Тонька-пулеметчица – по-своему легендарная личность с негативным окрасом. Да, предателей было немало, однако далеко не все так с упоением расстреливали партизан, красноармейцев, женщин, стариков, детей. А на счету Тоньки-пулеметчицы, по паспорту – Антонины Макаровой-Гинзбург сотни жертв, точное число так и осталось не выясненным, по официальным данным – около 1,5 тысяч человек, но это далеко не все жертвы убийцы.
Антонина Макарова – простая 21-летняя советская девушка, которая отправилась добровольцем на фронт медсестрой в начале войны. До войны Макарова закончила школу в Москве, затем медицинское училище и техникум. По словам знакомых, ее кумиром была Анка-пулеметчица из фильма «Чапаев».
Но в реальности все оказалось не так, как в кино. Военная часть, где Антонина служила санитаркой, была разгромлена и практически уничтожена в печально известной Вяземской оборонительной операции. Поскитавшись в лесах с солдатом Николаем Федчуком, они оба попали в плен к фашистам.
Из плена удалось бежать, вместе с солдатом Федчуком, которого она уговорила взять ее с собой, предложив себя в качестве «походной жены». Но добравшись до села Красный Колодец (Брянская область, в 6-ти километрах от пгт Локоть, Николай послал свою «походную жену», вернувшись к своей законной жене и детям.
Судя по всему, «Вяземский котел» оказал серьезное влияние на психику женщины, довершило же слом плутание по лесам и отказ от дальнейших отношений Николая Федчука. После этого она еще немного пожила в селе, но ее оттуда выгнали, поскольку она вела беспорядочную половую жизнь с местными мужиками.
Поскитавшись еще немного, она пришла в так называемую «Локотскую республику», образованную в Брянской области с центром в селе Локоть. Сначала Антонина хотела примкнуть к партизанам, но ей понравилось, как живут русские предатели при немцах, и она перешла служить немцам.
Поначалу ее использовали по назначению, как проститутку, но ей удалось добиться повышения – ей выдали пулемет «Максим» и назначили штатным палачом. По словам Антонины, немцы не очень хотели принимать участие в расстрелах, поэтому привлекали к этому русских коллаборационистов.
Расстрелы происходили партиями по 27 человек – именно столько вмещала камера, где содержались пленные партизаны и члены их семей – дети, старики, женщины. После пулеметных очередей Тонька лично добивала раненых – «чтобы люди не мучились», а после снимала с убитых понравившуюся одежду – «зачем пропадать хорошим вещам?». Правда, ее расстраивало то, что на одежде были кровавые пятна и дырки от пуль. За каждый расстрел ей платили 30 рейхсмарок, по аналогии с 30 сребрениками.
При этом, по свидетельству очевидцев, Тонька много пила и продолжала бурную интимную жизнь, и последнее как раз отсрочило ее смерть на 36 лет. Летом 1943 года она подхватила сифилис, и немцы отправили ее на лечение в тыл, а осенью советские войска уже ликвидировали «Локотскую республику».
В тылу Тонька, опять-таки, благодаря своему сладкому месту, окрутила немецкого ефрейтора, который помог перебраться ей в Польшу, но там она попала в концлагерь. Но пробыла там недолго, в 1945 году концлагерь освободили советские войска, и Тонька, благодаря украденному военному билету, представилась медсестрой, которая с 1941 по 1944 годы служила в 422-м санитарном батальоне.
Так палач Тонька оказалась на должности медсестры в советском передвижном госпитале, где и встретила своего будущего мужа – сержанта Виктора Гинзбурга. Молодые поженились, Тонька сменила фамилию на фамилию мужа, позже они уехали на родину мужа, в Белоруссию. Примечательно, что семья Виктора Гинзбурга была убита фашистами.
Так началась мирная жизнь Тоньки-пулеметчицы, пара пользовалась уважением – фронтовики, награждены орденами и медалями, их фотографии были в местном музее, Тонька регулярно проводила встречи со школьниками, рассказывая им о войне…
Первые десять лет Макарова боялась, что за ней придут, но потом успокоилась – «Нет таких грехов, чтобы всю жизнь человека мучили».
И действительно, советские спецслужбы потеряли след пулеметчицы, по одной версии ее убили сами немцы, по другой – ее вывезли заграницу.
Однако в 1976 году, в Брянске, один мужчина набросился на другого. Оказалось, что мужчина узнал Николая Иванина, бывшего начальника локотской тюрьмы при немцах. Он и упомянул о женщине-палаче, но назвал ее Антониной Анатольевной Макаровой. На самом деле, при рождении ее ФИО было другим – Антонина Макаровна Панфилова, фамилию перепутали в школе, почему эту ошибку не исправили родители – неизвестно.
Все встало на свои места после того, как брат Тоньки, сотрудник Минобороны, заполняя анкету на выезд за границу, указал среди прочих родственников и сестру – Антонину Гинзбург, в девичестве – Макарову. КГБ заинтересовалось, почему шесть братьев и сестер – Панфиловы, а одна – Макарова.
Тогда и началась слежка и осторожный сбор информации – следователи опасались обидеть заслуженного ветерана. Проводились беседы под вымышленными предлогами, проводилось опознание со стороны свидетелей, и только после того, как пулеметчицу уверенно опознали трое свидетелей, ее задержали.
Тонька-пулеметчица восприняла арест холоднокровно, спокойно. По словам следователей, она была уверена – она ни в чем не виновата, а расстрелы списывала на войну. Даже своей сокамернице она говорила, что ей дадут максимум три года, поскольку она в возрасте, да и срок давности уже прошел. Тонька сожалела только об одном – придется менять свое место жительства и работу…
О муже и дочерях Тонька не вспоминала, хотя муж не верил в виновность своей жены, строчил жалобы, писал Брежневу, грозился написать в ООН. Но когда следователи предъявили ему доказательства, он понял, что это правда. По словам очевидцев, за одну ночь поседел и постарел, а потом уехал вместе с дочерями в неизвестном направлении.
Тонька не получила 3 лет заключения, ее приговорили к смертной казни через расстрел за убийство 168 человек, которых удалось идентифицировать. На самом деле, жертв зверского палача было более полутора тысяч человек. Палач пыталась подавать прошения о помиловании, но в 6 часов утра 11 августа 1979 года приговор привели в исполнение.
