Я никогда не питала особой любви к мягким игрушкам. Их было много, они стояли на полках в шкафу и доставались оттуда разве что для игры в больничку или для того, чтобы вытереть под ними пыль.
Но Чип был другим. Я не помню, когда именно он у нас появился, но фурор произвел сразу - таких больших мягких игрушек у меня никогда не было. Был средних размеров уродливый Лёва, доставшийся мне в наследство не то от папы, не то от мамы. Лёва не умел держать свою курчавую голову и, если ее ничем не подпирали, он утыкался лбом в пол, звякнув об него своими пластмассовыми глазками и носом, и изображал полное и абсолютное отчаяние. Обычно он лежал где-то в углу и всем своим видом безмолвно просил его пристрелить.
Чип был далек от Лёвиного советского прошлого. Его сшили по образу и подобию диснеевского Чипа, который спешил на помощь с Дейлом, хотя, конечно, сходство было весьма отдаленным. Зато он был большим, умел ровно сидеть и услужливо выставлял вперёд свои лапки. Он страховал нас не хуже диванных подушек при выполнении акробатических трюков, держал на своей голове покрывало для шалаша под столом, а ещё на него можно было усесться, чтобы поиграть во-что нибудь на полу с друзьями, и он терпел.
Однажды, когда сестре ещё не было и года, папа одолжил у знакомых камеру, чтобы поснимать видео для семейной хроники. Меня предусмотрительно отправили помогать маме на кухне, а сестру допустили до святая святых - моих игрушек. В детской на ковре были аккуратно расставлены все мои сокровища: столик и стулья для кукол Барби, шкафчик для них же с пластилиновым телевизором, плетёная корзинка с яйцами от киндеров, в которых были пазлы, сундучок с киндер-игрушками и Лего из Milky Way, а посередине всего этого красовалась пластмассовая железная дорога с паровозом на батарейках.
Чипу пришлось нелегко. Сидя в углу, он беспомощно наблюдал за тем, как маленькая Годзилла в жёлтом детском комбинезончике крушит весь мой игрушечный мир в полном экстазе, пуская слюни и попискивая от восторга. Железную дорогу и киндеров разметало по всей комнате, Барби напоминали оттасканных за волосы и вообще побитых жизнью девушек с пониженной социальной ответственностью. Некоторым в прямом смысле сорвало башню от внезапных приключений. Даже пластилиновый телевизор был бессердечно пожеван и выплюнут.
Это был черный день моего беззаботного детства. Больше всего я тогда обиделась на папу - он молча снимал весь этот беспредел на камеру, и рука его не дрогнула. Чувство юмора у папы, надо сказать, вообще специфическое. Заливаясь горькими жгучими слезами, я поставила покосившегося от ужаса Чипа на место и принялась разбирать то безобразие, которое мне оставила младшая сестра.
Это был не единственный раз, когда Чипу повезло остаться целым и невредимым. Однажды летом к нам в гости приехала бабуля с моей двоюродной сестрой, и мы решили поиграть в больничку. Перетаскав все мягкие игрушки на лоджию, мы пошли выпрашивать у мамы шприцы, бинты и банки. Вернувшись на лоджию, мы не увидели ни одного из пациентов. Оказалось, все та же младшая сестра успела по очереди повыкидывать их всех с седьмого этажа. Люди, которые шли мимо, очень обрадовались - не каждый день с неба бесплатные мягкие игрушки падают, и бодро начали растаскивать их из-под нашего балкона. Надо было видеть, как бабуля в тапочках и бигудях бегала за ними по дворам и возвращала незаконно присвоенное добро.
Один только Чип продолжал сидеть на лоджии, как ни в чем не бывало. Он был слишком большой и толстый, и поэтому ни поднять, ни выкинуть его с балкона Марина Годзилловна не смогла. Вот такая удача.
Вывод будет неожиданный, но пусть. Иногда быть большим и толстым безопаснее, чем маленьким и худым.