На третий день с утра Бруно ездил в офис. У него были срочные дела, а я отсыпалась до самого его появления.
После завтрака для меня и обеда для Бруно, мы отправились за город во дворец польских королей Вилланов. Это был небольшой замок, выполненный в стиле барокко, внутри напоминающий Эрмитаж, но намного меньше по размеру. Бруно стал на время моим личным экскурсоводом. Впервые в жизни наши роли поменялись. Не я, а для меня, проводили экскурсию. Поляки оглядывались, возможно, гадая, кто эта блондинка, для которой такой «дорогой» господин на английском языке рассказывает об их достопримечательностях.
Бруно много фотографировал. Никто не запрещал ему этого делать, что очень удивляло итальянца, потому что в Западной Европе для съемки требовалось особое разрешение, которое, впрочем, можно было купить. Но здесь для него было раздолье…
Насладившись красотой внутреннего убранства дворца, мы вышли в парк, украшенный старинной садовой скульптурой, сербскими елями, декоративно обрезанными кустами можжевельника, начинающими опадать лиственными деревьями.
- Встань, я сфотографирую тебя, - попросил меня Бруно.
Я шутливо отказалась:
- Не могу позировать, я же сейчас не здесь!
- Ах, да! Ты же у нас blackmail! - что в устах итальянца означало контрабанда. На самом деле слово это переводится как шантаж, но итальянец перевел две части слова по отдельности — черная почта - и сложил их в одно - контрабанда.
В парке находился небольшой водоем лазоревого цвета из-за синющего неба, отражающегося в нем. Многочисленные утки всех мастей, лебеди, павлины, голуби, воробьи и другие, неведомые мне птицы, не давали туристам прохода, выпрашивая угощения.
Именно тут довелось мне впервые услышать «пение» павлина. Лучше было бы и не слышать, чтобы не разрушать очарования от красоты оперения этой птицы. Кто слышал, тот меня поймет…
В один из свободных вечеров по просьбе гостей из Италии мы повели их в наш местный Оперный театр. Послушать они пожелали что-нибудь русское, а что может быть более русским, чем «Евгений Онегин»?!
Моя задача была переводить. Не переживайте, такой опыт у меня имелся, только вот, как переводить двоим итальянцам, я не представляла.
Одевшись в свой единственный нарядный костюм, в черные лаковые туфли на высоченном каблуке, сделав сама себе прическу, я отправилась в театр. Впервые представ перед гостями в таком виде, похоже, поразила их воображение.
Синьор Телли подставил согнутую в локте руку со словами: «Спасибо, Лина, мне очень приятно, что вы для нас так оделись».
Меня еще ни разу не благодарили за то, что я хорошо выгляжу. Как это, оказывается, приятно, черт возьми!
Вообще-то в жизни я Елена, но по-английски мое имя звучит, как Лина. А у итальянцев тоже есть такое имя, так что для них я навсегда осталась Линой.
Мои подопечные вели себя на удивление тихо. Будучи настоящими ценителями оперной музыки, они были поглощены действием, заворожены пением и только когда во втором акте появился не распевшийся Ленский, немного шумнули: разговорились. Очень понравились нашим гостям Гремин, Ольга и Татьяна: замечательные голоса, вдохновенная игра, красивые исполнители, особенно, конечно же, исполнительницы.
Даже в зале Бруно умудрился фотографировать.
После театра мне было поручено проводить гостей до гостиницы. Для этой цели была выделена директорская «Волга» с водителем.
Покинув машину, синьор Рокко сразу же проследовал в отель, чтобы быстрее укрыться от двадцати градусного мороза, но Бруно, открыв мою дверцу, жестом пригласил проследовать за ним. Также жестом, молча помотав головой, я отказалась от приглашения. Не могла я, замужняя женщина, пойти к другому мужчине. Да и перед коллегами было бы стыдно. Как потом с ними работать-то? Нет, я так не могу. Поблагодарив меня в очередной раз за помощь, мужчина удалился.
Дома, лежа в постели рядом с по обыкновению выпившим мужем, ощутила эмоции, которых никогда прежде не испытывала. В мое тело проникла сила, которая выворачивала сердце и душу наизнанку, создавая в организме всепоглощающий огонь желания, замешанный на непреходящей радости и страсти.
Надо ли говорить, что спать я не могла совсем, боясь растерять это редкостное ощущение, эти эмоции, кутаясь в них, и точно зная, что все это он, Бруно. Я впервые испытала настоящую духовно-телесную связь с мужчиной и очень сожалела, что не приняла его приглашения. У меня была вся ночь на то, чтобы понять, как я хочу его, как я люблю его.
Говорят, если человек совершает поступок, он, возможно, будет сожалеть о нем неделю, месяц, год. Но если он его не совершит, то жалеть об этом ему придется всю свою жизнь, тем более, если этот человек - женщина. В общем, наутро я проснулась с твердым намерением быть с любимым.
Вечер решаем провести дома, то есть на квартире у Бруно, времени для общения остается совсем мало. На следующий день мне предстоит лететь домой.
Валяемся в постели. Бруно все время называет меня «мy blackmail», а затем отмечает:
- Слушай, я в жизни не использовал столько презервативов, как за эти четыре дня с тобой.
- Буду должна.
- Можешь отдать долг прямо сейчас...
- Он уже привык к моим слезам, появляющимся в самое неподходящее время, и даже наоборот, всеми силами стремится вызвать их.
Мужчина пытается вернуть мне семьсот долларов с целью компенсировать затраты на поездку.
- Не возьму. Как я провезу их через границу? Въезжала-то я со ста пятьюдесятью «зеленых».
Бруно шутит:
- Да, точно, завтра во всех польских СМИ[1] появится сообщение, что русская девушка пыталась контрабандой провезти на территорию России целых семьсот долларов.
Нам и весело и грустно. Мы благодарны польской земле, что позволила нам встретиться, обрести счастье, которого ждали долгие четыре года.
Прощай, Варшава! Прощай, Бруно! Прощай, Лина! До новой встречи!
Я просмотрела уже все фотографии из конверта. А воспоминания калейдоскопом вертятся и вертятся в голове. Встаю, беру с полки фотоальбом фирмы «Кодак». Этот альбом я получила через пару месяцев после отъезда «моих» итальянцев из России. На альбомной обложке на английском языке написано: For Mrs Ivanova. Помню, как позеленел мой непосредственный начальник, увидев его. Сам-то он получил лишь пару снимков. Это и неудивительно, ведь не он проводил с гостями почти двадцать четыре часа в сутки – переговоры, экскурсии, завтраки-обеды-ужины, посещения жилищ руководителей предприятия, охота, наконец.
Да, охота…
(Продолжение следует)
[1] СМИ — средства массовой информации