Найти тему
Иван Владимиров

Во мне заклокотал дочеловеческий ужас быть умерщвленным, глядя в глаза пожирающей тебя силы.

Вверх по течению Стикса

Книга погружения

12 часть

Я заметил, как от провала отделилась маленькая точка и кружа начала ко мне приближаться. Она оказалась птицей – черной птицей, вороном, намного большего размера, чем обычно мне доводилось видеть. Ворон завис надо мной, а затем по хищной спирали слетел мне на грудь. То, что произошло дальше, я не смог бы представить никогда: птица словно провалилась сквозь плоть. Я почувствовал, что со мной произошел какой-то распад, мое тело стало землисто-рыхлым, разъятым на творожистые комочки. И ворон ходил по этой первородной глине, как по помойному месту, расшвыривая когтистой лапой то, что недавно еще было целым, а теперь рассыпалось и утратило даже память о единстве. Птичий клюв выхватывал из разных мест слипшиеся крошки тела и деловито поглощал их. При этом он всегда смотрел на меня хотя бы одним глазом, а иногда двумя. Каким-то образом ворон сообщил мне, что он дегустирует меня, проверяя готов ли я. Его хозяйственная неспешность, отказывавшая мне во всякой субъектности, вызвала во мне глухую злобу. Я попытался закричать, чтобы согнать ворона или хотя бы просто заявить о себе, - но вместо звука из меня вырывались лишь хлопья пепла, в который я превращался. Во мне заклокотали бессилие, отчаяние и дочеловеческий ужас быть умерщвленным, глядя в глаза пожирающей тебя силы. «Спа-сии!» - прошипел я из последних сил, давясь сухими комьями в глотке.

Ворон повернулся ко мне, удивленно наклонил голову и сорвался прочь. Чья-то рука надо мной (впрочем, я, конечно же, знал, чья) сделала взмах, полный воли и власти, окончательно стерший птицу. Затем рука сделала еще один взмах – и арка тьмы накрыла все вокруг, как раскладная крыша – кабриолет.

Это была тьма совершенно иного рода: совершенно не пугающая, а напротив, эманирующая полную безмятежность. Она была полна скрытой в ней мощи. Я не мог ничего видеть, но ощущал вокруг себя бескрайнее пространство, заряженное энергией, находившейся пока в полном покое. Отдаленно похожее впечатление я испытал лишь однажды, когда в животном вожделении одиночества (это был очень короткий отпуск, я хотел забыть о работе, но весь день удаленно пришлось заниматься лишь ей) заплыл ночью на катере далеко в море, заглушил мотор, погасил весь свет и на целый час завис между чернильно-черным морем и таким же густым беззвездным небом. Они перетекали друг в друга, как два сиамских близнеца – и в их тихих, почти бесконтактных объятьях я то ли уснул, то ли просто потерял себя ненадолго, но очнулся полным сил и энергии, словно мне вынули и перезарядили душу, а затем вложили обратно.

Тьма, окружавшая меня, была подлинным космосом, бескрайним ничто, готовым породить или вместить в себя что угодно. И, собственно, в этом и было его предназначение – быть вместилищем абсолютно любого объекта – от любого множества миров до такой исчезающей погрешности, как я. Мне было приятно висеть в этой незримой, угадываемой бесконечности. Внезапно я осознал, что все, что я искал в смерти, было именно это бегство от палящего огня дневного мира в абсолютную тень, непроницаемость которой несла прохладу, а еще чувство цельности, словно я, отбросив все лишнее, сосредоточился всего в одной точке, подлинной и неповторимой. Но едва я поймал себя на этом (правильнее было бы сказать «в этом») чувстве, как оно покинуло меня, будто вода – лопнувший сосуд, и тьма, как бы в насмешку, начала расступаться.

Одна за другой проклюнулись звезды, не похожие на земные, а собранные по каким-то иным законам. За частью их построений проглядывал некий порядок, они были собраны расходящимися ярусами, как ветви ели. И тут моя блаженная приватность улетучилась в один миг: эти звезды были глазами. Нет, они не моргали, но я почувствовал тысячи уколов обращенного на себя внимания, как если бы обронил тяжелый том в читальном зале публичной библиотеки прошлого века. В этот момент звездные ярусы словно раздались в размерах и приблизились ко мне, и тогда я увидел, что все они – часть единого целого. Тьма, напротив, отступила на шаг назад, спрятавшись за спину того, кого я и ожидал уже увидеть: сущности или духа, могущество которого я уже неоднократно наблюдал в этом мире. Звезды были его облачением, больше всего напоминавшим доспехи самурая - по разлету линий и ювелирному сочленению множества деталей. Лишь в том месте, где должно было быть лицо, зияла тьма. И я знал, что она готова говорить со мной – но я был не готов.

Я стоял, окруженный внимательной тьмой, и не в силах был выдавить из себя хоть какое-то действие. Речь распалась на части, части на звуки, а те умолкли в себе. Я не мог приказать себе говорить. Кто-то безразличный шепнул внутри меня: «Центры речи не в центре». Когда я услышал (пусть и в странной форме) знакомый термин, то тотчас вспомнил свой долгий путь сюда и его цель – и тут же испугался, что не уйду отсюда без потерь и что мой внутренний нейрофизиолог уже диагностирует у меня необратимые изменения. «Брак Брока», - монотонно произнес тот же голос, а я убедился в правоте своих догадок. Меня захлестнуло волнение, и тут тьма отдалилась и стала небольшим шариком, а за моей спиной я ощутил стенки пузыря обычного мира. Он притягивал меня, я понял, что еще миг - и вернусь в него. Мне стало чертовски обидно запороть еще одну попытку погружения, и я взбрыкнулся изо всех сил, стремясь вернуться обратно во вселенную смерти. Физика этого пространства была совершенно непонятной, я не знал, как в нем передвигаться, но производил усилие за усилием, чтобы хоть как-то сделать это. Я размахивал фантомными руками, пытаясь ухватиться за края ускользавшей кроличьей норы, а она уже стала совсем призрачной, чем-то вроде бельма на глазу. Надо было позвать ее, но я не знал как – если она и была сделана из слов, то совсем из других, чем я. И я продолжал ползти по тоннелю к мерцающей точке мрака, в бессилии закусывая губы от незнания языка смерти. Но ведь должно же быть что-то…

«Вещь тяжелее слова!» - заорал я. И чернота перестала ускользать.

«Слово тяжелее мысли!» - закончил я пароль, не веря своему случайному счастью. Пространство застыло. Черная пропасть была близка. Я сделал рывок и впился пальцами в ее края.

<< Предыдущая часть ||| Следующая часть >>

Понравился текст? Хочешь узнать, что было дальше, или, наоборот, понять - про что это вообще? Скачай книгу целиком на Литрес! Бесплатно на промопериод!