Его воробейшество старЕц Коля Романов уже пообломал РПЦ МП все бока дубиной церковных канонов, перехваченной им из рук патриархии. И итог этой схватки одиночки с системой далеко не очевиден.
Весть об отлучении Романова от РПЦ новостью не стала, все было вполне предсказуемо: бодался теленок с дубом. Тем не менее посыпались комментарии в СМИ самого разного толка, от «так ему и надо» до проклятий в адрес «еретика» патриарха и всей еретической РПЦ. Чем больше взаимной нетерпимости в этом конфликте, тем больше всплывает пикантных подробностей, обличительных для обеих сторон, ведущих себя явно не по-христиански.
Многие задаются вопросом: как вообще могло получиться, что осужденный за убийство на огромный максимальный по тем советским еще временам срок невежественный тупой мент вдруг сделал стремительную церковную карьеру, поднявшись до положения «старца», что считается в церкви вершиной духовной власти и должно сопровождаться высокими духовными дарованиями от Бога: прозорливостью, чудотворением, целительством, бесогонством и прочими массовыми проявлениями Чуда Божьего.
В житиях святых можно найти примеры того, как покаявшийся разбойник со временем становился Божьим угодником через многолетний подвиг деятельного и молитвенного покаяния, который принимал на себя добровольно во искупление грехов – но дорога к священнослужению для таковых была навсегда закрыта даже при условии их явленной прижизненной святости. Бескровная жертва не может приноситься тем, у кого на руках пролитая человеческая кровь – таково непреложное церковное правило, установленное соборно в незапамятные времена.
Чтобы понять этот современный феномен пренебрежения соборным мнением церкви, приведший сегодня в случае с Романовым к явно негативным последствиям скандального церковного раскола с исходом схватки отнюдь не очевидным при, казалось бы, явном неравенстве противостоящих сил госцеркви и посмевшего выступить против нее одиночки, нужно всмотреться в суть происходящих за последние 30 лет процессов внутри закрытой церковной структуры.
Что мы видим?
Во-первых, налицо сращивание церковной иерархии с мирской властью отнюдь не христианского толка. И как следствие, ужасная степень безбожной развращенности церковных деятелей, возомнивших о себе, что им дозволено буквально все. Помешавшихся на личном богатстве и показном роскошествовании. Это неизбежно влечет за собой личную распущенность, гомоскандалы, совращение несовершеннолетних и нарочитое презрение к «пастве», игнорирование общественного мнения как Народа Божия, так и возмущения народа просто. Вседозволенность и бесконтрольность со стороны общества и государства породили чудовищ, которые уже не прикрываются даже имитацией внешнего благочестия, и ведут себя как удельные князья в своей крепостной вотчине.
Во-вторых, отсутствие отрицательной обратной связи с Народом Божиим, возможности смещения недостойных и запятнавших себя позорным поведением иерархов, и даже вообще хотя бы малейшей возможности воздействия на них со стороны церковной общественности привело к массовому притоку в церковную иерархию людей случайных, отобранных по признаку свойства, зачастую, самого низменного толка: гомоиерархи тянут наверх себе подобных и явление монашеской педерастии стало уже чуть ли не нормой по умолчанию в этой совершенно безбожной среде. Сама вера в Бога уже никого по сути не интересует и используется лишь как бренд, торговая франшиза, вывеска и личина, за которой прячется свиное рыло церковной власти «во Имя Господа – Именем Его».
В-третьих, питательной средой и почвой этой «поросли зеленой» является та масса советских атеистов, которая прихлынула в церковь для удовлетворения своих примитивных суеверных религиозных потребностей, когда «стало можно»: государство решило использовать церковную франшизу, установив ее на место рухнувшей советской идеологии «строителей коммунизма», ни в чем эту идеологию не изменив кроме переноса всеобщего блага в неопределенное будущее победы добра над злом и установления всеобщего Царства Небесного на земле в отдельно взятой стране.
А также в четвертых, пятых и тд.
