Дом-легенда: дом-мастерская Константина Мельникова в Кривоарбатском переулке

Рассказ директора МУАРа (ныне покойного – прим. ред.) Давида Саркисяна о доме Константина Мельникова.

Я мог бы побывать в доме Мельникова задолго до того, как стал директором МУАРа. Я был дружен с актрисой Натальей Лебле, а она, в свою очередь, дружила с сыном Мельникова Виктором. Я много раз видел дом со стороны, но внутрь не рвался – мне было неловко навязываться. Внутрь я впервые попал, уже став директором. А потом, в 2000-м, мы сделали выставку живописи Виктора Мельникова к его восьмидесятипятилетию. И я стал дружить с семейством, которое жило в доме, и бывать там часто.

Дворовой фасад дома Константина Мельникова, построенного в 1929 году в Москве, в Кривоарбатском переулке. Тридцать шесть шестигранных окон, прорезанных в стене вертикального цилиндра, освещают мастерскую художника.

Жители дома воспринимали его как святыню. У них были особые правила, как себя вести: “Тут мы никогда не проветриваем, эту дверь не трогаем, вот тут была стенка – ее бы надо восстановить”. Интерьеры, даже неухоженные, поражали артистизмом.

Дом состоит из двух врезанных друг в друга цилиндров. Передняя часть первого цилиндра (в нем находятся жилые помещения) срезана стеклянным витражом.

В многосветном объеме стены выкрашены в лиловый цвет, а на полу лежит лилово-белый ковер – потрепанный, китайский, видимо, но с “элементами ар-нуво”. Не знаю уж, купил ли Мельников ковер под стены или стены в цвет ковра покрасил, но без ковра пространство “не работает”.

Печка в доме сложена самим Мельниковым и похожа на архитектоны Малевича.

Моя любимая комната в доме – Зеленая спальня. У Виктора Мельникова на одной из картин видно, что спальня была когда-то единой “скульптурой”: кровати словно вырастали из пола – как алтари или подиумы. В центре – родительская кровать, рядом детские. И все – и пол, и стены, и потолок – было выкрашено в желто-зеленый цвет.

На этой фотографии "зеленой" спальни видно, как смело Мельников распорядился бытом своих домашних: в общем пространстве спальни родителей и детей нет ни стен, ни даже перегородок.

Ложа эти во время войны потрескались, их убрали и поставили обычные кровати, и пол там теперь дощатый. “Скульптурность” комнаты позволяет понять, чем этот дом важен для архитектуры ХХ века.

Главная спальня. Когда-то пол здесь был таким же, как и потолок и стены, и кровати, сделанные в виде постоянных конструкций, "вырастали" из него, как скульптуры.

В самом деле, дом маленький, нет в нем революционных новшеств. Но в архивах Мельникова есть проект такого же дома, только из трех цилиндров – это был модуль, на основе которого он собирался строить целые поселки. Он ставил эксперимент на себе. Но поскольку модуль остался в единственном экземпляре и не повторился, он стал уникален.

На лестничной площадке – фотографии Мельникова в молодости и его дома в процессе строительства.

Ценность дому придает эгоизм, с которым он построен. Это дом-скульптура, творческий манифест архитектора-художника ХХ века. Человек сказал: “Я хочу построить вот такой дом” – и сделал это. Он оторвался от всех традиций домостроения, здесь все заново придумано. При этом придумано остроумно – это уютный дом, хотя удобство его не очевидно.

У подножия лестницы стоит гипсовый бюст Сократа – деталь, без которой не обходится ни одно жилище архитектора и художника.

В доме есть своеволие архитектора, уверенного в своей гениальности. Его наследники несли, конечно, тяжкое бремя. Виктор Мельников прожил героическую жизнь, храня архивы отца – увы, в плохих условиях.

Главное помещение дома — мастерская Константина Мельникова с тремя рядами шестигранных окон. Лестница ведет на антресоль — с нее есть выход на балкон. На стенах — картины Виктора Мельникова.

Когда сенатор Сергей Гордеев выкупил часть дома, все испугались, что в памятнике возникнет офисный центр. Но потом Гордеев создал фонд “Русский авангард”. Он, как все остальные участники процесса, согласен, что дом Мельникова должен стать музеем – жилого и творческого пространства, и работа по его созданию идет полным ходом.

В спальне Виктора Мельникова на первом этаже дома стоит его автопортрет.

Ситуация с домом Мельникова – характерная для России и по большому счету оптимистическая. Он, как кристалл, отражает всю нашу страну. Это несчастный дом, его история запутана и обременена страстями русской души. Он нуждается в реставрации. Но он все равно икона архитектуры ХХ века и магическая точка Москвы.

Столовая, как и весь дом, обставленная консервативной мебелью, конт­растирующей с аван­гардной архитектурой.

Мне нравится этот дом. Я сам в нем жить бы не стал. Но мне всегда интересно пойти туда с кем-то и лишний раз посмотреть, как удивляется человек, который видит его впервые".

Константин Мельников (1890–1974) – легендарный русский архитектор: павильон “Махорка” на Парижской выставке 1925 года принес ему международную известность. Самое прославленное его произведение – собственный дом по Кривоарбатскому переулку, 10, в Москве. Московские власти единственный раз в социалистической истории города отвели архитектору участок для частного дома. Планировку состоящего из двух цилиндров здания Мельников называл “загадкой”. “Дам премию тому, кто сумеет сосчитать, сколько в доме этажей, а своему брату-архитектору – загадку: откуда взялось такое богатство разнообразия в объемах из одной-единственной формы стандарта, составившего органическое существо Архитектуры нашего дома”, – писал он. С Мельниковым жила его жена Анна и дети Виктор и Людмила. В 1930-х Мельников перестал строить и только преподавал. И до своей смерти в 1974-м жил в этом доме, завещав его детям. Дом Мельникова внесен ЮНЕСКО в список культурных памятников, которым угрожает разрушение. В России он, будучи частным владением, пока не стал памятником федерального значения. Техническому состоянию здания угрожает изменение гидрогеологической ситуации и соседнее строительство. Семья Мельникова и фонд “Русский авангард” работают над созданием в доме музея.