Младший брат Натальи Ивановны – моей знакомой акушерки – Виктор Иванович (имя изменено) ушел из семьи. Ни к любовнице. Ни потому, что устал от семьи. Ушел потому, что оказался плохим отцом и мужем.
В последние дни августа старший сын высказал ему все, что думает об отце: он – самовлюбленный эгоист, который всю жизнь думает только о себе. Всю жизнь он не занимался ни им, ни младшей сестрой. Виктор Иванович не никогда не интересовался ни чем, что было важно в жизни сына. Единственное, что его волновало – это оценки. Все! Остальное для него было не важно. Он даже первого сентября, когда сын пошел в первый класс, вместо того, чтобы отвезти сына в кафе вместе с остальными учениками класса после первого учебного дня, посидеть всем вместе за семейным столом с родными и близкими вечером, сбежал из семьи. Они вместе ни разу не съездили на рыбалку, не ходили в поход. Две недели отпуска – это все, что он тратил на семью. А остальное время они были предоставлены сами себе. И отца совершенно не волновало, как они справляются со своими подростковыми трудностями, что их волнует. Виктор Иванович вечно путал его друзей, а девушек даже не пытался запомнить. И дочь поддержала старшего брата. Вспомнила, что он не читал ей сказки перед сном, не пришел на ее танцевальный вечер, когда они с ее партнером по танцам, проиграли призовые места другим. Вспомнила, как она рыдала в машине у мамы, а папы рядом не было. И жена то же предъявила претензию, что он всегда на работе, что дома его никогда не бывало.
Посмотрел он на них всех глазами крабьими, собрал свои вещи и приехал к сестре. И вот уже неделю живет у нее в комнате ее сыновей. На работе его поняли, оформили ему 2 недели за свой счет. Через неделю ему на работу, а он в комнате целыми днями сидит и информацию переваривает. А Наталье Ивановне обидно до слез за брата. Да, детьми он и на самом деле лично занимался мало, но ведь работал на износ буквально. Но этого не ценят и забыли уже об этом. Вот посудите сами, что за история получилась.
Виктор – врач. После окончания Московского медицинского приехал в наш город работать в детскую реанимацию. Отработал совсем немного, когда познакомился с Венерой Федоровной, мед сестрой из терапии. Отношения вспыхнули, бурно развивались, и буквально через полгода Венера оказалась в положении. Родители Натальи и Виктора невестку не приняли. Молодых к себе жить не пустили. Правда, выдали на руки деньги: компенсацию за долю Виктора в их квартире. Денег хватало только на комнату в коммуналке, но Венера наотрез отказалась ехать в коммунальную квартиру. Поселились для начала у тещи в деревне. Когда сын родился, Венера начала жаловаться, что в деревне с ребенком сложно. Виктор с ней согласился. Да и самому мотаться из деревни в город на работу было неудобно, личного транспорта не было, а общественный не всегда оправдывал ожидания. Решили брать ДГТ (дом гостиничного типа). Пусть хоть маленькое и старенькое, но свое и в городе. На ДГТ пришлось занимать денег. Года два он пытался вылезти из долговой ямы: работал на полторы ставки (больше нельзя), в частных клиниках выводил из запоев алкоголиков, но денег катастрофически не хватало. Конечно, хотелось бы, что он был папой, но еще больше хотелось, чтобы семье не угрожали разборками, а сыну и жене было, что есть. Тут ему предложили место в реанимации в Москве в детском ожоговом центре. Работа там – ад. В реанимацию здоровые дети не попадают. А теперь представьте, что туда привозят самых тяжелых сгоревших детей. Первые полгода засыпал со снотворным, потому что от увиденного за день даже закаленная душа реаниматолога содрогалась. Но и платили там в разы больше. Наконец, долг с процентами, пенями и прочими «должен» был выплачен. Он уже собирался вернуться в город к семье, а не мотаться на работу в Москву. График у него был сутки дежурства, 12 часов отдыха (ему разрешали спать в подсобке), еще сутки дежурства и на 2 дня домой, куда еще доехать надо. С таким графиком сына и жену больше видел на фото, чем в жизни.
