— Только тишина и покой. Иди... Иди сюда, — этот тихий, вкрадчивый голос появился внезапно. Порывом ветра коснулся ушей, нужным обещанием выманил меня наружу. — Все сразу станет просто. Ты отдохнешь. Иди, иди сюда. Вот так, молодец.
Я перелез через ограждение и прикрыл глаза от слепящего света. Солнце уходило, скрывая свой лик за горизонтом. На небе нет нуждающихся. Разве плохо, что я хочу, чтобы все у меня было хорошо?
— Ты оставишь мать одну? Вот так просто шагнешь вниз, оборвав собственную жизнь. Думаешь, есть покой в смерти? — резкий, громкий голос вывел меня из оцепенения. — Стой! Нет там покоя, лишь мучения. И нет неба после самоубийства. Я знаю.
Пальцы, державшиеся за ограждение, потихоньку сводило, но голова становилась ясной. Я вздрогнул, увидев двадцать этажей под ногами. Закружилась голова, а голос, уговаривающий меня прыгнуть, злобно расхохотался.
— Ты не успел! Он мой и не слышит тебя! Опозда-а-ал, ты опозда-а-ал! — крикнул он и снова заворковал: — Иди ко мне, всего шаг... Маленький шаг, и я подарю тебе покой.
Реальность плыла перед глазами, я слишком близко подошел к краю. И я почти отпустил руки, когда меня накрыло чье-то крыло. Белые, махровые перья щекотно касались кожи, и я улыбнулся, сбрасывая наваждение.
— Ты слышишь меня? — все тот же резкий голос, никак не вязавшийся с поступками и белыми крыльями.
— Да, я слышу.
— Ты хочешь умереть?
— Я... Не... Нет... Не знаю, я устал.
— В смерти ты не отдохнешь. И уже ничего не исправишь. Хочешь?
— Нет, — я покачал головой. — А почему на небе нет нуждающихся?
— Потому что все мы здесь и помогаем вам.
Я улыбнулся.
— Я могу все исправить?
— Ты можешь все, пока ты жив. Потом будет поздно.
— Хорошо, — я кивнул. — Все хорошо, только у меня пальцы свело. Сними меня отсюда, а?
