Минерва умеет плакать, увидев в окошко башни,
Как дети, о, Мерлин! Дети! Несутся в смертельный бой.
Минерва должна быть сильной. Как львята её — бесстрашной.
Профессор своих студентов готова закрыть собой.
Минерва умеет плакать, когда изумрудной вспышкой,
Безжалостной и холодной, сбивает студентов с ног.
Минерва глядит — мужчина, а знала его — мальчишкой!
Мальчишкой, что робким шагом на первый пришёл урок.
Минерва умеет плакать, когда средь мужчин и женщин,
Средь юных парней, девчонок — своих она видит львят.
Хотя… ну какие ж львята? То гордые львы — не меньше.
Сам Годрик бы мог гордиться отвагой своих ребят
Минерва умеет плакать, бояться Большого Зала,
Где некогда были ёлки в преддверии Рождества.
Четыре герба — исчезли. Столов четырёх — не стало,
Теперь здесь латают раны. Профессор едва жива.
Минерва умеет плакать, со злостью швырять заклятья,
И мстить с ледяным расчётом за каждого, кто погиб.
И ей прикрывают спину товарищи, дети… братья.
Профессор срывает голос, и крик превратился в хрип.
Минерва умеет плакать, завидев на жёстком камне,
Где только минутой раньше сражались на смерть бойцы,
Лежащего так безмолвно, того, кто уже не встанет,
А рядом — чьи-то мамы, товарищи и отцы.
Минерва умеет плакать, отчаянно и без фальши.
А ей кто-то тихо-тихо сказал, что войне конец,
Что Гарри сильнее Лорда, лишь лучшее будет дальше.
«Победа!» — кричат — «Победа!». Да только кому венец?
Минерва умеет плакать, когда миновало время.
Директорский пост, беседы с умнейшими из картин.
И новый набор студентов. И мальчик на ватных коленях.
И с болью слетает имя: «Следующий. Тедди Люпин!»