Продолжение, предыдущая глава здесь
“Все познается в сравнении, “ - сказал мыслитель и был прав. Прилагая афоризм к избранной теме, к любви, то есть, мы стараемся сравнивать разные времена и этические догмы. Таким образом, мы в первую очередь развлекаемся, стараясь извлечь максимальную пользу, дабы не оказаться в дураках, когда она, любовь, нахлынет вдруг, словно паводок в Якутии. Вот тогда и спасет от избыточных страданий дамба знаний. Ведь просвещенному человеку легче приспособиться к тому, о чем он долго размышлял, что познал хотя бы теоретически.
В те времена, когда на Руси лютовал сумасшедший любовник Иван Васильевич Грозный, в Венеции проживал некто Джузеппе Бетусси (1515 - 1573), видный гуманист Высокого Возрождения, переведший на итальянский “Энеиду” и автор оригинальных трактатов о любви, которую он постарался вывести за рамки философской категории и рассмотреть как понятие психологическое. Если его предшественники по Возрождению разграничивали “совершенную” или “подлинную” любовь от любви сугубо “телесной”, то венецианец старался не рассматривать плотское в любви, как низшее.
Сложно представить опричников Грозного во главе с Малютой Скуратовым, читающих сочинения Бетусси, но очень хочется. Даже в русском переводе, будь тогда такой, они не поняли б ни строчки. Впрочем, и это утешает, поскольку мы сейчас обратимся, собственно, к тексту диалога “Раверта” и, без всякого сомнения, поймем все, что Джузеппе хотел нам сказать... Венецианское общество середины XYI волновал вопрос:” Что большую трудность представляет: изображать любовь, не любя, или же, любя, казаться бесстрастным?” Герой диалога Бетусси отвечает на вопрос так:”Ежели желаете вы представь влюбленным, любви не питая, то, будь вы мужчиной, можете выказать это, постоянно перед домом возлюбленной прогуливаясь. Если вы женщина, вы можете, послать возлюбленному портрет свой...” Далее Раверта говорит, что обманщики при появлении объекта домогания начинают притворно вздыхать, “чем и довершают победу”. Однако, “коли не владеет нами любовь настоящая, не сможем мы ни бледнеть, ни краснеть при виде любимого, не сможем смотреть на него завороженно, не лишимся дара речи, и не видно будет во взоре нашем того сострадания, кое от любви рождается”. Собеседник Раверты справедливо ему возражает - есть, мол, такие “которые и рыдали, и вздыхали, краснели и бледнели, и были в своем притворстве столь искусны, что не только простушки, любая женщина, увидев их, могла бы обмануться”. Собеседники приходят к очевидному выводу - легче притворяться влюбленным, чем скрывать любовь, “ибо, когда мы влюблены, мы сами себе не хозяева”. Собеседники задаются риторическим вопросом: “И что это за влюбленный, который, поймав случайно на себе взгляд возлюбленной, не зальется в то же мгновение краской или не станет мертвенно бледен и не застынет, словно этим взглядом пронзенный и чувств лишенный?”
И с колокольни старорусского Домостроя, и с монитора постиндустриальной п@рнухи венецианские диалоги читаются как насмешка или издевательство. Но вспомним о наших просветительских задачах и продолжим цитирование наперекор “Плэйбою” и даже “Пентхаусу”!... Сделаем сообщение актуальным. У беседующих в трактате Бетусси возникает вопрос: ”Может ли полюбить скупец?” Мы и без ренессансного Джузеппе знаем ответ:” А на кой ляд ему надо, когда он может купить красотку!” Теперешние скупцы - это новые богатеи. А вот как в средние века рассуждал Раверта: ”Если все ваши желания устремлены к деньгам, они - ваша единственная возлюбленная и вы не в состоянии полюбить никого другого. Ибо любовь выбирает человека свободного... влюбленный не скупясь отдает все, что имеет, ибо любовь влечет его к поступкам великодушным и достойным похвалы, к делам добрым, к коим накопление денег не принадлежит... Однако, можно допустить, что скупец полюбит и перестанет быть скупцом ибо любовь способна сделать человеком щедрым и великодушным...”
Какими бы галантными фразами не обменивались участники диалога Джузеппе Бетусси, в нем все равно речь идет о купле-продаже, когда женщина выступает товаром, а мужчина покупателем. В постсоциалистическом русском капитализме рыночные отношения в любовной сфере цветут пышным цветом, но многие девицы-женщины еще питают иллюзии, хотя иные уже освоились и пристраивают свою любовь в хорошие руки. Но это получается, вроде бы, и не любовь. Но и женщины теперь случаются при деньгах. И они теперь часто не вздыхают, не бледнеют и не краснеют, а решают свои лирические потребности с товарно-денежным апломбом. Станем же сопротивляться буржуазной каке по-гуманитарному и в следующем файле “ЛЮ” попробуем ответить на вопрос, поставленный Бетусси четыреста пятьдесят лет назад:” А кто же любит сильнее: человек застенчивый или дерзкий?”
Продолжение следует...
- Предыдущая глава
- Спасибо, что дочитали до конца! Если тебе, читатель, нравится, жми палец вверх, делись с друзьями и подписывайся на мой канал!
Встретиться с автором и задать вопросы лично вы всегда можете в музее "Реалии Русского Рока", все подробности здесь. Также, если захотите, вы можете поддержать музей любым пожертвованием. Благодарю всех друзей Музея!