События десятилетней давности
Сама от себя не ожидала такого девичьего авантюризма.
- Едемте на "Ласточку"! - смотрели на меня не вполне трезвыми глазами вполне взрослые "матросы" в ожидании положительного ответа - Будет весело, долма, вино, шутки-прибаутки...
После дружеской вечеринки открытия летней веранды "Кипариса" мне следовало бы нарисоваться дома, но дети придумали себе развлечение и меня отпустили. И вот, я плюс мой давнишний приятель-коллега в сопровождении своего ближайшего друга капитана (тамады и шеф-повара по совместительству) добрались до набережной. Преодолев (в платье) "полосу припятствий" на пирсе, просочившись, к восторгу моих крупноколиберных и кряктящих кавалеров, в щель между парапетом и металлическими стойками, я спустилась на нос танцующего кораблика, протянув руку любезному капитану.
Катерок был небольшой, но уютный, ухоженный, модернизированный и, как справедливо отмечалось - "особенный". На палубе "кают-компания" с диванчиками и круглым столом, заставленным угощением. Прибыли запоздавшие художники "холодки" с льдинками.
Ювелирно вынырнув из-под прикрытия больших "братьев", мы отчалили на "прогулку". Собственно, это были "кругаля" на одном месте. Заглушив мотор, мы зависли на середине реки в обнимку с бакеном... Движенье плавсредств остановилось, и над Москвой воцарилась какая-то деревенская тишь. Такая редкая возможность отпустить по течению все заботы, суетные мысли, привычно поселившиеся в голове, и заслуженно прислушаться к самой себе. "Тамада" взял слово и больше его не выпускал. Давно я так беззаботно не хохотала над бесконечными киношными байками.
Капитан и хозяин судна был немногословен и терпелив, лишь загадочно улыбаясь нашему веселью. Увы, огромные электронные часы на "Москва-сити" торопились начать новый день. Мотор однако пофыркав, заглох, что вызвало новый приступ безудержного смеха. Капитан, который почти не присаживался к нам, озабоченно, но уверенно занялся подкормкой машины, и прочихавшись она завелась...
Расставаясь, мы договорились встретиться как-нибудь той же компанией, чтобы пойти уже в Филевскую пойму, купаться и готовить плов. Все разъехались. Светало.
Я не знаю, что за дуэль случилась в ту, другую, трагическую ночь на реке между баржей и корабликом, но поединок этот был неравный, нелепый, случайный и несправедливый к жизнелюбивой компании традиционно собирающейся на борту. Так и останется в светлой памяти гостеприимный кораблик и его капитан Гена с улыбкой Моны Лизы.