Таким образом, возник церковный парадокс всенародного православия: «я православный, но в вашего бога не верю». Да, что-то есть, какие-то высшие силы, которые нужно умилостивить дарами и подаяниями, и хорошо бы поставить себе на службу. Или хотя бы найти таких, кому это удалось, чтобы через них воспользоваться чудесами, способными изменить жизнь к лучшему: исцелить от болезней, даровать здоровье, обеспечить благоденствие, да и, в конце концов, нескончаемый праздник жизни и ежедневные зрелища. То есть, спрос на церковные праздничные зрелища и массовые чудотворения очень велик в, по сути, языческой народной среде – и этот спрос рождает предложение по организации церковных праздников и зрелищ за деньги оптом и в розницу, в виде как массовых богослужений, так и индивидуальных церковных «треб»: крещений, венчаний, отпеваний и проч.
Концептуальный пофигизм и богословская анархия, царящая в церковной среде, зачастую приводит в церковную иерархию людей случайных, чья личная вера в Бога и верность Ему никого не интересует в сложившейся системе обслуживания религиозных потребностей населения: лишь бы ищущий свое место в системе был ей полезен – именно практичность использования подходящих к надобностям и нуждам церковной злобы дня становится основным критерием отбора кандидатов в священнослужение и монашество церковными начальниками, архиереями.
Однако, те, кто думает использовать кого-то в своих интересах, не интересуясь внутренней сущностью используемого, могут ошибиться в своих вполне шкурных намерениях чрезвычайно жестоко, и сильно пострадать, будучи загрызенными до смерти тем, кого они видели в качестве своей жертвы, неожиданно для них выросшего из ручного милого котенка в страшного хищника.
Все, наверное, смотрели длинную сагу под названием «Игра престолов», но лично мое внимание привлек в ней персонаж, выведенный под именем «Его Воробейшество»: человек, обретший самостоятельный авторитет и всенародное уважение за его милосердную деятельность подвижника и божьего угодника, призиравшего сирых и убогих, кормившего голодных и привечавшего несчастных со всей страны. Не так важно сейчас задаваться вопросом, откуда у него брались средства на содержание всего этого хозяйства, гораздо важнее другое: сам он являл образ бескорыстного бессребреника, копейки не присвоившего себе лично из причитавшегося на народные нужды, и полностью разделял участь своих подопечных: ходил босым в обносках, спал где они и ел с ними вместе – и потому его проповедь о Боге была со властью, врученной ему доверием народа.
Поскольку власть государства была в то время сильно подорвана присущей и современной России социальной несправедливостью, тамошняя королевишна, баба хитрая, жестокая и циничная, сообразила, что было бы очень выгодно для поднятия собственного престижа использовать авторитет этого скромного святого подвижника, возвысив его до положения собственного «духовника» - и пригасила «старца» на эту почетную роль. Результат не замедлил: данные воробейшеству неограниченные полномочия царского приближенного советника были им использованы по своему усмотрению для превращения государства в очередной ИГИЛ. И первой пострадавшей оказалась та самая королевишна, которая хотела поставить старцА на службу своим интересам: не прошло много времени, как она была уличена старцем в разврате, схвачена его личной стражей, острижена и выведена на позор народу голяком, чтобы в таком виде быть проведенной по городу «во искупление грехов». Чем кончилась эта история заведения ручного фанатика в качестве домашней кошки, смотревшие знают. А не смотревшие пусть сами посмотрят и убедятся, чем заканчивается заигрывание с религиозным фундаментализмом.
Все предпосылки к такому же результату были видны в будущем старце Романове задолго заранее – и разглядеть в нем опасного зверя не составило бы труда церковным начальникам, поинтересуйся они вовремя его прошлым и человеческой сущностью, содержимым его души.
Мне попалось буквально вчера очень интересное свидетельство очевидца, знававшего Колю Романова в его еще зэковскую бытность. Привожу некоторые выдержки из его рассказа:
«При мне 25 лет назад Коля из разбойника превратился в фанатика…За убийство при нападении ему, как бывшему милиционеру, отмерили лет под 15. И в году так 1995-м его пробило изнутри.
В то время мало кто уходил из лагеря в религию. Это сейчас каждый второй праведник на словах. А тогда Коля жил в зоне тихо, в мутки не влезал, ходил строем — маленький, серый бедолага. Помощь с воли ему не шла — даже конфет к чаю не имел, работал в ремонтно-механическом цехе без замечаний. А думать начал только о вере, читать только одну книгу. Никто над ним не смеялся, братва пожимала плечами. Отсидишь за десятку — еще не то привидится.