Сын пошел в первый класс в 2004 году. Он на самом деле собирался быть с ним весь день. Но в тот день случилась страшная трагедия в нашем государстве. Виктора, как и всех врачей в отделение, экстренно вызвали на работу. Ждали детей из захваченной школы. А потом стали поступать дети… домой он пришел в середине сентября. Но у сына оказывается до сих пор обида, что папа не был рядом с ним в его праздник. И, наверное, уже взрослому сыну не объяснишь, что нельзя сравнивать праздник одного человека и несколько других жизней таких же детей, которых спасал его отец.
Весной 2005 Виктор все-таки вернулся на работу в город. Но тут жена начала давить, что жить в ДГТ с подросшим сыном невозможно, что надо заняться улучшением жилищных условий. Виктор полгода сопротивлялся. Он не хотел вновь жить в режиме бесконечной работы. Наконец-то он сумел видеть хоть что-то, кроме стен реанимации и электрички. Но на новый год жена сделала ему подарок: скоро их будет четверо. Вчетвером они здесь не поместятся. Пришлось продавать жилье, влезать в кредиты, покупать новую квартиру и возвращаться на работу в Москву. В августе родилась дочь. А Виктор еще больше десяти лет ездил в Москву на работу, чтобы рассчитаться за квартиру, а еще за машину, потому что с двумя детьми ездить по всему городу на кружки, секции, школы, дополнительные занятия очень сложно. А потом пришлось платить за репетиторов для сына, но это не помогло, и на бюджет он не поступил, пришлось платить за его обучение. А дочка занималась бальными танцами. Платья, туфли, прически, поездки, выступления, взносы – бесплатным не было ничего. Венера то же работа мед сестрой на приеме у терапевта в городской поликлинике, получала свои копейки, но нормированный рабочий день, пятидневка, отпуск – все, что надо матери двоих детей. А еще ведь надо вывозить детей на море – без моря дети вырастут больными и слабыми. И на все это надо заработать. А он врач, а не топ-менеджер в Газпроме.
Два года назад прямо в электричке у Виктора случился сердечный приступ. Хорошо, рядом оказались неравнодушные люди. Вызвали скорую, отправили его в клинику. Месяц он был в больнице. Еще три дома на больничном. Больше работать в таком графике он не мог. Вернулся в город к семье. Устроился в реанимацию. Смены берет по 12 часов, не больше. Сына в институте доучил – накопленных денег хватило. Бальные танцы дочь забросила – надоело. Вроде бы как-то выживали. Не последний кусок доедали, но ремни пришлось затянуть.
А буквально в конце лета сын огорошил: он женится. Невеста у него из Краснодарского края, учится у нас в городе. И надо устроить шикарную свадьбу. Ее родня не поймет, если они скромно отметят. Они уже все посчитали, в полмиллиона укладываются. Свадьбу должны оплачивать родители жениха. Вот тут Виктор Иванович и сказал жесткое «нет»! Больше я кредитов брать не будут. Хватит! Всю жизнь положил на то, чтобы обеспечивать и обеспечивать, жизни не видел, здоровье потерял. Хотите шикарную свадьбу – идите работайте, а как заработаете, так гуляйте. И невестка будущая и сын обиделись. И Венера Федоровна поддержала молодых: мол, не по-человечески так. Дети жить начинают. Как твои родители выкинули нас из своей жизни, так и ты теперь сына выкидываешь. А сын еще все обиды припомнил отцу, что и не занимался тот с ним, друзей его путал, на рыбалку не ездил, первый класс его пропустил. И дочь подключилась, что и ее-то он все детство игнорировал.
А что сказать в свое оправдание? Да, путал друзей. Так и время года за окном путал: смотришь и удивляешь, как зима, лето же было! Не читал сказки, не водил на кружки и секции, не ходил в школу на собрания. Кругом виноват. Плохой отец. Но ведь ни разу никто в семье не сказал: папа, хватит работать, не нужно покупать новое платье, не надо оплачивать репетитора, да и квартира трехкомнатная нам не нужна, на море не хотим, лучше побудь с нами. Но нет же! Деньги и удобства обязательны. А как быть мужчине? Разорваться? Умереть на работе, так он и так чуть не умер? Или сказать надо было «хватит» и, не обращая внимание на надутые губы, начать читать сказки по вечерам? А потом стать плохим отцом, потому что не додал, не сделал, не свозил, не обеспечил?
Наталья Ивановна не знает, как поддержать брата, как ему строить свою жизнь дальше. А тот просто сидит в комнате, потеряв интерес к жизни. За всю неделю его семья не позвонила ему ни разу. Спрашивает, как помочь. А как помочь?