Итак, отныне официально: специалисты из лаборатории Бундесвера подтвердили то, в чем почти никто не сомневался и ранее – Алексей Навальный отравлен боевым отравляющим веществом нервно-паралитического действия из группы «Новичок». Это означает только одно: речь идет о покушении на жизнь оппозиционного политика, подготовленном и осуществленном российскими секретными службами, то есть российским государством. Не сомнений и в другом: в стране, где президент Путин решает буквально все, применение боевого отравляющего вещества против своего политического противника мог санкционировать только сам Путин и никто другой.
Однако, что это означает в смысле политических последствий для российского режима? Боюсь, что последствия эти, увы, не будут чересчур серьезными. Российский посол будет вызван в германский МИД (кажется, даже уже вызван). Конечно же, западные правительства в очередной раз потребуют от Москвы провести расследование и найти виновных. Возможно, через какое-то время даже будут введены какие-то новые персональные санкции против дюжины новых фигурантов второго плана, подозреваемых в причастности к этому покушению – но, разумеется, они никак не затронут самого Путина.
По понятным причинам, реакции следует ждать в первую очередь от Германии и ее федерального канцлера Ангелы Меркель – ведь это именно в Германии на лечении находится Навальный, и именно немецкие специалисты схватили за руку кремлевских отравителей. И какой позиции придерживается г-жа Меркель в этой связи? Вот что она сказала на своей традиционной полуторачасовой пресс-конференции 28 августа – в день, когда еще не было официальной информации о следах «Новичка», найденных в организме Алексея Навального, но когда уже было известно: оппозиционер умышленно отправлен каким-то фосфорорганическим отравляющим веществом нервно-паралитического действия. Вторым же заданным ей вопросом оказался вопрос именно о политике Германии по отношению к России в контексте и отравления Навального, и вмешательства в Беларуси – не намерена ли госпожа канцлер, наконец, изменить эту политику?
Ответ был ясным и недвусмысленным: нет, менять российскую политику Германии госпожа канцлер не намерена. Нужно оставаться в диалоге с Россией, заявила г-жа Меркель. Более того, несмотря на возможное отравление Навального, Меркель выступила за окончание строительства газопровода «Северный поток 2». «Я не считаю целесообразным увязывать этот экономически востребованный мотивированный проект с вопросом Навального», – сказала г-жа Меркель и в очередной раз подвергла критике угрозы санкциями против участников строительства со стороны США.
Мало нового добавила г-жа Меркель и в своем сегодняшнем заявлении, сделанном для прессы после обнародования результатов исследований, проведенных в лаборатории Бундесвера. Заявив, что Германия ждет официальных разъяснений от российского правительства, федеральный канцлер сообщила, что реакция государств – членов Европейского Союза должна быть совместной, а не односторонней от Германии. Однако какой может быть эта совместная реакция?
Вспомним отравление семьи Скрипалей. А ведь в случае со Скрипалями – не забыли еще тогдашнюю бурю в британской и европейской прессе? – речь шла о применении Россией боевых отравляющих веществ на территории Великобритании против лиц, пользовавшихся защитой британского правительства. То есть по сути – об акте агрессии против страны-члена НАТО. И что же? А ничего!
Почему же мы должны надеяться, что в данном случае европейские политики будут более суровы по отношению к какому-то далекому восточному сатрапу, по-византийской привычке травящему своих оппонентов на своей собственной территории? Томский аэропорт – это отнюдь не Солсбери.
Нужно ли при этом винить в каком-то сугубом соглашательстве и мягкотелости г-жу Меркель, г-на Макрона и прочих европейских лидеров? Не думаю. Они – плоть от плоти своих избирателей. И если, по данным сегодняшнего опроса на сайте немецкого издания Focus, почти 60 процентов читателей отвечают «скорее нет» и «определенно нет» на вопрос о том, представляет ли Россия угрозу для Германии – то какой реакции Вы хотите от политиков, зависящих от этих избирателей? Ведь Путин, чье имя несколько дней назад восторженно скандировали в центре Берлина тысячи правых избирателей – это не только защитник от «наглой Америки», но еще и столь ценный газ на кухнях немецких домохозяек.
Если восемь десятилетий назад вернувшийся из Мюнхена Чемберлен хвастливо заявлял, что «привез мир нашему поколению», то это не потому, что он был поклонником национал-социализма или клал в карман взятки от Гитлера, а потому, что англичане в массе своей не хотели «умирать за Данциг». Что ж, в тот раз им очень скоро пришлось умирать за Дюнкерк, за Лондон и за пляжи Нормандии.
Есть два типа политиков: одни, как Чемберлен, на сто процентов во всем следуют за своим электоратом. Другие – такие, как Черчилль или Ганди – ведут своих сограждан за собой. К какому типу политиков относятся сегодняшние лидеры Европейского Союза? Ответ, боюсь, вполне ясен.
И еще один вопрос – российским демократическим политикам и общественным, так сказать, активистам. Оппозиционерам. Вот вы, лично вы, будете сильно обеспокоены, когда где-нибудь в Центральной Африке, Юго-Восточной Азии или какой-нибудь Экваториальной, прости господи, Гвинее тамошний правитель своего оппонента и конкурента не то что отравит, а в холодильник положит и по частям употребит за обедом? Сильно? Так за права человека в Африке обеспокоитесь, что бананы оттуда покупать перестанете и кушать не сможете? Так что же вы хотите от европейцев? Они – такие же «москвичи, испорченные квартирным вопросом», что и вы. Не более, но и не менее.