В 1996 году он вышел на колонию-поселение. Ничего не изменилось, существовал будто в стороне от всех. Народец вместе с начальником отряда думают, как и где хоть что-то урвать, а он молча книгу листает. И решил он вдруг построить храм посреди лагеря. Настоящий, белокаменный…».
«Коля был, да и остался, мягко говоря, необразованным, косноязычным, с чувством юмора — беда. А заходил к коммерсантам и представлялся: «Я зэк, дайте кирпичи, краску, железо, доски. Не мне — на церковь в зону». И начались тут чудеса.
Ему давали и давали. Хозяева лагерей просили отсрочить долги по продуктам — им отказывали, а Коле отгружали. Он набрал целый склад стройматериалов. При этом великолепии продолжал грызть горбушку без масла...».
Далее автор описывает свою случайную поездку с этим Колей а Алапаевск к месту убийства царской семьи и – самое главное – случившийся на обратном пути разговор с попутчиком:
«Едем обратно. Как мы перешли к беседе об искусстве, не помню.
Помню точно, что первый раз я напрягся, когда он заявил, что все скульптуры надо бы разломать вплоть до разбить. Бесовские они отродья. И голые, и одетые. Я осторожно напоминаю, что в Эрмитаже, например, скульптур тоже много. Не сработало. Я ему про живопись. Он мне про то, что её туда же, куда и мраморных истуканов. Наконец вырвалось: «Так, по-твоему, все музеи — под нож?» Романов осмысленно кивает. Чую — он давно это для себя решил и навсегда. Тогда захожу с козырей — напоминаю про библиотеки. Он: «Есть только одна книга, и точка».
А говорим мы о четырех глазах, голос его каменный, за стеклами уже темнеет. Думаю, ну тебя к лешему, по приговору у тебя минимум один труп есть, еще завалишь на трассе ради вечной жизни. Выдохнул, когда уже приехали в город.
Тут при свете фонарей я не выдержал и говорю напоследок:
— Страшный ты человек.
— Ты зачем меня так обижаешь? — спрашивает искренне.
— Коль, если Эрмитаж надо сжечь ради твоей веры и, судя по всему, со всеми другими эрмитажами, представляю, как быстро ты меня шлепнешь, если к власти придешь.
— А тебя за что? — удивляется он. Заметьте, не отвергая убийство само по себе.
— Я же против.
И мы разошлись».
У меня лично была подобная встреча с «очень полезным человеком», работавшим завхозом в Пафнутьев-боровском монастыре: я попросил у наместника грузовик щебню подвести и столкнулся с таким тоже Колей. «Что же ты, Коля, меня самосвалом-то не уважил?», - а он мне в ответ уготовленное, а сам аж размаслился от удовольствия: «До х...», - говорит, - «вас, таких, здесь шляется», - и заржал, кобель бесстыжий.
Как разнылся наместник – стыдно мне за него, да и за себя, что пришел к нему с жалобой, стало. Надо было не постесняться самому надавать нахалу, и пусть бы он жаловался, и все это нытье своего начальства сам бы и выслушивал. «Да он такой у нас..., нам человек нужный, ловкий. Да как мы без него».
Ну и как водится, месяца не прошло, как попался на воровстве монастырского имущества: под шумок сплавил налево целый склад одежды-обуви, переданный церкви из запасов расформированной армии ГДР, и был за это изгнан с позором, уйдя с деньгами и кривой своей усмешкой на наглой роже.
Но этот- то был простой деревенский пьяница, ворюга и хапуга – и понадеявшиеся использовать «очень полезного человека» всего-то остались без подаренных им сапог и курток. Не то с фанатиками – они чужого себе не возьмут, но весь мир норовят под себя заграбастать, чтобы вершить в нем только им самим представимые в их больном воображении «справедливость» и «правосудие». Надеюсь, все видели, что творит ИГИЛ «во Имя Господа Именем Его» - это вам не церковную казну обворовывать и любовников в архиереи протаскивать.
Есть старая пословица-сценка, подходящая к любой попытке практичных людей использовать в своих целях нераспознанного ими религиозного фанатика, показавшегося удобным и пригодным для использования в своих интересам очень полезным человеком: «Я медведя поймал! – так тащи его сюда! – А он меня не пущает».
В противостоянии РПЦ и Романова он может оказаться тем самым медведем – и кабы не переломал патриархии все кости до единой.