Вокруг вопросов демографии в России в первой половине 20-го века не прекращаются ожесточённые споры. Советофилы и антисоветчики жонглируют цифрами человеческих жертв от неурожаев в царской России или сталинской коллективизации, графиками рождаемости и прочим и бесконечно обвиняют друг друга в фальсификациях. И так до бесконечности.
Объективной картины при этом всё равно не складывается.
Попробуем разобраться. Во-первых, нужно определится с мерой измерения. В чём можно более или менее объективно измерить общее качество жизни с точки зрения демографии и динамику его изменения?
В динамике изменения численности населения? Нет. Люди могут плодится как кролики и при этом дохнуть как мухи от голода и болезней. Даже положительный демографический тренд численности населения не объясняет почти ничего. Страны третьего мира тому пример.
В продолжительности жизни? Тоже нет. Во-первых некая средняя "продолжительность жизни" в вакууме - в сущности совершенно бессмысленный параметр. Смысл имеют только показатели средней продолжительности жизни, распределённые по возрастным стратам (дети, подростки, молодёжь, зрелые, пожилые) При этом комментарии к таким данным потянут на целый талмуд. Уменьшение/увеличение продолжительности жизни одной из возрастных групп (например пожилых) - это результат ухудшения/улучшения качества жизни в исследуемый период или последствия невзгод предшествующего периода? С ходу невозможно ответить. Требуется контекст.
Остаётся только один более или менее объективный критерий, который можно выразить одной цифрой - коэффициент смертности (количество смертей на 1000 человек населения)
Рассмотрим динамику изменения этого коэффициента в период с 1873 по 1940 годы.
Виден пик смертности в 36.7 пунктов, зафиксированный в 1893 году (после голода и эпидемии тифа и холеры 1892-го года) и два гигантских пика 1919-1922 гг и 1933 годов.
Советофилы и сталинисты с ходу, безапелляционно объявляют данные Андреева, Дарского и Харьковой фальсификацией и высосанными из пальца. Мол, авторы исследования взяли несколько частных случаев в паре регионов УССР и спроецировали их на весь Союз.
Но это не так. Если взять те самые несколько единичных украинских случаев, и спроецировать на весь Союз, то получится трёхзначное значение коэффициента (150 и больше) Но тогда откуда взялись эти 71.6 пункта на графике? Попробуем разобраться.
Ключом является секретный документ от февраля 1939 года "Справки о численности населения СССР по данным ЗАГС, по исчислениям ЦУНХУ и сравнение результатов переписи 1926, 1937 гг." (РГАЭ Ф.4372, Оп.92, Д.161, Л.1-34)
Что мы видим? По данным учёта смертности и рождаемости ЦУНХУ СССР на 1 января 1932 года население составляло 160,44 млн. человек. По данным погодового учёта рождений и смертей на 1 января 1937 года население должно было составить 165,86 млн. человек. ЦУНХУ также зафиксировал сверхсмертность в 1933 году в размере около 2,3 млн. человек (4.999 млн. смертей в сравнении с 2,5-2,8 млн ежегодных смертей в период с 1927 по 1937)
По переписи 6 января 1937 года население СССР составило ровно 162 млн. человек. Откуда могла взяться такая разница почти в 4 млн. человек? Только от недоучёта смертей в предшествующий 5-летный период.
Перепись 1937 года естественно объявили вредительской и тут же засекретили, а в 39-м году провели "правильную" перепись, с "правильными" результатами прироста численности населения.
Исходя из этого можно довольно точно подсчитать размер сверхсмертности в 1932-37 годах (включительно) - примерно 6,2 млн. жизней (2,3 млн официально зафиксированная сверхсмертность и 3,86 млн., - недоучтённая смертность)
Вся смертность за этот 5-летний период - 19,8 млн. из которых 6,2 млн сверхсмертности.
В конечном итоге, единственная претензия к исследованию Андреева, Дарского и Харьковой может заключаться в том, что всю эту сверхсмертность за 5-летний период они запихнули в один, 1933 год. Вполне справедливо полагая, что основные демографические потери пришлись на период голода и последствий коллективизации. Таким образом получился страшный зашкаливающий пик смертности в 71 пункт. Если же демографические потери равномерно распределить на весь период с 32 по 37 год, картина менее печальной не станет. Уровень смертности населения всё равно будет зашкаливающим даже в сравнении с самыми неблагополучными годами последних десятилетий царской власти.
Итог
Динамику смертности в Российском Империи и СССР отлично видно на графике, можно не комментировать.
Но можно сделать неожиданный вывод, который касается Великой Отечественной войны. "Правильная" перепись 1939 года показала население страны в 170 млн. человек. На целых 10 млн. больше чем двумя годами ранее. При этом по данным учёта, среднегодовой прирост населения колебался в 30-е годы в пределах 2,3-2,6 млн. Откуда взялись ещё примерно 5 млн?
А цифры наших демографических потерь в ВОв обычно исчисляют, отталкиваясь как раз от официальных данных численности населения по переписи 1939 года, 1959 года и по данным учёта МВД и прочих ведомств в 20-летний промежуток между этими переписями. Цифры потерь гражданского населения - это в основном результат калькуляции а не учёта, это нужно понимать.
Т.к. примерно 5 млн. чел в переписи 1939 года взялись "из ниоткуда" и прибавились как по волшебству, то соответственно примерно это число можно вычесть из официальных калькуляций дем. потерь нашего населения в Великой Отечественной.
Источники:
- С.А. Новосельский "Смертность и продолжительность жизни в России" Петроград, 1916
- Е.М.Андреев, Л.Е.Дарский, Т.Л. Харькова, Население Советского Союза: 1922-1991" Москва, Наука, 1993"
- "Справки о численности населения СССР по данным ЗАГС, по исчислениям ЦУНХУ и сравнение результатов переписи 1926, 1937 гг." РГАЭ Ф.4372, Оп.92, Д.161. 1939 г.
