Во время ужина Феклуша поведала новым знакомым свою грустную историю. Ей всё больше нравилось их радушие. Обладательницей певучего голоса оказалась племянница Петра Ивановича - Дуняша. Это была темноволосая, стройная, невысокого роста девушка. На первый взгляд она была совсем не похожа на своего дядюшку. Но если внимательнее присмотреться к её лицу, к раскосым карим глазам и пухлому, чуть вздёрнутому носику, можно было найти некоторое сходство. Видимо, в её крови было совсем немного немецкой, а во внешности просматривалось скорее что-то восточное.
Дуняша сидела слева от Феклуши и ухаживала – подливала чай и подкладывала угощения. Она с живым интересом слушала гостью. В какой-то момент её глаза даже наполнились слезами, она взяла Феклушу за руку и прижала её к своей груди.
- Ах, как несладко тебе пришлось, душенька!
Дуняша хоть и была моложе, но сразу стала обращаться с гостьей по-свойски.
Пётр Иванович пил чай из блюдечка, дул на дымящуюся поверхность, и только покачивал головой.
- Да, непростое дело. Надо подумать, чем я смогу помочь. Он отложил в сторону письмо, уселся удобнее и сложил руки на животе.
- Во-первых, мой деверь, Александр Александрович… Помнишь его, Дуняша? Так вот, Александр Александрович служит в департаменте образования. Завтра же наведаюсь к нему и получу адреса приютов, в которые могла поступить девочка.
- А что, тут их несколько?
- Санкт- Петербург всё-таки столица, самый крупный город империи. Я думаю, с десяток будет, а то и два, - улыбнулся Пётр Иванович.
- С десяток! – поразилась Феклуша.
-Да! И не надо снимать со счетов больницы, в которые направляют больных сироток. Так что придётся тебе много сил потратить.
- Вы правы! Мне обязательно надо везде побывать самой! Ведь в документах из приюта не было указано фамилии девочки. Поэтому надо просмотреть всех детей.
- Сестра Фёкла, но документы тоже важны. И не только тех детей, которые сейчас находятся в приюте, но и тех, которые убыли, и тех… - Пётр Иванович запнулся, - и тех, которые умерли. Об этом тоже не стоит забывать.
- Да, я понимаю, - грустно произнесла Феклуша.
- Во-вторых, - продолжил хозяин, – ты ведь одна в городе?
- Да. Я познакомилась в поезде с одним инженером - Ипполитом Андреевичем. Он хороший человек, но я даже адреса его не знаю.
- Оставайся у нас. Мы будем рады. Правда, Дуняша?
- Да, дядюшка! Я могу сестре Фекле постелить в моей комнате, на кушетке. Там места хватит.
- И в-третьих! Дуняша, подбери Фёкле другую одежду. Важно, чтобы она выглядела достойно, и в приюте отнеслись к ней с уважением. По одежке встречают…
- Спаси Господь, дорогой Пётр Иванович! Как я Вам благодарна!
- Пустяки! Для меня это не сложно, даже радостно! – произнёс добродушный хозяин. - Так и должно быть. Долг, как говорится, платежом красен. Если бы ты знала, как был добр ко мне Илларион Александрович, как много он для меня сделал! И это в ответ на моё равнодушие. До сих пор стыдно вспомнить. Он когда овдовел, совсем один остался, а я, горемычный, всё к нему в товарищи набивался. А оказался не товарищем, а пустышкой. А когда пришёл мой черёд пить горькую чашу скорбей, то он проявил себя настоящим человеком, христианином! Тогда-то я о себе всё и понял…
- Отец Илларион был женат? – переспросила Феклуша.
Ей стало очень любопытно – живописные полотна, упоминание о покойной супруге - какие ещё загадки таило прошлое отца Иллариона?
- Был. Но это личное. Я тут, наверное, много лишнего наговорил, - смущённо произнёс Пётр Иванович, вставая из-за стола, – Поздно уже, голубушки. Пора спать!